Действительно, в 1118 году латинский патриарший престол Иерусалима занял прелат из Пикардии и участник Крестовых Походов Гармон (Вармунд) де Пиккиньи (Garmond, Gormond, Warmund, Waremond de Picquigny), преемник короля Балдуина II, родившийся до 1069 года. Считается, что для защиты и охраны паломников на Святой Земле новый патриарх в том же году вдохновил Гуго де Пайена на создание Ордена бедных рыцарей Христа и Храма Соломона. Хронист Вильгельм Тирский описывает патриарха Вармунда-Гармона как простого и богобоязненного человека. Он умер в Сидоне в 1128 году.

С другой стороны, масонские предания, делая аллюзию на исторического латинского патриарха Иерусалима, способны заключать в себе нечто большее, как мы видели на примере каббалистической транспозиции числа 1118. В данном случае мы можем иметь дело с анаграммой или с некоторой нарочито завуалированной гностической тайной для того, чтобы она не бросалась в глаза непосвященным. Таким образом, вероятно, что Garimon является искажением ивритского слова Ха-Римон (Ha-Rimon), обозначающего одновременно гранат и каббалистический образ Шехины, женской сущности Создателя, иными словами, это и есть андрогинный эон Мете, изображенный на шкатулке из Эсссаруа главный объект почитания тамплиеров Бургундии и Шампани, которому в сущности и посвящена наша книга.

Если действительного латинского патриарха Иерусалима Вармунда-Гармона можно рассматривать в качестве экзотерического вдохновителя ордена, то его эзотерическим восточным протагонистом выступает совершенно иное лицо, которое мы также встречаем в апокрифических оккультных, масонских и неотамплиерских источниках, хотя оно абсолютно неизвестно для официальной исторической науки. Его звали патриархом Феоклетом (Theocletus). И среди иерусалимских греко-православных первоиерархов на тот период мы, естественно, не встречаем такого. С другой стороны, вряд ли Феоклет это ни на чем не основанный вымысел: большинство средневековых легенд имеют под собой твердую реальную почву. Следовательно, он являлся патриархом одной из гностических сект, которых тогда в Сирии, Палестине и в самом Иерусалиме было немало. Сейчас есть все основания полагать, что Феоклет[5] принадлежал к гностико-манихейской секте мандеев (от арамейского mandayya – обладающие знанием), последователей Иоанна Крестителя, сохранявших в своей среде ессейские и каббалистические традиции. Их еще называют назореями, сабиями, «христианами Святого Иоанна». Именно от них, по нашему мнению, а не от исмаилитов, как принято думать, тамплиеры получили свои белые плащи, белые хламиды и белые веревочные шерстяные пояса посвященных. Мы знаем, что до сих пор в белое ритуальное одеяние должны облачаться все мандеи, священники и миряне, во время совершения богослужений и посвящений. Оно состоит из следующих предметов: рубахи из белой хлопчатобумажной ткани (раста или устла), длинных шаровар (шарваля) и епитрахили (насифа или габу'а), которая носится как и христианская, но слева короче, чем справа, и во время подготовительных обрядов и посвятительных молитв возлагается на голову, соединяясь под подбородком. Есть также тюрбан (бурзинка): полоса белого муслина, трижды обернутая вокруг головы со свисающим на левое плечо концом. Мандейские священники во время богослужения прикрывают им нижнюю часть лица, рот и ноздри, подворачивая его на правой стороне головы. Белый пояс или кушак (химьяна), сплетенный из шестидесяти шерстяных нитей и завязанный двойным узлом, является важным символом мандейской веры и посвящения[6]. Любопытно, что фон Гаммер в своих воспоминаниях, ссылаясь на написанное в 1127 году (!) произведение аш-Шахрастани («Kitab Ul Milal Wan Nihal» – «Книга религиозных и философских сект»[7]; английский перевод осуществлен в 1850 году), указывает на одну ценнейшую деталь: одну ветвь сабиев или иоаннитов-мандеев на Востоке называли еще приверженцами храмов или восточными храмовниками, то есть тамплиерами (см. ниже). В своих молельнях восточные тамплиеры-сабии поклонялись семи небесным храмам или домам, в чем мы видим откровенную аллюзию на семь эманаций (и также домов) гностической системы европейских храмовников. Особо подчеркнем, что персидский историк, философ и шафиитский богослов Абуль-Фатх Мухаммед ибн Абдул-Керим аш-Шахрастани (1075–1153), близкий по определенным воззрениям к исмаилитам, жил в XII веке и являлся современником создания Ордена Храма. Итак, либо это совпадение, либо восточные иоаннитские тамплиеры-сабии были предшественниками и тайными инспираторами создания ордена для западных собратьев и по сути дали им свое имя. Первое мало вероятно, тогда как второе правдоподобно: имена на Востоке живут столетиями, прежде чем войти в распространенный обиход. Остается только открытым вопрос отношения иоаннитов-мандеев ко Храму Соломона и к самой личности знаменитого своей премудростью израильского царя, хотя не исключено, что эти гностики сами посоветовали Гуго де Пайену и другим франкам занять под свой лагерь территорию в пределах бывшего храмового владения, где новоиспеченные тамплиеры взялись за археологические раскопки, которыми продолжали заниматься вплоть до оставления орденом Святой Земли.

К иоаннитам-мандеям возводили свое происхождение и альбигойцы, превозносясь тем, что были единственными посвященными в истинную мистерию религии Христа. Только вот Христа все эти еретические сообщества воспринимали совершенно по-своему. Нам достаточно процитировать касающийся тамплиеров отрывок из «Истории магии» Элифаса Леви:

«…Великие понтифики этой секты носили титул Христа и объявлялись воспринимающими непрерывную передачу власти с дней св. Иоанна. Человек, который хвастался такими воображаемыми привилегиями в эпоху основания Храма, носил имя Феоклет. Он познакомился с Хуго де Пайенсом, которого он посвятил в таинства и надежды своей церкви; он обольстил его идеями суверенного священничества и высших привилегий, наконец, он объявил его своим преемником. Таков был орден рыцарей Христа, с самого начала зараженный расколом и заговором против королей. Эти тенденции держались в глубокой тайне, внешне Орден исповедовал полную ортодоксию. Одни руководители его знали истинные намерения, остальные пребывали в правильной вере. Добиться богатства и влияния, интриговать с их помощью и бороться за установление догмы иоаннитов – таковы были средства и цели посвященной братии. «Взгляните», – говорили они между собой – «папство и соперничающие монархии погрязли в торгах, покупая один другого, впадая в коррупцию и разрушая друг друга. Все это делает Храм их наследником; еще немного и народы потребуют суверенов понтификов из нашей среды; мы будем равновесием вселенной, судьями и хозяевами мира».

Тамплиеры имели две доктрины; одна была секретной и касалась вождей, которые были вождями иоаннизма; другая была публичной. Это была Римская Католическая доктрина. Таким способом они обманывали врагов, которых они надеялись вытеснить. Иоаннизм адептов был Каббалой гностиков, но он быстро выродился в мифический пантеизм, ведущий к идолопоклонничеству и ненавидящий все открытые догмы, Чтобы добиться успеха и с целью сберечь сторонников, они оберегали сожаления всех павших культов и все надежды каждого нового культа, обещая всем свободу совести и новую ортодоксию, которая была бы синтезом всех преследуемых вероисповеданий. Они доходили даже до того, что признавали пантеический символизм у великих учителей Черной Магии и изолировались от обетов религии, за которую они осуждались до этого; они воздавали божеские почести чудовищному идолу Бафомету, и даже как древние племена поклонялись Златому Тельцу Дана и Вефиля. Некоторые памятники, открытые недавно, и точные документы, принадлежащие тринадцатому столетию, подтверждают сказанное. Другие доказательства скрыты в анналах и под символами Оккультного Масонства»[8].