я в мундире к Закревскому и был им тотчас ласково принят, но с первого слова получил от него отказ. В Нижнем Новгороде, по словам его, должен быть губернатором богатый человек, ибо нигде для этого места не требуется более представительности. К тому, прибавил он, сам государь на сие место выбрал Бибикова".

Первое время в должности гражданского губернатора не принесло особых хлопот И.М. Бибикову. Его отчет об обозрении губернии в 1829 году, хранящийся в Российском государственном историческом архиве, сообщает о размеренном и плавном течении жизни в Нижегородской губернии. Одной из первых забот нового губернатора стало устройство очередной Нижегородской ярмарки. На время ее проведения резиденция губернатора перемещалась в Главный ярмарочный дом. Вместе с ним на ярмарке постоянно находились и старшие полицейские чины. Задачей губернатора на время проведения ярмарки являлось наблюдение за сохранением тишины, порядка и спокойствия. Помимо полицейских чинов в распоряжении начальника губернии находился ежегодно командируемый на ярмарку отряд оренбургских казаков "для содержания пикетов и разъездов как в самой ярмарке, так в окрестностях ее и по всем большим трактам губернии". Вечерами в "губернаторском" доме устраивались балы, маскарады, представления. В ярмарочном театре ежедневно играли артисты знаменитой театральной труппы князя Шаховского. В это время театром распоряжались И.А. Распутин и М.С. Климов, выкупившие у наследников князя Шаховского городское и ярмарочное здания театра в 1827 году.

Общий вид на Нижегородскую ярмарку с птичьего полета (из открытых источников)

Ярмарка 1829 года была одной из самых удачных за последние пять лет. В этом году на ярмарку было привезено товаров на сумму 28 млн руб. серебром, продано товаров на сумму 23,2 млн руб. серебром. Остаток привезенных товаров составил 17,2 процента. Для сравнения — в 1828 году остаток достигал 40 процентов (!). Под постоянным контролем губернатора И.М. Бибикова находились работы по перестройке кафедрального Спасо-Преображенского собора в Нижегородском кремле. В начале 1820-х годов храм находился в плачевном состоянии по причине своей чрезвычайной ветхости. Постоянные комиссии и столичные, и губернские пришли к однозначному выводу о невозможности реконструкции и необходимости его полной перестройки. Работы по сносу старого собора начались незадолго до назначения И.М. Бибикова нижегородским гражданским губернатором — в марте 1829 года. Руководил ими губернский архитектор И.Е. Ефимов. Гробницы нижегородских князей, архиереев, а также прах великого гражданина Кузьмы Минина, находившиеся в Спасо-Преображенском соборе, были временно перенесены в Скорбященскую церковь.

Спасо-Преображенский собор Нижегородского кремля (из открытых источников)

Практическая работа по организации строительства собора началась зимой 1830 года: были составлены условия на поставку строительных материалов и производство работ, организованы вызовы желающих на принятие разных подрядов на этой постройке. С наступлением тепла началась откопка рвов, полностью завершившаяся в первой половине мая. Торжественная закладка нового здания кафедрального собора состоялась 26 мая 1830 года в присутствии нижегородского гражданского губернатора И.М. Бибикова, епископа Нижегородского и Арзамасского Афанасия и других почетных гостей.

Однорядная гармонь тульского оружейника Ивана Сизова (из открытых источников)

12 апреля 1830 года И.М. Бибиков был награжден орденом св. Анны 1-й степени. Вскоре началась очередная ярмарка, обещавшая стать еще прибыльнее прошлогодней. Товаров на нее было привезено на сумму 28,6 млн руб. серебром. Кстати, именно на ярмарке 1830 года была совершена одна интересная покупка: "В один из июльских дней 1830 г. тульский оружейник Иван Сизов, будучи на Нижегородской ярмарке, услышал звуки невиданного инструмента. Это была гармоника. Восхищенный мастер сторговал у заморского купца "диковинную штуку", не пожалев 40 рублей ассигнациями". С этого приобретения в России началось производство гармошек.

Часть пятая. Локдаун по-нижегородски

1830 год стал годом серьезных испытаний для многих российских губернаторов, да и всей государственной власти в целом. Подданные российского императора надолго запомнили этот год как "год первой холеры". Через Персию эпидемия азиатской холеры проникла в Тифлис и Астрахань в июле. За считанные дни ее жертвами стали жители Царицына, Саратова, Казани, Оренбурга, Симбирска. Холера стремительно приближалась к границам Нижегородской губернии.

Барельеф, посвященный холерному бунту на Сенной площади в 1831 г. (из открытых источников)

Первые заболевшие были выявлены на ярмарке в конце августа 1830 года. "На дороге встретил я Макарьевскую ярманку, прогнанную холерой. Бедная ярманка! она бежала, как пойманная воровка, разбросав половину своих товаров, не успев пересчитать свои барыши!" — так описывал свои впечатления от увиденного А.С. Пушкин, направлявшийся в Нижегородскую губернию "по домашним обстоятельствам". 9 сентября 1830 года губернатор И.М. Бибиков отправляет в столицу рапорт о принятых мерах по борьбе с холерой: город оцеплен оренбургскими казаками, на всех главных дорогах, а также на Волге и Оке учреждены заставы. Однако, несмотря на принятые меры, число заболевших продолжало расти: к 6 сентября от холеры пострадало 85 человек, к 15 сентября — более 300. Запоздали меры по оцеплению границ Нижегородской губернии с Пензенской и Симбирской губерниями. Данные распоряжения на имя губернского предводителя дворянства А.К. Шебуева за подписью И.М. Бибикова последовали лишь 15 сентября и 5 октября соответственно. 21 сентября начал работу губернский холерный комитет.

Холерный барак (из открытых источников)

В своих действиях и комитет, и губернатор опирались на циркуляры министра внутренних дел графа А.А. Закревского. Главными мерами по ликвидации эпидемии министр почитал создание карантинов, введения которых он и требовал от губернаторов, а также строжайшее приказание "не предаваться унынию". Карантины росли как грибы после дождя. А.С. Пушкин так пишет о них в своих письмах из Болдина: "Еще более опасаюсь я карантинов, которые начинают здесь устанавливать" (из письма Н.Н. Гончаровой 9 сентября 1830 года); "отсюда до Москвы устроено пять карантинов, и в каждом из них мне придется провести две недели" (из письма Н.Н. Гончаровой 30 сентября 1830 года); "Добавлю еще, что от Лукоянова до Москвы 14 карантинов" (из письма Н.Н. Гончаровой 4 ноября 1830 года). Карантинные меры, разработанные и применяемые еще против чумных эпидемий, оказались малоэффективными в борьбе с холерой. Кроме всего прочего, проводились они непоследовательно и неумело, приводя к большому скоплению людей, скота, обозов, тем самым способствуя еще большему ее распространению. Нередко карантином называли простые заставы. А.С. Пушкин в письме Н.Н. Гончаровой пишет 18 ноября 1830 года: "Выехав на большую дорогу, я увидел, что вы правы: 14 карантинов являются только аванпостами — а настоящих карантинов всего три". А за скромную мзду эти заставы легко обходились. Подобный случай описывает