С тех пор как им исполнилось по шесть лет, они с Гуштль никогда не расставались. На глаза Анне навернулись слезы, как часто бывало при мысли о подруге. «Увижу ли я ее когда-нибудь? — думала она. — Услышу ли, прочитаю ли о ней?»

А что же он? Анна рассматривала мужчину в коричневом дорожном костюме. У него было узкое лицо и выступающий вперед подбородок — это говорило о решительном характере. Морской ветер трепал его кудри, одна прядь упрямо свесилась на лоб. Когда молодой человек снова повернулся к берегу, он улыбался. Неужели его кто-то провожал? Нет, он просто окинул взглядом толпу пассажиров у борта, шикарно одетых и оборванцев, которые плечом к плечу отправлялись на поиски удачи. «Покорять Америку», — так тогда говорили.

Анна взглянула на причал. «Космос» нельзя было назвать большим кораблем, были судна намного больше его, но именно он должен был отвезти их в Новый Свет. Некоторые богатые пассажиры жили в каютах на верхней палубе, большинству же ближайшие недели предстояло провести в тесноте на средней палубе. Ах, что за столпотворение началось, когда пассажиры впервые шагнули на борт судна! Вокруг смех, плач, крики, галдеж… Повсюду ящики, коробки, тюки поперек дороги, о которые с сочной руганью спотыкались матросы. Анна подумала о матери с двумя детьми, которые теперь смогли в этом водовороте немного перекусить: врач посоветовал им все время есть понемногу, чтобы не началась морская болезнь. Пассажиров отдельных кают, в том числе и темноволосого молодого человека, с трудом отделили от пассажиров второго класса. И вот тогда началась битва за койки.

У Анны внутри все сжалось, когда она впервые попала на среднюю палубу, помещение в одиннадцать шагов длиной и девять шириной и при этом всего шести футов высотой. С обеих сторон размещались койки — двойные нары. Кроме того, Анна с удивлением обнаружила, что на средней палубе людей больше, чем мест.

Было около четырех часов, когда «Космос» отчалил. Еще вчера порывистый ветер казался невыносимым — сейчас же это считалось хорошим знаком. Должно быть, родина уже скрылась из виду. Следующие несколько недель корабль послужит Анне домом, и, честно говоря, это ее чертовски пугало. Девушка судорожно сглотнула и вжалась в набитый водорослями матрац, прильнув к узелку с нехитрыми пожитками, чтобы подавить внезапную дрожь. Она почувствовала, как ей в живот уперлась жестяная миска.

Этот немудреный скарб — все, что у нее осталось. Остальные вещи она подарила или продала, чтобы выручить немного денег. Так же поступили ее родители в прошлом году, выставив все на аукцион. Чтобы купить место на корабле, Анна истерла пальцы в кровь, гнула спину, откладывая каждый крейцер. Недостающие деньги пожертвовала госпожа Бетге в благодарность за то, что Анна помогала ей с приготовлениями к свадьбе ее младшей дочери Сесилии.

— Покорять Америку, — вырвалось из полуоткрытых губ Анны.

Да, она тоже хотела немного счастья. Вместе со шпилем церкви в Лангвардене исчезли и последние метры родного побережья. Анна тоже повернулась спиной к берегу, как и молодой человек.

Там, впереди, ее ждала семья и Новый Свет. Анна смотрела на море, пока ее глаза не начали слезиться. Качка на корабле становилась все более ощутимой. Мелкая дрожь пробежала по телу девушки. В один миг ее обуял нестерпимый страх, с которым Анна не могла справиться. Она крепко прижала к себе узелок и быстро огляделась по сторонам. Но здесь не было ничего, что держало бы ее. Что же ждало ее в чужой стране? Если бы она была младше, то, возможно, воспринимала бы путешествие как приключение, но Анне уже исполнилось двадцать три года.

Правильное ли решение она приняла?

— Вы знаете меня? К сожалению, я не могу сказать, что помню вас.

Сияющие голубые глаза спасителя смотрели на Анну. Девушка потянулась и с легким стуком поставила чашку на маленький столик каюты, затем, собравшись с силами, попыталась встать во второй раз.

— Не важно, — ответила она, не понимая, почему задрожал ее голос.

— Но я бы охотно узнал, где мы познакомились, — настаивал молодой человек. — К тому же вы совсем ничего не выпили.

— Мы незнакомы, господин…

— Мейер. Юлиус Мейер из Гамбурга. Простите меня за бестактность, но с кем имею честь говорить?

— Анна Вайнбреннер из… из Бингена, господин Мейер. — Девушка замялась. — Просто… Я видела вас в день отплытия. Все пассажиры махали руками, повернувшись к причалу, а вы смотрели на море. И я спрашивала себя: неужели у вас нет никого, с кем бы…

Когда Анна произносила эти слова, ее щеки алели. Она осеклась. Что же теперь делать? Почему она щебечет, словно у нее вырос клюв? Да к тому же болтает с совершенно незнакомым человеком, ведь она вовсе не знала этого Юлиуса Мейера.

«А все потому, что в нем есть что-то располагающее, словно ты знаешь его уже целую вечность», — сказал Анне внутренний голос.

— Безобразие, — пробормотала девушка.

— Что, простите? — с удивлением взглянул на нее Юлиус Мейер. — Что вы сказали?

— Ничего. — Анна шагнула к двери. — Мне действительно нужно идти, — произнесла она. — Вы и так уже мне помогли, не смею вас больше беспокоить.

— Да полно вам, — запротестовал Юлиус и тоже встал. — Вы потеряли сознание. Я просто хотел убедиться, что вы пришли в себя.

— Мне уже совсем хорошо…

Корабль качнулся. Анна потеряла равновесие, и в последний момент Юлиус успел ее подхватить. Его тело оказалось крепким и теплым и пахло табаком и мылом. Анна быстро высвободилась из его объятий.

— Простите, — выпалила она и снова покраснела, как девочка.

Юлиус улыбнулся.

— Ничего ведь не произошло, — ответил он и указал на обитый стульчик у стола. — Присаживайтесь, отдохните еще немного. И выпейте наконец чашечку дарджилинского чаю. И вот тогда — и только тогда — я вас отпущу.

Анна поддалась на уговоры, села и замолчала на несколько секунд. Беспокойными пальцами она поправляла синюю юбку и украдкой осматривалась.

Это действительно была каюта. Анна прикрыла рукой пятно на рукаве жакета. Она выглядела невообразимо жалко в этой маленькой комнате. На девушке была ее лучшая одежда, но даже она на фоне безупречного жилища Юлиуса Мейера казалась слишком простой. А как от нее пахло! Об этом Анна вообще старалась не думать. Возможностей помыться на корабле у нее было немного. Анна быстро провела рукой по узлу, в который завязывала каштановые, слипшиеся от морской воды волосы.

— И что же?

Юлиус вновь наполнил ее чашку чаем. Очевидно, он не привык так быстро сдаваться. Анна сделала небольшой глоток. Чай оказался очень необычным, слегка сладковатым на вкус. До этого Анна обычно пила отвар из трав, который готовила ее мать.

— Куда вы держите путь? — спросил Юлиус.

Анна вздохнула.

— Я еду в Буэнос-Айрес. — Она взглянула Юлиусу Мейеру в глаза и, сама не понимая зачем, добавила: — К мужу.