— Предводитель среди вас? — прокричал он.

— Ну я за него, — проскрипел в ответ старик с мечом.

Его лицо побледнело и осунулось, когда он увидел на площади своего города столько вооруженных до зубов незнакомцев.

— Зовут меня Брасс. А вы, черт возьми, кто такие?

— Я Ищейка, со мной Хардинг Молчун, а вот этот здоровый парень — Тул Дуру Грозовая Туча.

Глаза горожан широко раскрылись, люди зашептались. Видимо, эти имена они уже слышали.

— Мы пришли сюда с пятью сотнями карлов и прошлой ночью захватили ваш город.

Кто-то вскрикнул, кто-то громко ахнул. На самом деле их было около двухсот, но слова Ищейки имели смысл: горожане должны понять, что сопротивляться бесполезно. Ему бы не хотелось вонзать нож в какую-нибудь женщину. Тем более не хотелось, чтобы нож вонзили в него.

— Здесь и в округе много наших воинов, а все ваши охранники схвачены и связаны, если не убиты. Кое-кого из моих ребят вы обязаны знать. Я говорю о Черном Доу.

— Это я.

Доу показал свою отвратительную улыбочку, и несколько человек шарахнулись от него, словно увидели перед собой ту самую преисподнюю, о которой им так много рассказывали.

— Они готовы поджигать ваши дома и нести смерть. Они готовы действовать так, как действовал Логен Девятипалый. Вы понимаете, о чем я?

Где-то в толпе заплакал ребенок, не в полный голос, а тихо, со всхлипами. Мальчик, стоящий рядом, неотрывно смотрел на Ищейку, нож в руке его качнулся. Темноволосая девушка моргнула и крепче сжала вилы. Главное они уяснили. Порядок.

— Но я подумал, что будет справедливо дать вам возможность сдаться, так как в городе много детей, женщин и стариков. У меня счет к Бетоду, а не к людям, живущим здесь. Союз рассчитывает использовать это место как порт, чтобы доставлять людей и припасы. Они появятся через час, на своих кораблях. Их будет много. Это случится, желаете вы того или нет. Ценой крови, если вы хотите. Мертвые знают, у нас большой опыт в этом деле. Предлагаю вам сложить оружие. Если согласитесь, мы поладим — как это говорится, есть такое словечко?..

— Цивилизованно, — подсказал Молчун.

— Ага. Цивилизованно. Что скажете?

Старик тер пальцем меч и, похоже, не собирался им размахивать. Он скользнул взглядом по стенам, где стояли карлы, и еще сильнее ссутулился.

— Кажется, ты решил нас остудить? Ты Ищейка, да? Я слышал, ты умный парень. В любом случае, здесь не осталось никого, кто в силах сражаться с тобой. Бетод забрал всех, кто способен держать в руках копье и щит. — Он оглянулся на мрачную толпу. — Могут ли женщины рассчитывать на безопасность?

— Мы обеспечим им безопасность.

— Тем, кто этого пожелает, — уточнил Доу, пожирая взором девушку с вилами.

— Мы обеспечим им безопасность, — прорычал Ищейка, бросив на Доу рассерженный взгляд. — Я прослежу за этим.

— Что ж, тогда… — тяжело вздохнул старик.

Он доковылял до Ищейки, наклонился, сморщившись, встал на колени и положил свой ржавый клинок к ногам воина.

— Насколько я понял, ты лучше Бетода. Я обязан поблагодарить тебя за милосердие, если ты сдержишь слово.

— Уф.

Ищейка не чувствовал себя милосердным. Он очень сомневался, что его поблагодарил бы старик, которого он убил на причале, или однорукий, которому воткнули в спину нож. Или тот мальчик с перерезанным горлом, потерявший едва начатую жизнь.

Один за другим люди выходили из толпы и, приблизившись, складывали оружие — если все эти предметы можно было так назвать — в кучу перед Ищейкой. Росла гора старых ржавых инструментов и какого-то хлама.

Последним подошел мальчик с ножом. Он воткнул свое оружие в груду лезвием вниз, нож лязгнул. Испуганно взглянув на Черного Доу, мальчик поспешил к остальным и уцепился за руку темноволосой девушки.

Они стояли перед ним, столпившись, и глядели на него широко раскрытыми глазами. Ищейка чувствовал запах их страха. Эти люди ожидали, что Доу и его карлы разорвут их на куски прямо на месте. Они ожидали, что их затолкают в дома, запрут, а потом подожгут. Ищейке приходилось видеть, как это делается, и он не винил их, сбившихся в кучу и прижавшихся друг к другу, как овцы зимой в поле. Ему тоже пришлось пройти через это.

— Хорошо! — гаркнул он. — Значит, так! Возвращайтесь в свои дома. Войска Союза появятся здесь около полудня, и будет лучше, если улицы окажутся пустыми.

Они растерянно смотрели на Ищейку, на Тула, на Черного Доу, на всех остальных. Они судорожно глотали слюну, их бил озноб. Они бормотали благодарности своим мертвым покровителям.

Потом начали медленно расходиться, растекаться по направлению к своим жилищам. Живые, к их невероятному облегчению.

— Неплохо сработано, вождь, — произнес Тул на ухо Ищейке. — Сам Тридуба не мог бы устроить все лучше.

Черный Доу робко приблизился с другой стороны.

— Вот только насчет женщин, если ты спросишь мое мнение…

— Я не спрашиваю.

— Вы не видели моего мальчика?

Одна женщина не ушла домой. Она подходила к воинам, в ее глазах стояли слезы, на лице отражалась тревога. Ищейка опустил голову и старался не смотреть на нее.

— Мой мальчик, мой сын! Он был с охранниками, там, у воды. Вы не видели его? — Она потянула Ищейку за куртку. Ее голос дрогнул, в нем послышались слезы. — Пожалуйста, скажите, где мой сын?

— Вы думаете, я знаю? — бросил он в ее залитое слезами лицо.

И зашагал прочь, будто его ждали очень много дел, но все время повторял себе: ты трус, ты подонок, Ищейка, ты свинья, ты малодушный, кровожадный трус. Какое геройство — взять на испуг толпу женщин, детей и стариков, обмануть их.

Да, это непросто — быть вождем.

Большой ров пересох еще в начале осады и превратился в широкую канаву, полную черной грязи. На дальнем конце моста, перекинутого через ров, четверо солдат стаскивали с подводы мертвецов, подтаскивали их к краю рва и сбрасывали вниз. Это были тела последних защитников, обожженные и изуродованные, покрытые кровью и сажей. Тела дикарей, пришедших с востока, из-за реки Кринна, бородатых, с длинными спутанными волосами. После трех месяцев осады Дунбрека все они исхудали и выглядели измученными, едва походили на людей. Мало радости для Веста — одержать верх над противником, вызывающим лишь жалость.

— Досадно, — проговорил негромко Челенгорм. — Они так храбро дрались, и такой бесславный конец.

Вест проследил взглядом, как еще одно тощее тело в лохмотьях соскользнуло с края рва и погрузилось в грязное месиво из ила и человеческих конечностей.

— Именно так заканчивается большинство осад. Особенно для тех, кто храбр. Мертвые лягут в эту клоаку, а потом ров снова наполнят водой. Воды Белой реки накроют их, храбрых или не очень, это уже не имеет никакого значения.