Вставив ключ и повернув его в замке, я поняла, что она была не закрыта.

В коридоре было темно. Из единственной комнаты, которую мы с братом делили на двоих, вместе с тусклым светом проникающего в окно дня струился сигаретный дым и волчий запах.

Как и брат, я была полукровкой, но волчьи гены во мне были пассивными. Фактически я была обычным человеком. Однако запах оборотня я могла отличить безошибочно, и тот, что щекотал ноздри, принадлежал не только моему брату.

– Саша, я дома! – крикнула я, снимая туфли.

Вести себя тихо было бессмысленно, как и, собственно, сообщать о своем приходе. Острый, волчий слух мог уловить меня еще, когда я только выходила из машины Егора.

В ответ из комнаты раздался пошлый смех и звон бутылок.

– Черт! – выругалась я, намеренно вывалив содержимое сумки на пол.

Наклонившись, чтобы собрать вещи, я одной рукой нырнула в нишу под старой прихожей и вытащила пистолет. С полным магазином девятимиллиметровых, серебряных пуль он весил больше килограмма, но его тяжелая и холодная рукоятка привычно легла в мою ладонь, готовая в любой момент придти на помощь.

Флажковый предохранитель с левой стороны легко соскользнул, разблокируя ударно-спусковой механизм. Я крепче сжала руку, завела ее немного за спину и не спеша направилась в комнату.

– Приветик, красотка!

Резкое движение из-за угла, и я оказалась в стальном захвате волчьих лап. Пухлые губы, отдающие зловонной, пивной слюной, потянулись к моему лицу.

– Приветик! – спокойно ответила я, прижимая дуло пистолета к паху Дамира, лучшего друга моего брата, никогда не упускавшего возможности облапать меня. – Как жизнь молодая?

– Слышь, Саня… – Дамир напрягся и, разжав руки, отступил на шаг назад. – По-моему твоя сестричка заигралась…

Брат, сидевший на диване в расстегнутой рубашке и с бутылкой пива, безучастно посмотрел на друга.

– В следующий раз приди с пачкой денег, – посоветовал он, – может, тогда она захочет поиграть с тобой во что-то другое?!

Дамир усмехнулся, пробежав оценивающим взглядом по моей руке с пистолетом.

– Что скажешь, Кира? За кирпич зеленых дашь мне?

– Оставь их себе, – равнодушно ответила я. – Пригодятся, когда будешь член по кусочкам сшивать. Проваливай отсюда!

Губы Дамира злобно скривились. Он, полноценный оборотень, мог без особых усилий забрать пистолет и свернуть мне шею, но был не настолько глуп, чтобы проверять скорость моей реакции, не говоря уже про скорость девятимиллиметровой, серебряной пули, способной с легкостью разорвать его хозяйство на куски.

Взяв себя в руки, он вернул на лицо обычную, беззаботную улыбку.

– Вечером увидимся, – кинул он брату и ушел, хлопнув дверью.

Я побежала следом и закрыла ее на все замки, спрятала пистолет обратно в нишу, предварительно поставив на предохранитель, и устало вздохнула.

Дамир, хоть и считался лучшим другом брата, но появлялся не так часто, именно поэтому его присутствие в квартире так меня обеспокоило, ведь обычно оно предвещало очередную дурную затею, в которую собирался ввязаться Саша.

– Когда-нибудь ему надоест слышать твои отказы, сестра, – буднично произнес брат, когда я вернулась в комнату.

– Когда-нибудь мне надоест угрожать, и я отстрелю ему яйца, – ответила я, посмотрев на часы.

До работы мне хватало времени принять душ, переодеться и даже позавтракать.

– Где шлялась всю ночь? Опять с ментом своим кувыркалась? От тебя воняет им!

– Воняет – не нюхай, – отрезала я, забирая у него бутылку. – И если знаешь, где я была, то зачем спрашиваешь? – Я смерила брата выразительным взглядом. – Если опять собираешься во что-то влипнуть, то не думай, что Егор будет тебя вытаскивать. Ему одного раза хватило.

– Не будь пессимистом, Кира! – Брат расплылся в самодовольной улыбке. – Ты же знаешь, что у меня всегда все схвачено.

Я отвернулась от него и закатила глаза. Вот как раз я-то прекрасно знала, как у него все было схвачено, а точнее – как все было НЕ схвачено, и одно только то, что он утверждал обратное, побуждало волосы становиться дыбом, а кожу покрываться мурашками.

В такие моменты я жалела, что мои волчьи гены были пассивными. Иначе я бы отлупила его, как следует и посадила бы в какой-нибудь подвал на цепь, лишь бы только уберечь от участи похуже. Впрочем, он бы и в подвале нашел себе приключения.

Саша вообще будто был запрограммирован на самоуничтожение, и любить его порой было очень тяжело.

– Ну, не дуйся! – Саша встал с дивана и подошел ко мне. – Все будет пучком! – добавил он, разминая мне плечи. – А если нет, то ты ведь всегда меня подстрахуешь? Раздвинешь ножки перед кем надо…

– Может, пусть тот, у кого все схвачено, раздвигает ножки? – возмутилась я, сбрасывая с плеч руки брата. – И я тебе уже говорила, что с Егором тогда все было совсем не так.

– Так или не так… – раздраженно ответил брат, отобрав у меня бутылку пива. – Какая разница?

– Разница большая, Саша! – сердито ответила я, повернувшись к нему лицом. – Рано или поздно обратного пути не будет! Не будет лазеек! Не будет ничего! Ты сядешь, если не хуже! Когда ты уже поймешь, что ты не отец! Даже он не смог удержаться, а ты так тем более не сможешь! Опомнись, брат! – Я заговорила мягче, вновь позволив себе ухватиться за хлипкую надежду достучаться до него. – Посмотри, как мы живем! – Я обвела рукой убогую комнату. – У нас куча проблем, а ты только и делаешь, что стремишься их приумножить! Почему ты не можешь просто жить? Найти нормальную работу, с перспективами? Может, семью создать? Или…

– У тебя нормальная работа, – перебил меня Саша, – но мы все еще здесь. Тебе платят недостаточно. И даже ради этого ты даешь боссу трахать себя, а потом напиваешься в хлам и бежишь к своему менту, чтобы он помог тебе забыться и простить себя за то, что ты опять стала, как все!

– Не смей меня судить! – вспыхнула я, и на мгновение в моем голосе проступило глухое рычание. – Ты живешь с этого, жрешь с этого, одеваешься худо-бедно с этого, а сам и копейки в дом не приносишь! Еще и смеешь меня изводить своими выходками!

– Я не сужу, – печально возразил брат. Он поставил бутылку на пол и взял меня за руки. – Я просто вижу, как тебе тяжело. Вижу, как ты смотришь на красивые вещи, которые тебе не доступны. Вижу, каким взглядом провожаешь девок, которым мужики покупают их. Вижу, сколько сил ты прикладываешь, чтобы не быть, как они, чтобы не зависеть от кого-то, а всего стараешься добиться сама, но, Кира, ты все равно зависима, все равно прогибаешься под боссом, и мы по-прежнему здесь! Твои усилия не окупаются! Ты у меня такая красивая! – Брат отпустил мои руки и приподнял подбородок, чтобы поймать взгляд. – Ты рождена ходить в шелках, мехах, брюликах и даже подтираться позолоченной бумагой!