Продолжая думать об этом, Макс уснул на диване перед телевизором. Его сон показал ему большой черный дом, где находились отец Ясмин и та странная женщина – Фэй. Они ходили за ним по пятам, в то время как он бродил по черному дому в поисках Ясмин. Фэй и Эндрю Мэтокс молчали, но Макс слышал их мысли. Они звучали у него в голове, словно эта странная парочка специально издевалась над ним. К тому же они думали о нем так, словно его и не было здесь.

– Может, хватит? – потерял терпение Макс.

Он обернулся, но за его спиной уже никого не было. Исчезли и голоса. От неожиданной тишины у Макса заложило уши. Казалось, что тишина стала осязаемой. Она давила на него. И не только тишина. Давила и тьма, стены. Особенно стены. Они сужались, заставляя его спешно искать выход из этого странного дома. Но выхода не было. Лишь лестницы, которые то круто уходили вверх, то резко устремлялись вниз. И Максу начинало казаться, что этому не будет конца, пока неожиданно перед ним не появилась дверь, за которой находилась большая черная комната.

Тьма медленно расступилась, обозначив силуэты у дальней стены. Мужчина и женщина. На женщине строгое черное платье. На мужчине черный костюм. Макс вздрогнул, узнав в незнакомце себя. Двойник прижимался спиной к черной стене, а женщина стояла перед ним на коленях, положив руки на его бедра. Ее движения были плавными, ритмичными. Минута за минутой. «Это же Ясмин!» – понял Макс. Догадка парализовала мысли и тело. Время, казалось, замерло. Лишь только далеко-далеко раздавались шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Макс слышал их голоса. Или не голоса – мысли? Это были отец Ясмин и Фэй. Они нашли его. Он чувствовал их злость, негодование.

– Ты не заберешь ее у нас, – сказал Максу Эндрю Мэтокс, и Макс понял, что отца Ясмин беспокоит вовсе не тот факт, что он увидел свою дочь на коленях перед другим мужчиной. Его беспокоит, что она отвернулась от него, нашла себе кого-то другого.

– Я могу пробраться к нему в голову и сделать так, чтобы он забыл ее, – сказала Эндрю Мэтоксу Фэй.

– А как быть с Ясмин? – спросил он. – Разве мы сможем заставить ее забыть о нем?

– Тогда мы можем просто убить его. Посмотри, что он делает с ней.

– Но… – Макс с трудом поборол дрожь в голосе. – Но ведь это даже не я! – сказал он, но никто не услышал его.

– Сомневаюсь, что дело в нем. Если забрать его жизнь, она найдет кого-то другого, – говорил Эндрю Мэтокс. – Ей важен не этот мальчик. Ей важно, что она может любить кого-то не похожего на нас.

– Думаешь, она ненавидит свою семью?

– Думаю, она ненавидит то, какие мы.

Странная парочка вошла в темную комнату, остановилась рядом с Максом, наблюдая за Ясмин и мужчиной у дальней стены. Макс не хотел смотреть на то, что там происходит, но не мог отвернуться или зажмуриться. Даже когда он проснулся, эта картина все еще стояла у него перед глазами.

Тяжело дыша, Макс поднялся с дивана. За окнами была ночь, из бездонной пасти которой кто-то звал его. Он мог поклясться, что слышит чей-то голос в своей голове. Знакомый голос.

– Ясмин? – недоверчиво спросил Макс, открывая входную дверь.

Она стояла на пороге. Замерзшая, растерянная.

– Кажется, ты приглашал меня в гости? – спросила она, стуча зубами и, не дожидаясь ответа, вошла в дом. В какой-то момент Максу показалось, что это еще один сон – такой неестественной была Ясмин. – Не бойся, ты не спишь, – сказала она, оглядывая его крохотную гостиную. – Хотя сон у тебя, кажется, был не менее странным. – Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась. – Думаешь, этот сон мог появиться из-за моего отца?

– Причем тут твой отец? – ошалело спросил Макс, словно боксер тяжеловес, который пропустил сокрушительный удар и теперь плывет по рингу, отчаянно пытаясь удержаться на ногах. – Ты была дома, и они сказали тебе, что я приходил, чтобы извиниться?

– Нет. Я не была дома, но я знаю, что ты приходил.

– Ты следила за мной?

– Нет.

– Как же тогда ты узнала? – Макс попытался вспомнить, куда положил сигареты.

– Думаю, они в кармане твоей куртки, – помогла ему Ясмин.

– Что?

– Твои сигареты.

– Ах, сигареты…

– И перестань вспоминать свой сон. Мне это не нравится.

– Что не нравится?

– Видеть, как ты представляешь меня на коленях.

– Я не…

– Я вижу тебя насквозь, Макс.

– Но…

– Если хочешь, то вспоминай этот сон, когда мы не вместе. – Ясмин дождалась, когда Макс найдет сигареты, прикурит. – И кстати, – сказала она нарочито небрежно. – Я могу это делать лучше.

– Правда?

– Нет. Просто хотела, чтобы ты признался. – Она рассмеялась и повалилась на диван. – А сейчас, если не сложно, принеси мне чашку горячего чая. Я хочу согреться. Кажется, у тебя осталось немного эрл грэй.

– Откуда ты знаешь? – спросил Макс, но ответа дожидаться не стал. Голова и так шла кругом, а что-то подсказывало, что признаваться в розыгрыше никто не собирается. Поэтому оставалось идти на кухню и исполнять просьбу. – И что теперь? – спросил он, вернувшись с чашкой чая.

– Теперь? – Ясмин взяла у него чашку, сделала пару глотков. – Теперь ты обнимешь меня, и мы немного поспим.

– И все?

– А ты хочешь чего-то еще?

– Я имею в виду…

– Утром. – Ясмин поставила чашку с чаем на стол, зевнула. – Все объяснения утром.

Она поманила Макса к себе, и когда он обнял ее, закрыла глаза. Спустя пять минут она уснула. Макс слышал ее ровное, глубокое дыхание, но сам еще долго лежал с открытыми глазами.

Когда наступило утро, Ясмин ушла. Макс проснулся и долго не мог понять, приснилось ему все это, или же было на самом деле. Затем увидел на столе чашку с остывшим чаем, следы женской помады на золотистой кромке. В груди что-то неприятно вздрогнуло и взорвалось холодом. Макс тихо выругался, спешно закурил сигарету. Нет, он не хочет думать об этом или пытаться понять. Проще забыть, притвориться, что ничего не было… Но притвориться не получилось.

Холод в груди разрастался, заполнял сознание тревогой и любопытством, напоминая Максу далекие времена, когда он впервые начал встречаться с девушкой. Она была старше его на два года, и имела дурную репутацию, но именно эта репутация и привлекала Макса – прыщавого подростка, который собирался стать мужчиной. Друзья подначивали его и весело галдели. Он встречался со своей первой девушкой почти месяц, но так ничего и не получил от нее. Потом они расстались. Тогда ему было четырнадцать. Сейчас, почти десять лет спустя, он снова начал ощущать себя прыщавым подростком, который боится, но знает, что все равно сделает это, если выпадет шанс. Им движет любопытство. И холода в груди становится все больше и больше.

До позднего вечера Макс пытался бороться с любопытством, но в итоге оно победило. Он оделся и вышел из дома. Старая машина долго не заводилась, и Макс уже почти убедил себя сдаться, вернуться домой и лечь спать. Но в этот самый момент мотор заурчал, закряхтел, проснулся.