После этого наша толпа начала расходиться и искать свободные места.

Параллель. Высшая лига. Кирилл.

Я начал идти по правому ряду коек. Первые десять парней и девушек не обратили на меня внимание, но следующие двадцать посмотрели на меня с интересом. Чёрт его знает, что они хотят сделать: изучить меня или спланировать нападение. В любом случае, тут мало накаченных ребят. Большая часть имеет среднюю форму (дрыщами их точно назвать нельзя), а с такими я легко справляюсь. Спустя тридцать коек меня вдруг окликнул женский голос с левой стороны:

Эй, лохматый. Подойди сюда. Дело есть.

Это была девушка из отряда того шрамированного, который похлопал меня по плечу. Лицо было кругловатым, но её взор мог вызвать ужас у слабохарактерного человека.

Ты меня?— спросил я.

Ну а кого ж ещё?— задала вопрос она. Тут все либо лысые, либо имеют длинные волосы.

Ну, я весь во внимании,— сказал я, подойдя к девушке. Что за дело?

Наш главарь хочет с тобой поговорить,— ответила она. Иди за мной.

Я пошёл следом, и на всякий случай размял кулаки. Через несколько рядов коек мы дошли металлической двери, справа от которой был какой-то датчик. Девушка прислонила к нему правый глаз и дверь открылась.

Сюда,— указала она. И постарайся ни кому не дерзить: от этого может зависеть твоё будущее здесь.

Мы прошли через тёмный коридор и пришли к огромному помещению с двумя этажами. Я насчитал здесь навскидку десять камер в американском стиле. На первом и втором этаже стояло около сорока человек в той же форме, что и девушка, приведшая меня сюда. В центре на лавке сидел тот самый парень со шрамом, который похлопал меня по плечу рядом.

Лёха,— сказала моя проводница. Я привела лохматого.

Хорошо, Лили, можешь идти,— сказал этот Лёха. Мы с ним сами поговорим.

После этого она ушла к компании из трёх крепких парней, стоящих рядом с левом камерой.

Мне сказали, у тебя есть ко мне дело,— обратился я.

Да, лохматый,— ответил Лёха. Я заметил твою настойчивость, когда ты разговаривал с Арсением и даже не побоялся наказания. Но у меня вопрос: почему ты сразу с ним так не разговаривал?

Я просто не люблю, когда ко мне относятся с неуважением,— ответил Кирилл. В первый раз я ему простил за чухана, но когда он во второй раз меня так назвал, тут я терпеть не стал.

Это хорошо,— похвалил Лёха. Терпилы здесь долго не живут.

Может, перейдём к делу, по которому ты меня позвал?— спросил я.

О, ещё и деловой,— понял Лёха. Ну так вот, лохматый, я предлагаю тебе перейти в высшую лигу в этом богом забытом месте.

Под высшей лигой ты имеешь ввиду вашу группу?— поинтересовался я. Я думал, эти трое долгожителя тут всем заправляют.

Они?— с улыбкой спросил Лёха. Не смеши. Долгожители, конечно, уважаемы среди рабов, но против нас они даже не подумают пойти, так как мы работаем на главу этого лагеря.

Если так, то почему вы живёте рядом с этими отбросами?— поинтересовался я, указав на помещение, где находились койки. Почему вас не перевели к надзирателям? Они ведь явно живут получше, чем вы и кто-либо в том помещении.

Тут лицо Лёхи сменилось с весёлого на злое. Было видно, что ему этот вопрос не нравится. Краем глаза я заметил, что несколько его ребят посмотрели на меня с неодобрением.

Ты задел очень неприятную тему, лохматый,— сказал Лёха. Тебе повезло, что ты ещё не вступил а наши ряды. Одного привезли неделю назад, и после нескольких дней, проведённых здесь, он также сказал, что здешние условия невыносимы. Знаешь, что мы сделали с ним за такое заявление? Закопали в песке по шею, пока он спал, и держали так два дня, пока тот не сказал, что наши камеры получше будут.

Затем он повернулся к парню с круглым лицом, который стоял между двумя камерами, и спросил:

Помнишь, Максим?

А как такое забыть?— задал тот встречный вопрос. Я до сих пор нахожу песок в форме.

А это тебе бонус от нашего заведения,— с насмешкой сказал Лёха, а затем обратился ко мне: Так, на чём мы остановились?

Ты предлагал мне стать местным надзирателем,— напомнил я. Ну и какие плюсы есть у вашей работы?

Во-первых, ты можешь спокойно бить рабов, если он тебе не понравится,— начал Лёха. Во-вторых, камеры у нас отдельные, а значит тебе не придётся просыпаться от того, что кто-то сверху ёрзает. Тебя устраивает?

Ну, в принципе нормально,— ответил я.

Вот и отлично,— сказал Лёха. Но перед началом работы тебе надо перебить метку.

Вот эту?— указал я на татуировку на правом предплечье. А чем она плоха?

Это метка рабов,— объяснил Лёха. А у нас вот такая (он показал татуировку "А-1" на левом предплечье).

После этого он обратился к Максиму:

Эй, Максим, иди перебивай новенького.

Иду,— сказал Максим. Затем он присел на место Лёхи и обратился ко мне: Положи руку на колено внутренней стороной предплечья и постарайся не дёргаться. Так быстрее будет.

Я сделал всё, как он сказал. Он достал какое-то устройство, похожее на лазер, удаляющий татуировку, только без провода. Когда вся метка была удалена, я спросил у Максима:

Слушай, а если не секрет, то почему вы живёте в таких условиях?

Потому что глава лагеря полностью нам не доверяет,— объяснил Максим. Мы, как и ты, были рабами, пока он не предложил работать на него взамен на условия получше. Некоторые из нас всё-таки смогли подняться до уровня повыше, но они всё равно остаются в пожизненном подчинении у старших по званию. Например, Майкл четыре месяца назад поднялся.

Майкл?— спросил я. А у него за главного не Джессика ли часом?

Заместитель главы лагеря?— спросил Майкл. Да, она. А ты его знаешь?

Нас когда везли, она разговаривала с каким-то Майклом,— рассказал я. Он пытался остановить её, когда она решила избить одного из наших.

А, это её излюбленное дело — бить заключённых на глазах у других,— объяснил Максим. Майкл ничего бы не смог сделать. Он по свой природе мягко характерный, как мне говорили. Не раз отправляли на переобучение, пока расходы не дошли до ненужных значений.

После он сказал:

Так, ну, я закончил. Завтра вступаем в смену в девять часов. И не проспи: у нас строгая дисциплина. Твоя камера: А-300.

После он, как и все остальные, пошёл спать. Я отправился в левую камеру на первом этаже, где в правом углу был шкаф, а в левом кровать с раковиной с мылом и дешёвой бритвой. Туалет был за шкафом. После осмотра закрыл решётчатую дверь и уснул долгожданным сном.

Параллель. Выбор места. Довлет.

Я вместе с Агилей шёл между центральными рядами. Свободных коек среди азиатов мы так и не нашли.