Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я летела вперед, прижимая к груди мое маленькое чудо, за которого порву не только медведиц. но и весь этот мир!

Путь до своего полуразрушенного домика я даже не помнила, слыша лишь грохот своего сердца и кряхтение малыша, который иногда переходил в тонкий жалобный плачь.

Он был еще маленьким Бером, и сейчас я боялась только одного — что он не чувствует меня! Не чувствует, что теперь он не один, а под моей защитой и огромной любовью, с которой я ждала его всё это томительно долгое, бесконечное время.

Успокаивало только одно — у нас впереди была целая жизнь, чтобы научиться понимать друг друга и этот мир, в котором мы затеряемся, чтобы никто не смог причинить нам вреда.

Поэтому я шептала малышу ласково и успокаивающе, прижимая его к груди и вваливаясь в дом, чтобы скорее завершить все необходимые процедуры.

Конечно же я знала по рассказам папы, что истинные Берсерки, рожденные от медведиц и спасенные своими отцами не нуждались в том, чтобы их мыли, пеленали и закутывали в кокон из всех найденных шкур и тряпок, из которых я просто соорудила самое настоящее гнездо, чтобы малышу было максимально тепло и уютно.

Медвежьи отцы с трепетом и гордостью носили своих малышей на груди, не только защищая и даря свое обволакивающее тепло. но позволяя новорожденному услышать стук своего сердца, который успокаивал крох и убаюкивал.

Но я не была папой Бером…

И боялась что моего тепла для малыша будет просто недостаточно, поэтому и влетела в дом, поспешно закрывая всеми найденными одеялами проход в единственную целую комнату, с единственных не разбитым окном, где горел ровный огонь, и ждало ведро с теплой водой, и даже бутылочка с молоком!

Да, я готовилась к этому событию основательно и заранее.

Но вот к чему я точно не была готова, так это к тому. что нас найдут!

— Твою мать!.. прости, маленький!

Осторожно уложив крошку в приготовленную кроватку по типу гнезда и укрыв его бережно какой-то шкурой, я понимала одно — если я чувствовала ЕГО, то и он чувствовал меня тоже!

А знаете что еще?

Пусть я не была чистокровной и вообще была в большей степени человеком, чем потомком Берсерка, но даже своей разбавленной кровью. я ощущала, что он в десятки раз сильнее меня.

Лишь однажды в своей жизни я чувствовала такую дикую и совершенно не поддающуюся описанию энергетику — когда к моему отцу приходили те. которых называют чистокровными!

Единицы в нашем роду Бурых!

Огромные, жутко сильные. клыкастые…устрашающие своей силой и быстротой.

И вот я снова чувствовала это!

Но, знаете что?

Кто может быть сильнее раненного зверя?

Только зверь. у которого есть малыш!

Поэтому я вышла по порог, снимая с себя шапку и неудобный огромный комбинезон, вглядываясь в темноту, серьезно и решительно настроенная на то, что чьи-то кости лягут под этот дом.

И эти кости будут не мои!

Да. мои глаза не были такими зоркими и в темноте видели не так, как у настоящих Беров, но даже своим взглядом я увидела его сразу.

Огромная. высоченная фигура с мощными плечами. которая приближалась медленно, но неуклонно.

А потом я увидела то, что меня заставило растеряться.

Словно два небольших огня, которые парили над землей.

Словно кусочки солнечной лавы, которые в этой темноте лесной непроглядной ночи выглядели, как омут.

Завлекающий и пугающий одновременно.

И когда Берсерк остановился у самой кромки леса, не показывая себя, я не сразу поняла, что это были его глаза.

Чертовски странно было чувствовать себя почти обнаженной под этими глазами. даже если я не видела лица… вернее беззащитной. И как бы я не ершилась и не храбрилась, а понимала. что он настолько силен, что я даже себе представить не могу!

— Так значит это ты чертова воительница, которая поджарила мой лица: Ох тыж блин!

У меня клацнули зубы от басов. которые пробрались словно через саму землю. касаясь меня своей вибрацией от пяток до кончиков волос. Но голос был под стать той бешенной кусающей энергетике, которая кружила вокруг меня. когда я с трудом удерживала себя от того. чтобы не поёжиться.

И только одна сила удерживала меня от побега без оглядки — мой малыш!

Поэтому я нахально вскинула подбородок, скривив губы в колкой усмешке:

— А ты не суй их куда попало, и будут твои яйца в целости и сохранности!

Великан хмыкнул громко и весело, делая пару шагов вперед, когда словно сами черные кусты расступались перед этой огромной фигурой, пробасив:

— Если бы я засунул, то горело бы кое-что другое. И не только у меня.

Пфффффф!

Зря что ли я успела поработать медсестрой в нашей маленькой местной больнице. даже если так и не доучилась до последнего нужного курса?

Да если бы я боялась голых мужиков, то из дома не выходила бы, будучи дочкой полумишки-получеловека, которые в принципе по своей сущности не слишком то жаловали одежду как таковую!

Стоило вспомнить хотя бы моего любимого папу, который довел не одну женщину в поселке до легкой эротической контузии, выскакивая из леса в чем Адам заделал и весело заявляя, что он ходил по грибы!

И вот хоть бы кто-нибудь когда-нибудь у него спросил. в каком таком месте он их нес!

Грибы эти!

Вот и этот!

Напугал ежа голыми ягодицами ей-богу!….

Но в тот момент, когда он вышел из тени окончательно и, так сказать, весь. я поняла, что даже если ежа и не напугать, то удивить можно и очень даже от души!

И не то. чтобы я не видела детородных органов!

Я вас умоляю!

А как иначе готовить пациентов к операциям?

Просто этот ОРГАН был таким. очень даже неплохим органом то!

Думаю, поэтому я бесстыже уставилась ему далеко не в лицо, даже если эти необычные глаза стали ближе и можно было рассмотреть всё в принципе — вдруг там что-то еще было крайне интересное — вот только пока мне было почему то не до глаз. И всего остального тоже!

-..а бегать он тебе не мешает? — хмыкнула я немного нервно, предательски вздрогнув, когда услышала низкий до жути, но при этом на удивление мягкий голос, который явно не скрывал удовольствия оттого, что смог меня впечатлить.

Да, черт побери!

Жаль, что я не смогла этого вовремя скрыть и вот теперь краснела, бесилась и недовольно поджимала губы, проклиная свой длинный язык и излишнюю прямоту, которая в этой жизни мне еще ни единого раза не помогла!

— До сегодняшнего дня жили с ним душа в душу, и бед не знали — веселился довольный великан, на которого я бросила предупреждающий и весьма красноречивый взгляд исподлобья, шикнув: