На обратном пути Алена по привычке заглянула в свой почтовый ящик. Там что-то белело. Интересно, счет прислали за телефон или рекламная брошюра? Алена открыла ящик, и сердце ее дрогнуло. Конверт. Ни мама, ни она сама писем не получали уже много лет. Не писал им никто. И сами они никому не писали. К чему, если есть телефон?

К тому же конверт, когда Алена его достала, выглядел необычайно солидно. Длинный, плотный, и адрес отпечатан, а не написан от руки. Глянув на обратный адрес, Алена ничего не поняла. Какая-то адвокатская контора. Зачем она им понадобилась? А в том, что конверт был адресован именно ей, Алена не сомневалась. Имя стояло ее. И адрес тоже был указан правильно.

Так с письмом в руках Алена и поднялась к себе домой.

– Что это у тебя? – сунула нос мама, встречающая дочку в дверях. – Письмо? От кого?

– Не знаю. Адвокатская контора.

Мама неожиданно сильно побледнела. Но в полумраке коридора Алена этого не заметила. Она расшнуровывала ботиночки и беспокоилась о том, как бы не порвать тонкие колготки. Ведь придется покупать новые. А это двести, а то и двести пятьдесят рублей. А эти она носит всего второй месяц, и ни одной зацепочки на них еще нет.

Когда Алена спохватилась, то обнаружила, что осталась одна – ни мамы, ни конверта рядом с ней в прихожей нет. Девушка прошла в комнату и испуганно замерла у косяка. Ее мама сидела за столом, стоящим прямо под люстрой. И читала письмо. При этом по ее лицу текли самые настоящие слезы, а сама она бормотала себе под нос:

– Не может быть! Нет! Не верю!

– Мама! Что случилось? Какое-то несчастье? Кто-то умер?

Ирина Руслановна подняла на нее покрасневшие глаза и кивнула:

– Умер! Умер, и это счастье! Твое счастье, доченька! Господи, я уж и не верила, что это случится!

– Кто умер?

– Твой отец! Он умер!

Алена пожала плечами:

– Ну, знаю. Ты сама мне много раз рассказывала, он пил и…

– Врала я тебе! – перебила ее Ирина Руслановна. – Жив он!

– Кто?

– Твой отец!

– Жив? – поразилась Алена. – Но…

– Жив, жив. Врала я тебе всю жизнь.

– Да как же?..

– Верней, был жив, – спохватилась Ирина Руслановна. – А теперь вот пишут тебе, что помер он! Ну, туда ему и дорога. Надеюсь, перед смертью хорошенько помучился. Так ему и надо. Собаке – собачья смерть!

– Мама! – воскликнула пораженная Алена, которая никогда не слышала, чтобы ее мама так отзывалась о людях. – Зачем ты так?

– Зачем? А вот зачем! Ты только посмотри, как мы живем! Посмотри, посмотри! Бедность. Ты работаешь от зари до зари. Сама словно тростиночка тоненькая, а сумки тяжеленные по пятнадцать кило таскаешь.

– Но я сама так хочу. Так надо. Ты сама знаешь. Комната дяди Гриши и…

– Комната! – в ярости перебила ее мама. – Да у твоего отца миллионы! Даже не миллионы, а миллиарды!

– Миллиарды? – прошептала Алена, не в силах справиться с охватившим ее изумлением.

Переход от отца – пьяницы и покойника к отцу – миллионеру и даже миллиардеру был слишком резок. И теперь просто изумленно таращилась на мать, ожидая, когда та скажет еще что-нибудь столь же невероятное. Может быть, ее двоюродная бабка – это королева Великобритании? А дядя – принц в какой-нибудь африканской республике?

Но ничего такого про другую родню ее мама не сказала. Она рассказывала про отца.

– Твой отец миллиардер! И все эти годы был им! А нам с тобой за все это время ни копейки от своих щедрот не бросил.

– Но почему? Вы с ним поссорились?

– Поссорились! Ты считаешь, что порядочный человек, поссорившись с женщиной, допустил бы, чтобы его ребенок рос в нищете? Ведь я ничего не могла себе позволить для дочери! Ни учителей хороших! Ни отпуска у моря! Ни одежки красивой!

– Мне всего хватало.

– Так это потому, что ты у меня славная девочка. И всегда понимала, что денег у нас мало. Потому и не требовала ничего. А мне-то каково было? Знала ведь, что отец у тебя богач, а ни копейки нам не дает!

– Но почему так?

– Подлец он!

– Но ведь… Ты могла подать на алименты!

– Тогда так не принято было.

– Как не принято?

– Ну, чтобы люди не женаты, а алименты на дите платили бы.

– Погоди, – растерялась Алена. – Так вы с моим отцом в загс не ходили?

– Нет.

– Но ты мне рассказывала про вашу свадьбу. Какое у тебя было красивое платье с фатой. Какой папа был в тот день нарядный. И как вы хорошо праздновали в ресторане, а потом прямо из-за стола твой папа увез тебя к морю.

– Врала. Верней, фантазировала. Хотелось мне, чтобы так все и было. Да только…

И Ирина Руслановна выразительно развела руками. Алена молчала. Она не знала, что говорить. В короткий срок на нее обрушилось столько новой информации, что девушка не могла прийти в себя и понять, как же она ко всему этому относится.

– Значит, вы с моим отцом не были женаты и меня он своим ребенком не признал?

– Точно.

– А почему же перед смертью решил вспомнить?

– Может быть, совесть проснулась, – предположила Ирина Руслановна. – Все-таки он знал, что ты его дочь. Ты на меня не похожа, а с ним словно две капли воды.

– И что? Почему же не помогал-то, раз похожа?

– Упрямый он был очень. Упертый. Если уж что сказал, то нипочем его не сдвинуть. Как узнал, что я беременна, сразу про аборт заговорил. Я ни в какую. Рожу, говорю. Ну, тогда, сказал, как хочешь. Но если родишь, ни тебе, ни ребенку от меня помощи не будет. И не соврал. Ни разу не помог. Ни рублем, ни знакомством. А ведь у него и при советской власти папаша в начальниках сидел. И сыночка к делу пристроил. А уж после перестройки твой отец и вовсе в гору пошел. Да ты его видела!

– Я?! Где?!

– По телевизору.

– Когда?

– Да его без конца показывали. То дом культуры с министром открывает, то детскую больницу, то еще чего. Благотворительностью увлекся на старости лет. Я как посмотрю очередную передачу с его участием, так прям крючит всю от злости. Чужим детям больницы строит, приюты открывает, столовые для бездомных. Хороший такой. А собственное дитя из последних сил надрывается, чтобы комнату в коммуналке купить!

Алена молчала. Она просто не знала, что говорить. И тут ее взгляд внезапно упал на конверт, распечатанный матерью. Алена протянула руку и взяла листок плотной бумаги. На нем деловым канцелярским слогом извещалось, что ей надлежит явиться завтра в адвокатскую контору «Кац и сыновья», где ее ознакомят с завещанием Кротова Сергея Юльевича.