Извините, а куда мы свернули?— обратилась к экскурсоводу Ольга Николаевна. Владимирский собор находится на севере, а не на западе.

На той дороге сейчас ведутся ремонтные работы,— ответил экскурсовод. Это единственный возможный путь.

Нет, погодите,— не согласилась Ольга Николаевна. Даже если бы там велись ремонтные работы, должна быть свободна хоть одна полоса. И почему вы встали в средний ряд, если автобусы должны ехать рядом с тротуаром?

Видите ли, маршрут поменялся,— донёсся женский голос (скорее всего, это экскурсовод). И вы в него не входите.

Внезапно с передних сидений послышались крики Ольги Николаевны. Двое крепких парней спереди с криками "А ну отпусти её, с**а!", "Ты чо делаешь, тварь?!" попытались освободить учительницу, но послышались звуки внезапного падения между сидений.

Эй, Андрей, что тут происходит?— внезапно повернулся и спросил Дима. Я только уснул, а у нас в салоне начался трындец какой-то.

Я и сам не знаю,— ответил я. Ольгу Николаевну внезапно схватили и двое…

Но внезапно послышался хруст на весь салон и мы замолчали. Ольга Николаевна перестала звать на помощь. Многие тут же захотели выйти, но они внезапно врезались во что-то. Я провёл рукой и был озадачен. В узком проходе образовалась некая невидимая стена, не дающая пройти. А вот между сиденьями его не было.

Так, Майкл, открывай люк,— сказал женский голос. Или ты испугался криков каких-то сопляков?

Да я задумался,— ответил, видимо, этот Майкл и послышался звук открывания какого-то механизма. Ты не думаешь, что стоило её отпустить и обработать красным квазатом?

Так возникли бы подозрения, почему она ничего не помнит. Это ясно даже тебе,— объяснила женщина. После чего послышались шорохи и механизм захлопнулся с характерным звуком. Кстати, напомни мне отправить тебя на переобучение, потому что твоя заботливость о людях уже реально мешает.

Ладно, ладно, молчу,— ответил Майкл.

Сообщи колонне, что мы разобрались с лишним пассажиром,— сказала женщина.

После этого машина завелась, и мы тронулись непонятно куда.

Эй, вы совсем шибанутые, что ли?!— обратилась девушка с первого ряда к водителю и женщине. Свернули шею нашему учителю и спокойно поехали?! Вы хоть понимаете, что вам за это будет?!

И к тому же, нас тут больше,— добавил парень с передних рядов. Даже, если вы захотите нас убить, против двадцати человек у вас мало шансов.

У нас не получится толпой выйти,— сказал я. Тут что-то не даёт выйти за пределы сидений.

Вот именно,— донеслось с первых рядов. Мы когда с братом попытались встать, чуть шеи не свернули после падения.

Так, я смотрю, вы решили обсудить план побега?— спросила женщина, убившая Ольгу Николаевну. Майкл, продолжай рулить, а щас пойду утихомирю наших доходяг.

Джессика, погоди, нам велено доставить их живыми,— остановил её Майкл. Один труп уже есть, и этого, думаю, будет достаточно.

Да не переживай за них,— успокоила Джессика. Ноги и руки у них останутся целыми.

Через секунду в проходе появилась та самая женщина. Ей на вид лет тридцать пять, одета в зимний спортивный костюм, коричневые волосы были завёрнуты в косу, на ногах были чёрные берцы, треугольное лицо имело ярко выраженные скулы.

Итак, из разговоров я поняла, что вы хотите покинуть этот автобус,— обратилась к нам женщина. Но спешу вас огорчить: барьеры, которые вы уже заметили, нельзя пробить. Они покрывают не только внутренний, но и внешний периметр автобуса, так что вылезать через окна — плохая идея. Однако ради интереса я дам одному из вас шанс уйти. Если он победит меня, то я уговорю водителя остановить автобус. Ну что, кто решится?

Я рискну,— сказал большой, темноволосый парень, который явно ходил либо в тренажерный зал, либо на борьбу.

Тут все начали поддерживать его.

"Давай, уложи её" — донеслось из правого ряда. "Она одна, ты сможешь" — из левого.

Однако тут произошло то, чего никто не ожидал. Этот парень полез в борьбу, однако женщина не дала пройти в ноги и зажала руками его шею, а ногами — спину. Он пытался выбраться, но хват, видимо, был сильный, так как через минуту он уже не двигался. Однако эта женщина вошла во вкус и начала бить по лицу, выпустив его из захвата и положив спиной на землю. Некоторые пытались выйти в проход, но барьер выдерживал все их удары. Видимо, она открыла его только для этого черноволосого парня. Через минуту избиение прекратилось и женщина задала вопрос:

Ну что, кто нибудь ещё хочет попытать счастье?

Но никто не ответил. Мы убедились, что это вовсе не хрупкая женщина, как считалось раньше.

Никто не хочет? Что, ж тогда забирайте своего обратно,— сказала она и подняла парня, после чего кинула на его соседа. Напоследок женщина с ехидной улыбкой сказала: Отдыхайте, пока можете.

После этого избиения прошло уже несколько часов. Городские пейзажи с памятником "Якорь" сменились сначала на мелкие одноэтажные дома с торговыми центрами, мечетями и церквями, а затем на поля и деревья, занесённые снегом.

Дима, ты как?— спросил я.

Что за вопрос?— удивился тот. Нас похитили, везут неизвестно куда, Ольгу Николаевну убили, тот темноволосый парень сейчас сидит с ссадинами и опухшим глазом. Еда и вода есть лишь у некоторых. Как ты думаешь, в каком я сейчас положении?

Ладно, согласен, глупый вопрос,— согласился я. У тебя есть какие-нибудь идеи, как выбраться отсюда?

Андрей, ты чего, не слышал её?— удивился Дима. Проход закрыт, окна (он постучал по нему и пошла небольшая рябь) тоже не пробить. Где ты тут видишь выход?

Ну они же когда-нибудь снимут барьер,— сказал я. Ты подумай логически: если бы они хотели нас убить или потребовать выкуп, то они бы не стали так далеко уезжать. Да ещё конвой делать из автобусов. Рано или поздно мы куда-то приедем и проход откроется.

И что же ты предлагаешь?— спросил Дима.

Я предлагаю дождаться удобного момента, когда барьер откроется,— объяснил я. Когда в проходе будет несколько человек, они обезвредят водителя и ту женщину, избившую парня.

Что ж, похоже другого варианта нет,— согласился Дима. Я тогда сообщу остальным об этом плане.

Ладно, я тогда возьму левый ряд,— сказал я. И скажи всем, чтобы делились едой, потому что кормить нас судя по всему не будут. Кстати, сколько у нас еды?

Спроси у Довлета,— попросил Дима. Это он считал еду.

Довлет, сколько у вас там еды есть?— спросил я. Ты ещё не начал её продавать?

Три пачки чипсов, две пачки печенья и четыре бутылки воды,— ответил Довлет, отвлёкшись от разговора с Агилей. Нас здесь десять человек сидит, хватит примерно на 2 часа, если не переедать. И хватит уже о продаже. Да, я в курсе, что подсаживать малолеток на вейпы — это плохо. Но мне тоже надо на что-то жить.