«Но кто знает? Возможно, король проживет еще год, а когда дело дойдет до выборов, мы уже поубиваем друг друга».

Глокта подавил усмешку при этой мысли. Круг лордов был заполнен роскошно разодетыми тушами: представители всех знатных фамилий Союза входили туда, да еще все двенадцать членов закрытого совета.

«И каждый старается воткнуть нож в спину соседа. Уродливая правда власти».

— Вы говорили с Хайгеном? — резко спросил Сульт.

Гойл вскинул лысеющую голову и, глядя на Глокту, усмехнулся с явным раздражением.

— Лорд Хайген по-прежнему считает, что может стать нашим следующим королем, хотя контролирует не более дюжины голосов. Ему было недосуг выслушивать наши предложения, он слишком занят набором сторонников. Возможно, через неделю или две у него появится причина изменить отношение к нашим словам. Тогда вполне вероятно будет склонить его на нашу сторону, но я бы не стал делать на него ставку. Скорее всего, он вступит в сделку с Ишером. Они всегда были близки, насколько мне известно.

— Что ж, пусть объединяются, — процедил Сульт. — А как насчет Ингелстада?

Глокта подвинулся в кресле.

— Я предъявил ему наши требования в категорической форме, ваше преосвященство.

— И что? Мы можем рассчитывать на его голос?

«Как посмотреть».

— Не могу утверждать наверняка. Верховный судья Маровия давит на него теми же угрозами. Он действует через своего человека по имени Харлен Морроу.

— Морроу? Не тот ли лизоблюд Хоффа?

— Похоже, он добился повышения.

«Или понижения. В зависимости от того, как к этому относиться».

— С ним можно разобраться. — Лицо Гойла сложилось в весьма неприятную гримасу. — Без особого труда…

— Нет! — оборвал его Сульт. — Скажите, Гойл, почему так происходит: не успеет какая-то проблема появиться, а вы уже готовы разрубить ее, не сходя с места? На этот раз мы обязаны действовать осторожно. Надо показать себя респектабельными, надежными людьми, открытыми для переговоров.

Он подошел к окну. Яркий солнечный свет упал на крупный багровый камень в кольце архилектора и рассыпался на множество фиолетовых отблесков.

— Все это время об управлении страной никто и не задумывается. Налоги не собираются. Преступления остаются безнаказанными. Негодяй по кличке Дубильщик, демагог и предатель, беспрепятственно произносит речи на деревенских ярмарках, призывая к восстанию. Крестьяне то и дело бросают свои хозяйства и становятся разбойниками, совершают бессчетные грабежи и насилие, наносят убытки государству. Хаос расползается, и у нас нет никаких возможностей положить этому конец. В Адуе остались лишь два полка королевской гвардии, их едва хватает на то, чтобы поддерживать порядок в городе. А если кому-то из наших высокородных лордов надоест ждать и он решит поскорее захватить корону? Мы не сумеем этому воспрепятствовать!

— Может быть, армия скоро вернется с Севера? — предположил Гойл.

— Не похоже. Старый осел маршал Берр потратил три месяца, роя носом землю вокруг Дунбрека, и тем самым дал Бетоду время на перегруппировку сил за Белой рекой. Неизвестно, когда маршал справится с этим, да и справится ли вообще.

«Месяцы потрачены на разрушение нашей собственной крепости. Тут задумаешься, стоит ли усилий строительство».

— Двадцать пять голосов. — Архилектор бросил сердитый взгляд на шуршащие бумажки.

— Двадцать пять, а у Маровии восемнадцать? Мы очень медленно движемся вперед. Пока приобретаем одного сторонника, теряем другого — его уводят наши соперники.

Гойл наклонился вперед в своем кресле.

— Возможно, ваше преосвященство, снова пришло время обратиться к нашему другу в Университете…

Архилектор раздраженно фыркнул, и Гойл закрыл рот. Глокта взглянул в большое окно, притворяясь, что не услышал ничего особенного. Шесть потрескавшихся шпилей Университета возвышались перед его взором.

«Что полезного можно там найти? Среди упадка, разрухи, пыли и старых идиотов адептов?»

Сульт не дал ему возможности долго размышлять по этому поводу.

— Я сам поговорю с Хайгеном — сказал он и ткнул пальцем в одну из бумаг. — Гойл, напишите лорд-губернатору Миду и постарайтесь заручиться его поддержкой. Глокта, организуйте беседу с лордом Веттерлантом, пора бы ему определиться. Идите оба.

Сульт отвернулся от листочков, исписанных чужими секретами, и пристально взглянул на Глокту холодными голубыми глазами.

— Отправляйтесь и добудьте мне голоса!

— Холодная ночь! — прокричал Ищейка. — Даже не подумаешь, что лето.

Все трое обернулись к нему. Ближе всех находился седой старик, судя по всему много повидавший в жизни. Рядом с ним стоял человек помоложе с одной рукой — левая была обрублена выше локтя. Третий казался совсем мальчишкой. Он остановился на краю причала и хмуро смотрел на темное море. Подходя ближе, Ищейка притворился, будто хромает, припадал на одну ногу и болезненно морщился. Он проковылял под фонарем, свисавшим с высокого столба рядом с сигнальным колоколом, и поднял флягу, чтобы они могли ее видеть.

Старик усмехнулся и прислонил копье к стене.

— У воды всегда холодно! — Он подошел, потирая руки. — Похоже, ты нас согреешь?

— Точно. Удача вам улыбается.

Ищейка вытащил пробку, взял одну из кружек и наполнил ее жидкостью.

— Не надо стесняться. Верно, парень?

— Я думаю, вы этим не страдаете.

Ищейка плеснул питья в следующую кружку. Однорукий наклонился взять ее и положил копье. Последним подошел мальчик и стал настороженно рассматривать Ищейку. Старик шутливо толкнул его в бок.

— Твоя матушка не предупреждала тебя, что пить нельзя, парнишка?

— Какая разница, что она говорила? — огрызнулся тот, стараясь, чтобы его высокий голос звучал как можно более сурово.

Ищейка протянул ему кружку.

— Если ты достаточно взрослый, чтобы держать копье, значит, дорос и до того, чтобы поднять кубок. Я так считаю.

— Да, я уже взрослый, — отрезал тот и буквально выхватил кружку из руки Ищейки.

Однако сделал глоток и вздрогнул. Ищейка вспомнил, как сам в первый раз попробовал алкоголь. Тогда его здорово тошнило, и он удивлялся, почему всем так нравится выпивка. Он улыбнулся. Мальчик, скорее всего, подумал, что смеются над ним.

— А кто ты такой, между прочим?

Старик одернул его.

— Не обращай внимания. Он еще слишком юн и считает, что грубостью можно заслужить уважение.

— Что ж, хорошо, — произнес Ищейка.

Наполнив свою кружку, он поставил флягу на камни, тем самым выигрывая время. Он хотел обдумать, что сказать дальше, и удостовериться, что он не ошибся.