Это был удар в солнечное сплетение. Гербер мгновенно понял, что означает арест Стомбау: самый ценный за последние 25 лет агент ЦРУ арестован КГБ — Адольф Толкачёв, агент под кодовым обозначением «GT-Vanquish»[6], ценность которого в буквальном смысле слова равнялась миллиарду долларов и с которым должен был встретиться Стомбау, провалился.

Обычно при успешном проведении операции в Москве, когда удавалось уйти от слежки КГБ, Лэнгли узнавало об этом лишь на следующее утро. Чтобы не дать КГБ возможности понять, что имела место важная операция, разведчики после важных вечерних мероприятий просто пропадали из вида и появлялись на работе в посольстве только следующим утром. Таким образом, только придя на работу на следующий день, разведчик мог подробно информировать свое руководство о проведенной операции, пока расшифровывалась магнитная запись его беседы с агентом.

Только после этого в Лэнгли отправлялась серия шифровок с подробным описанием хода проведенной накануне операции. Это вызывало прилив адреналина, и весь следующий день работники советского отдела, связанные с этим делом, ходили под впечатлением успешно осуществленной операции. Еще через несколько дней дипломатической почтой приходила магнитная запись беседы, и, прослушивая ее, руководители отдела могли сами почувствовать напряжение, которым сопровождалась встреча в далекой Москве. Они могли попытаться представить настроение агентов, большинство из которых они никогда не встречали, а также оценить работу разведчика, старающегося обсуждать нужные вопросы и в то же время контролировать обстановку в поисках признаков слежки КГБ.

Проходило некоторое время, прежде чем система доносила информацию об успехе. Но известия о провалах приходили быстро. Лаконичная телеграмма рождалась в Москве поздно ночью и, обгоняя солнце, приходила в Вашингтон рано вечером. Первый тревожный сигнал мог поступить от жены разведчика, сообщившей, что ее муж вовремя не вернулся домой. Через несколько часов приходило подтверждение, что разведчик арестован, и работник консульского отдела посольства отправлялся на Лубянку, в штаб-квартиру КГБ, расположенную по адресу: площадь Дзержинского, дом 2. Сегодняшнее сообщение означало, что Стомбау, молодой разведчик, находившийся в своей первой зарубежной командировке, попал в засаду на маршруте, который Гербер отработал в Лэнгли до мельчайших деталей.

Гербер сделал несколько звонков в штаб-квартиру, чтобы убедиться, что заместитель директора Оперативного управления Клэйр Джордж и другие обитатели седьмого этажа[7] знают о происшествии. Потом он сел ужинать, решив не отказываться от своих планов участия в тренировочных занятиях молодых разведчиков. Но не переставал мысленно возвращаться к Стомбау и Толкачёву.

Он мог только предполагать, как разыгралась ночная драма в Москве, отделенной восемью часовыми поясами.

Москва. 13 июня 1985 года, 21:10

В наушниках прозвучало одно-единственное слово: «Нарцисс». Сидевший в затемненном заднем отсеке фургона без окон седовласый и невозмутимый генерал-майор КГБ Рэм Сергеевич Красильников слегка переменил позу. Он знал, что молодой работник ЦРУ по кличке «Нарцисс» шел в расставленную для него западню.

ЦРУ пытается перехитрить его, усыпить бдительность работников службы наружного наблюдения, думал он. Они хотели убедить его в том, что «главный противник» крепко спит. Только что резидент ЦРУ с большой оперативной суетой отправился на Северный Кавказ. Он заранее обратился за разрешением и представил подробный маршрут поездки в МИД, откуда его переправили в дом 2 на площади Дзержинского. Резидент ЦРУ также «поговорил со стенами» в своей квартире, стараясь внушить контролерам из КГБ, что в середине июля, когда он уедет из Москвы, снизится активность возглавляемой им резидентуры. Не была ли эта поездка на Кавказ еще одним трюком? Красильников задавался вопросом, какие же особые дела могли заставить шефа резидентуры оставить свой пост в такое время. Видно, он хитрит.

Но генерал знал, что наживка в поставленном сегодня капкане обязательно сработает. КГБ нашел для Адольфа Георгиевича Толкачёва двойника, и сегодня его роль заключалась в том, чтобы пройти под видом Толкачёва несколько десятков метров, держа в руке книгу в белом переплете. Ничего сложного. С расстояния нескольких десятков метров разведчик ЦРУ мельком увидит, как этого человека, Адольфа Толкачёва, арестовывают и заталкивают в автофургон. Вполне достаточно, чтобы он сообщил в Лэнгли, что до этого страшного момента Толкачёв был на свободе, заронив таким образом сомнение в отношении того, когда и как КГБ выявил этого шпиона.

Толкачёв был просто потрясающим агентом, внешне абсолютно непримечательным. Худощавый, приближавшийся к 60 годам ученый скромно работал в совершенно секретном авиационном конструкторском бюро в центре Москвы. В течение последних шести лет он был шпионом ЦРУ, достаточно долго, чтобы заслужить два псевдонима: «Сфиер»[8] и «Вэнквиш». За время сотрудничества с ЦРУ Толкачёв передал десятки тысяч листов секретных документов из секретной библиотеки своего конструкторского бюро.

И вот теперь, находясь в следственном изоляторе КГБ в Лефортово, он ожидал неизбежного — суда и смертной казни, в то время как следователи склоняли его к сотрудничеству. КГБ тщательно реконструировал систему связи Толкачёва с ЦРУ: как он может вызвать разведчика на встречу или, наоборот, предупредить его об опасности. Воспользовавшись этим, Второе главное управление вызвало работника ЦРУ на встречу. Красильников был уверен, что приближавшийся к месту контакта Стомбау не подозревал, что самый ценный агент ЦРУ уже в тюрьме.

Арест Толкачёва несколько месяцев назад был неотвратим. Бригада работников Седьмого главного управления КГБ, возглавляемая энергичным Владимиром Шароватовым, при поддержке бойцов элитного подразделения «Альфа» арестовала ученого на пустынном Рогачёвском шоссе около его дачи, расположенной в 25 километрах от Москвы.

Никакого сопротивления не было. Суперагент ЦРУ сразу обмяк, и колени его подогнулись. В первые же мгновения после ареста Шароватов ловко сунул в рот Толкачёву кусок толстой веревки, чтобы не позволить ему раскусить или проглотить капсулу с ядом, которая могла быть у него во рту. С него также сорвали рубашку и пиджак на тот случай, если капсула с ядом зашита в воротничке или лацкане. Потом его втащили в автофургон без окон, раздели и тщательно обыскали, надев резиновые перчатки, проверили естественные отверстия на теле, затем переодели в динамовский тренировочный костюм.