А вдруг он все еще сидит в аэропорту Бостона и ругается из-за отмены рейса? Если он вырос в одном дворе с Кэнди, значит, он наверняка изощренный специалист по нецензурщине.

Блайт прервала свои мысли и огляделась. Она уже прошла добрую милю. Надо идти, все равно автобуса не дождешься. Еще тридцать пять кварталов — неплохая бодрящая прогулка. Который теперь час? Посмотрев на часы, она увидела, что уже около шести вечера. Еще тридцать пять кварталов, и она дома.

Народу на улицах было много. В центре города тротуары были буквально забиты пешеходами. Когда она вышла на Мэдисон-авеню и повернула в восточном направлении, народу поубавилось. Мимо проезжали лимузины, развозившие хозяев по их роскошным городским особнякам. Блайт устала и вспотела, магазины ее не интересовали.

Надо бы поискать другую работу, возможно, более успешную. Но как прожить без стабильной зарплаты и всех связанных с этим преимуществ? Она так одинока в этом большом городе.

И кем бы она была, если бы не Кэнди?

Хватит, слезливость не доведет до добра, а сама она уподобится персонажу из мыльной оперы. Все будет хорошо. Она сама о себе позаботится. У нее прекрасное образование. Просто ей пока не повезло с работой.

Она представила себя в джинсах и легком свитерке загружающей целую ораву ребятишек в большой автобус, припаркованный у красивого белого особняка в пригороде. Пахнет яичницей с беконом, приготовленной ею на завтрак. Сэндвичи с тунцом и краснобокие яблоки с любовью уложены в пакеты — это их обед. Именно об этом Блайт мечтала даже чаще, чем об успешной карьере на поприще журналистики.

Ей так хотелось стать женой и матерью. В свободное от домашних дел время она могла бы написать статейку в какой-нибудь журнал или газету об искусстве ведения домашнего хозяйства. Или о воспитании детей. Она добровольно помогала бы школе, где бы учились ее дети. Она даже готова была бы участвовать в городском совете в каком-нибудь симпатичном маленьком городке штата Коннектикут или Нью-Джерси, где обсуждали бы такие вопросы, как высота заборов и своевременная стрижка газонов. На первом месте в жизни Блайт были бы ее дети и ее муж-супергерой.

Этот секрет она хранила в потаенном уголке своей души. Ведь ни одна из ее подруг, и особенно Кэнди, не смогла бы ее понять. Настроенная на карьеру женщина из Манхэттена назвала бы домашнюю идиллию кошмаром. Для Блайт же, у которой никогда не было своей семьи, такая жизнь казалась Царством Небесным на земле.

К сожалению, для осуществления ее мечты был нужен красивый, любящий и сексуальный мужчина. Он должен понять ее и поддержать ее мечту, полюбить ее и детей. Когда-нибудь она встретит такого мужчину.

Блайт с улыбкой вошла в здание, где она и Кэнди снимали квартиру на двоих, мечтая окунуться в освежающую волну кондиционированного воздуха. Но и здесь ее ждало разочарование. Кондиционеры не работали.

Сантьяго, дневной привратник, был еще на работе. Увидев ее, он произнес с облегчением:

— Мисс Пэджет, наконец-то вы дома.

— Да, еле дотащилась, — охрипшим голосом ответила она. — Мечтаю о душе. У нас есть хотя бы вода?

На его лице появилось виноватое выражение.

— Вода-то есть. — Он откашлялся. — Не горячая, конечно. У нас только не работают лифты.

Блайт и Кэнди жили на двадцать третьем этаже.

— Я всегда думала, что для лифтов есть запасной источник энергии.

— Система не работает. Наверное, нет автономного питания.

— О господи! — простонала она. — Ладно, поднимусь пешком.

— Там темно. На лестничной клетке нет света, — продолжал Сантьяго. — Я скупил все фонарики в хозяйственном магазине на углу. Возьмите один. Я бы проводил вас, но не могу уйти. Еще не пришла ночная смена.

— Интересно, мосты и туннели тоже перекрыли?

Сантьяго кивнул:

— Эдди звонил, он не может выбраться из Бруклина.

Судьба ее предполагаемого кавалера была решена.

— Я знала, что когда-нибудь нам придется пожалеть, что мы живем в век техники, — сказала Блайт и направилась к лестнице.

Она открыла дверь — и обмерла от страха. В лестничном колодце не было окон, там было темно, хоть глаз выколи. Но это был единственный путь домой. Вцепившись в фонарик, она отважно ступила в темноту и стала подниматься по лестнице.

Второй этаж, третий, четвертый, пятый…

Ей никогда не приходилось подниматься пешком. В таком городе, как Нью-Йорк, всегда работали лифты.

Шестой, седьмой, восьмой…

Когда она найдет мужа и родит много очаровательных детей, ей не придется карабкаться по ступеням. У нее будет дом от силы в два-три этажа где-нибудь в маленьком городке или на окраине. Прислушавшись, она уловила какой-то шум, доносившийся сверху. Приятно осознавать, что где-то там есть еще и другие люди.

Девятый, десятый, одиннадцатый…

Чем выше она поднималась, тем больше жалела, что не согласилась на предложение Кэнди встретиться с ее приятелем и отдаться неистовой страсти. Ведь Кэнди уверяла ее, что все получится замечательно.

Как же его зовут? Она так и не сказала.

Блайт нахмурилась. Но все еще может измениться. Она уселась на первую ступеньку, ведущую на двенадцатый этаж, положила на колени голову и закрыла глаза, задумавшись о том, какой ценой приходится расплачиваться за возможность жить в этом городе.

Шум сверху усилился. Она внезапно поняла, что это не голоса соседей, а стук и отчаянные крики. Она испугалась. На кого-то напали или кого-то убили! У воров не осталось ни малейшего понятия о чести и совести!

У нее в сумочке были свисток и газовый баллончик. Она ни разу не пользовалась ими. Интересно, откуда раздался крик? Она решила двигаться вперед. Собравшись с духом, взбежала вверх по ступеням и наткнулась на запертую дверь.

Наверное, один из ключей, которые вручили им при въезде в квартиру, должен подойти. Стук усилился, крики стали еще громче. Она порылась в сумочке, нашла связку ключей и начала подбирать их по одному к замочной скважине. Наконец один из ключей подошел, она проникла на площадку двенадцатого этажа, светя фонариком по сторонам.

— Руки вверх! У меня в руках оружие! — крикнула она.

Крики прекратились.

— Эй! — позвала она робко. — Здесь есть кто-нибудь?

— Есть.

Голос раздался сзади справа и над головой. Блайт испуганно вскрикнула. Фонарик выпал у нее из рук и исчез в темноте.

Кто здесь? В полной темноте Блайт начала ползать по площадке в поисках фонарика. К счастью, ее рука вскоре наткнулась на него, и она поспешно его включила.

— Я в лифте. А ты что подумала?

Блайт посветила в сторону лифтов.