26 января 1904 г. вечером в Мариинском театре свободных мест не было: давали «Русалку» А.С. Даргомыжского. В царской ложе – Николай II со всей семьей. Опера удалась. В хорошем настроении император за полночь возвратился в Зимний дворец. Там его ждала срочная телеграмма: «Японские миноносцы произвели внезапную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур». В дневнике Николая II в ту ночь появилась запись: «Да поможет нам Бог».

С разницей в два дня были опубликованы манифесты русского и японского императоров, в которых, каждый по-своему, обосновывал причины войны. Николай II сетовал, что японцы, даже не получив ответа на их последнее предложение по урегулированию корейского вопроса, разорвали дипломатические отношения с Россией и приказали «своим миноносцам внезапно атаковать нашу эскадру…» «Милостью небес» император Японии обвинил Россию в том, что она до сих пор занимает Маньчжурию, а это не позволяет сохранить неприкосновенность Кореи, что 6-месячные переговоры не дали положительного результата, а потому «обеспечения будущего мы можем теперь только добиться призывом к оружию».

Предвестие войны

О возможной войне с Японией говорили давно. В 1902 г. в ответ на доклад министра иностранных дел России В.Н. Ламсдорфа о значительном военном потенциале Японии, Николай II ответил, что японское войско – «это все-таки не настоящее войско, и если бы нам пришлось иметь с ним дело, то, простите за выражение, но от них лишь мокро останется».

Столь легкомысленное настроение императора легко перекинулось на высшие круги общества, которые также видели предстоящую войну «маленькой и победоносной». «Шапкозакидательское» состояние духа глубоко проникло и в среду военных. «Русская армия победит без единого выстрела», – такое мнение слышалось повсюду.

...

Военное столкновение России с Японией вынашивалось не только в близкой царю группе придворных во главе с камергером А.М. Безобразовым («безобразовская клика»), не только самыми высокими министрами (министр внутренних дел В.К. Плеве поддержал войну, заявив: «Россия создавалась штыками, а не дипломатией»). Провоцировали нашу страну к войне и западные державы. Немецкий император Вильгельм II незадолго до первого столкновения писал Николаю II: «Для всякого непредубежденного человека ясно, что Корея должна быть и будет русской. Когда и как – до этого никому нет дела и касается только тебя и твоей страны».

Другие европейские державы и США заняли внешне нейтральную позицию. На самом деле это было не так, и это откровенно выразила одна из японских газет.

...

Реальную опасность со стороны динамично развивающейся Японии («желтой угрозы») не усмотрели и военачальники. В январе 1904 г. наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев (внебрачный сын Александра II), отправляя на отдых главного инженера Порт-Артура Дубицкого, напутствовал его такими словами: «Поезжайте в отпуск… здесь у нас не предвидится никакой тревоги».

Причины войны. Борьба за господство над важными в стратегическом и экономическом отношении районами Дальнего Востока, за перераспределение сфер влияния в этом регионе и в связи с этим недовольство Англии, Франции и Японии усилением позиций России.

Силы сторон. На Дальневосточном театре русская армия по численности и вооружению значительно уступала японской.

Силы сторон на начальном этапе войны

Начало и ход боевых действий: поражения без побед Как уже говорилось, начало войны носило внезапный характер. Японцы неожиданно атаковали русскую эскадру близ Порт-Артура.

...

Известие о подвиге русских моряков облетело весь мир. На Руднева посыпались награды: русская медаль «За бой «Варяга» и «Корейца», персидский орден «Льва и Солнца» с бриллиантовой звездой и др. Но самым непредвиденным стал поступок японского правительства. Оно признало действия командира «Варяга» как истинно героический подвиг и через своих представителей передало Рудневу орден «Восходящего солнца».

Боевые действия развернулись на море и суше. Командовать Тихоокеанским флотом был назначен талантливый адмирал С.О. Макаров, но начальствовать ему пришлось недолго: флагманский корабль подорвался на мине. Адмирал Макаров, 700 моряков, художник-баталист Верещагин, находившиеся на борту, – все погибли.

...

Столь трепетно относились японцы к героям – как своим, так и своих врагов.

Главнокомандующим русской сухопутной армией в Маньчжурии был назначен военный министр России генерал А.Н. Куропаткин. Отправляясь на театр военных действий, он сделал убийственное для военного министра (Куропаткин возглавлял военное ведомство уже 6 лет), но оказавшееся верным заявление о том, что «наша армия совсем не готова к войне». Обладая личной храбростью, Куропаткин тем не менее не имел полководческих способностей и вверенные ему войска потерпели поражение под Ляояном и Мукденом. Под Мукденом русские потеряли 90 тыс. человек, в то время как японцы на 20 тыс. меньше. Казалось очевидным, что такого генерала освобождать надо от командования, но он получает от царя повышение – назначается теперь уже главнокомандующим всеми вооруженными силами, действовавшими против Японии, вместо адмирала Алексеева, который также не сумел овладеть обстановкой.