но это выяснилось только впоследствии. А тогда… в общем, через несколько месяцев после той презентации Инга ушла к Валентину.

Несмотря на обстоятельства знакомства, с Валентином мы не стали друзьями. При встречах говорили только о работе. Я заметила в нем одну странность.

Валентин очень боялся потерять талант. Он расспрашивал меня о случаях, когда писатель перестает владеть словом. Я честно призналась: о таком не слышала! И все же Валентина продолжало угнетать какое-то предчувствие.

Однажды он позвонил мне среди ночи. Сказал, что Инга передала Леониду сюжет его новой книги. Грозился обвинить того в плагиате. В доказательство приводил только что выпущенный роман Леонида. Я уговаривала Валентина не делать этого. Он сильно навредил бы себе, ляпнув такую чушь публично.

Но, как ни парадоксально, Валентин смог перенести крах своей карьеры, а также смерть Инги. Что с ним сейчас – не знаю. Лишь для Леонида жизнь без любимой женщины стала ненужной. Он полетел в швейцарские Альпы, в гостиницу, где останавливалась Инга, снял тот же номер и ночью застрелился.

Ирина

Инга никогда не была легкомысленной. Да, шумные сборища. Да, куча знакомых. Ее постоянно кто-то явно или тайно добивался. Эти перелеты с места на место… В общем, настоящий Голливуд. Но у них с Леней не это было главным. За мишурой и суетой скрывалась подлинная любовь, они ее не афишировали.

Когда нам исполнилось тринадцать, я поклялась заботиться о сестре всю жизнь.

Случилось эта история сразу после нашего дня рождения.

Примерно в квартале от дома протекала большая речка. Она делила город на две части. Там иногда тонули, и чаще всего – дети. Нам категорически запрещалось купаться без взрослых. Наше воспитание проходило в строгости, и мы опасались доводить какие-либо сомнительные делишки до наказания. Не всегда получалось, конечно. Родители не были церберами, но влетало мне и сестренке порой крепко. Вот и тогда мы нарушили запрет.

От школы к дому ходил трамвай. В тот день, как обычно, мы стояли на задней площадке. Проверяли свои билетики. У меня правые и левые цифры почти сошлись. Билетик Инги оказался счастливым. Она достала из сумки ручку, расписалась на нем и сунула в пенал. Состроила мне рожицу. Я показала ей язык.

А потом в салоне запахло гарью. Появился едкий дым. Трамвай затормозил. Кондукторша объявила, что транспорт дальше не пойдет, и все вышли. Мы сначала тоже потянулись за пассажирами к ближайшей остановке, но Инга вдруг остановилась, дернула меня за рукав. Я проследила ее взгляд и поняла, о чем сестра подумала. Мы стояли на мосту, а под нами шумела река.

Я твердо заявила:

– Нет! Только не это. Ты же знаешь: нам потом влетит.

А Инга сложила умоляюще руки и говорит жалобно:

– Пожалуйста, ну, Ирочка, ну, давай!

Я и сама чувствовала сильное желание поплескаться. В наших сумках лежали купальники. Сегодня в расписании был бассейн, но Русалка заболела, и вместо плавания поставили геометрию. Жара давила ужасная, и весь класс дружно стонал от такой несправедливости.

Пока я раздумывала, Инга шагнула на дорожку, вниз, к пляжу. Обернулась. В тот момент она сильно напоминала Герасима, когда он шел топить Муму. Такой у нее был взгляд… словно ей вовсе не хотелось купаться, но что-то влекло ее. Я засмеялась и сказала об этом. Но потом почувствовала настроение сестренки. Мы всегда отлично понимали друг друга. И тогда я ощутила беспокойство. Мне уже расхотелось лезть в воду. Но я послушно, будто сомнамбула, шагала за сестрой, стараясь не поскользнутся на траве склона. Инга быстро спускалась по тропинке.

Из-за жары на реке было, наверное, полгорода. Мы могли провести в очереди у раздевалок целый час, однако повезло. Вижу: Инга уже машет рукой из кабинки. Та почему-то пустовала.

Мы закрылись в узкой клетушке, разделись и вытащили из сумок купальники. Я натягивала плавки и размышляла о том, что все считают нас очень красивыми. Инга уже в то время была сногсшибательной: длинные вьющиеся волосы – она постоянно пыталась их распрямить плойкой; высокая, из-за чего ей давали на пару лет больше. Ее грудь всегда опережала в росте мою, и мы частенько подтрунивали друг над дружкой по этому поводу, но так – по-доброму. Когда она надевала джинсы, узкие бедра выглядели одуряюще. Однако я не завидовала: мы были похожи, только я ниже, и волосы каштановые.

Пляж разбили в самом широком месте реки; говорят, течение здесь чувствовалось только к середине. Нам ни разу не удалось вырваться из под надзора взрослых, чтобы загрести подальше, хоть плавали мы хорошо. Всегда повторялось одно и то же: отплываем от берега чуточку – и тут же мама или папа кричат вернуться. А рядом люди плещутся и снисходительно посматривают на нас. Стыд и позор.

В этот раз мы, не сговариваясь, решили сплавать на противоположный берег. В школьном бассейне нам доводилось преодолевать похожее расстояние. Разве только течение; но, судя по ленивому движению мелкого сора на водной глади, мы должны были справиться.

Вода показалась ледяной, особенно мне. Мы осторожно окунулись, схватились за руки, и я глядела выпученными глазами на сестренку. А она хохотала. Рядом бесились дети, столько мути со дна подняли! В общем, когда меня перестало трясти, мы осторожно двинулись вперед.

Потом берег ушел вниз, мы расцепили руки и медленно поплыли. Держались рядом. Вокруг купалось много людей, и волноваться повода не было.

Вскоре мы почувствовали, как нас начинает сносить в сторону, и пришлось взять гораздо левее, чтобы не проплыть пляж на том берегу. Я взглянула на Ингу и ахнула: великолепные волосы сестры распустились и плыли за ней, как водоросли. А ведь перед водой мы тщательно скрутили кудри на макушках. Настроение начало портиться.

Инга отфыркалась и сказала:

– Черт с ними. Плыви, давай.

Мы уже двигались вдоль реки. Казалось: пляж застыл на месте. Я начала бояться: вдруг не хватит сил? Хороши мы будем, если заорем о помощи. А тут еще вспомнилось, с каким ощущением я стояла на мосту, и настроение упало окончательно.

Проклятый берег наконец пополз к нам, и течение постепенно слабело. Отдыхающих здесь собралось поменьше: земля – сплошная галька, не в пример той стороне, что мы оставили – с желтым крупным песком. Я старалась держать голову повыше, чтобы хоть мои волосы не намокли, и периодически нащупывала ногой дно, а оно словно провалилось. Вдруг по бедру что-то шаркнуло, я опустила ноги – и оказалась стоящей в воде чуть ли не по колено. Украдкой оглянулась: