Странная картина. На заднем плане средневековый замок на холме, пруд с темной мутной водой, окруженный деревьями. Стволы деревьев тесно переплетены, между ними тоненькая тропинка теряется в гуще. Что-то дикое и мрачное было в этом пейзаже…

Анна подошла поближе и провела рукой по поверхности картины. Она была шероховатой, краска лежала густыми мазками. Анна отступила назад и ощутила, будто ее втягивают в бездну с головой. Ей стало не по себе, и она отвернулась от картины.

Слева вдоль обшитой панелями стены виднелось множество дверей. Анна шла, заглядывая в каждую комнату. Не считая разбросанных перевернутых стульев, пустых коробок, сломанных игрушек, комнаты были пустые. Всюду лишь запах тлена и глухое эхо, что живет в заброшенных местах.

В одной из комнат стоял рояль, прикрытый темным чехлом. С потолка на пыльных цепях безжизненно свисала люстра, со стен спадали выцветшие обои. Девушка аккуратно сняла чехол. Рояль был великолепен. Анна открыла клап и пробежала по клавишам. Звук был чистым, клавиши не западали. Для рояля, что простоял под слоем пыли столько лет, это было неожиданно. Анна аккуратно закрыла клап и вышла.

Рядом оказалась комната в неплохом состоянии, вся мебель в ней была укутана белыми чехлами. Оглядевшись, Анна принялась срывать и скидывать чехлы на пол. Столб пыли поднялся такой, что она зачихала. Пыль вихрилась в лучах солнца, и, куда ни ступи, всюду оставались следы.

Когда же пыль рассеялась, Анна смогла рассмотреть обстановку комнаты. Резная ореховая кровать в стиле ампир, справа – столик с настольной лампой, слева трельяж. Напротив кровати располагался камин, а перед ним стояло кресло с резными подлокотниками. Вся мебель в комнате подходила Матильде, она была изящная и хрупкая, с тонкими грациозными ножками, позолоченными ручками. Это был будуар женщины, которая себя любит, и каждый предмет обстановки гармонировал друг с другом.

Интересно, что могли бы поведать стены, если б умели говорить?

Всюду фотографии Матильды – на стене, на камине, на тумбочке, на трельяже. Анна взяла одну из фотографий в тяжелой бронзовой рамке и вгляделась в нее. Красивое лицо было чуть в тени, так как на женщине была надета широкополая шляпа, и это лишь подчеркивало глубину светлых глаз. На голые плечи накинута горжетка из чернобурки, капризный изгиб рта чуть тронут улыбкой. Длинные темные локоны обрамляли тонко очерченное лицо, оттеняя его бледность. Матильда была в одно и то же время греховной и невинной, манящей и неприступной…

Что-то в лице показалось знакомым, и Анна поднесла портрет к окну, чтобы лучше осветить. Девушка ничего не знала о Матильде и не видела раньше этих фотографий, но в Анне крепло ощущение, будто они знакомы.

Поставив фото на место, Анна выглянула в окно. Под окном простирался запущенный сад: непроходимые заросли крапивы, беспорядочное переплетение ветвей лип, плотно опутанных паутиной. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь них. Узкая дорожка, теряясь в папоротнике, вела к пенной полосе прибоя на пустынном берегу. В дальнем конце сада высилось нечто странное: несколько покрытых серебристым мхом колонн торчали из земли. Похоже, там располагалась беседка, а теперь от былого великолепия остались лишь жалкие руины. Всюду лежала печать одичалости, и ветер шелестел высокой травой, напоминая голоса давно умерших, среди которых был и голос Матильды…

Анна прижалась лицом к прохладному стеклу. Раздражало то, что она никак не могла вспомнить, кого ей напоминает Матильда?

Вдруг она опомнилась: ей так много нужно сделать. Успеть отмыть комнату до захода солнца, перенести вещи наверх и разложить их по местам.

Из крана на кухне она с трудом смогла нацедить ведро воды. Открыла окно, чтобы проветрить комнату. Веником сняла паутину с потолка и углов, перестелила постель. Потом взялась за тряпку и прошлась по всем укромным уголкам, где могла затаиться грязь.

Пока Анна надраивала комнату, со всех сторон на нее смотрела неотразимая Матильда.

Матильда, гарцующая на вороном коне. На ней темная амазонка, которая подчеркивает неправдоподобно тонкую талию. Из-под маленькой мужской шляпки со светлым пером выбились непокорные локоны. Посадка, фигура и лицо были величественными и надменными. В руке Матильда грациозно держит хлыстик, а лоб прикрывает легкая вуаль.

Матильда в круглых очках и в перчатках сидит в черном с откидным верхом автомобиле. Хромированные детали сверкают на солнце, а на капоте – металлическая эмблема в виде птицы. Ветер развевает концы белого шарфа, которым Матильда прикрыла волосы. Это была дорогая игрушка – черный элегантный автомобиль с низкой посадкой, поблескивающий лаковыми боками.

Матильда всегда любила окружать себя роскошью и дорогостоящими причудами, будь то жеребец, автомобиль или особняк…

* * *

Закончив с уборкой, Анна прилегла на кровать. От усталости ее сморил сон…

Вдруг откуда-то сбоку донесся странный шум. Анна прислушалась: по дому кто-то ходил. Кто бы это мог быть? Человек или чей-то дух? От страха у нее перехватило дыхание. Девушка неслышно слезла с кровати и приблизилась к двери. Кто-то прошел мимо спальни. Шагов не было слышно, лишь скрип старых половиц. Анне захотелось посмотреть на того, кто бродит в темноте. Тихо открыв дверь, она выглянула в коридор. Теперь шаги доносились снизу. Девушка двинулась на этот шум. Спустившись с лестницы, она увидела, что дверь на кухню приоткрыта. Анна осторожно подкралась и резко включила свет. Никого. Подошла к окну и отдернула шторы, и там – никого. Что за чертовщина? Она явно слышала шум на кухне. Пол на кухне был ледяной, и, стоя босыми ногами, Анна почувствовала, как у нее замерзли ноги. Она поднялась наверх.

Поднимаясь по лестнице, она заметила, что Матильда на картине стоит не так, как раньше. Что-то в позе было не то, она стоит напряженно, словно готовится к чему-то. Кроны деревьев сомкнулись над ее головой, закрыв полностью небо. Корни еще сильнее переплелись, словно змеи, а вода в пруду превратилась в бурую жижу. Как это могло случиться?

Анна придвинулась поближе и пригляделась. Взгляд Матильды остекленел и стал безжизненным, тонкие ноздри раздулись. Глаза, фосфоресцируя в лунном свете, казались зловещими. У Анны возникло ощущение, что нарисованная Матильда не такая уж нарисованная.

Вдруг Матильда на картине улыбнулась такой гадкой улыбкой, что лицо ее исказилось, а остекленевшие глаза впились в лицо Анны. От этого жуткого взгляда мурашки поползли по спине и захотелось убежать. Матильда оскалилась и схватила Анну за волосы. Анна попыталась вырваться, но Матильда вцепилась в нее крепко. Анне хотелось закричать, но крик застрял в горле, а тело стало ватным. Оскал Матильды стал еще шире, а в глазах появлялось все больше ненависти. Матильда затаскивала Анну к себе в картину, еще немного, и…

Тут Анна с криком проснулась, вскочила на кровати и пошарила вокруг. Она одна у себя в постели. Это был всего лишь сон. Включив мобильный, она посветила вокруг, но ничего необычного не увидела. Темно и тихо…

Анна накрылась одеялом с головой, но сердце продолжало бешено колотиться. Какое счастье, что это только сон. Но к чему такой жуткий сон?