Я уже другой. Я лучший помощник для твоей бабушки. Я её во всём слушаюсь. Мы же одной крови, ты с бабушкой и я. Вот зря ты мне не веришь. Может, конечно, я не стал ещё вашим другом, но очень хочу им стать. Я хочу искупить свою великую вину перед вами. Можешь даже проверить меня. Ради тебя и Цэрэн всё сделаю. И я никогда не буду унижать тебя, как эта белокожая светловолосая девочка.

— Это не твоё дело, и вообще, ты многого не понимаешь. — Эрдэнэ уже не смогла сдержаться и разревелась навзрыд, уткнувшись в колени.

Тургэн подсел поближе к девочке и осторожно провёл по волосам. Девочка недовольно повела плечом, но мужчина продолжил утешительно гладить её по волосам. — Поверь, я теперь совсем другой. Мы все потеряли свой дом, и я такой же сирота, как и ты. Мы одни на этой планете, и у тебя не будет лучшего защитника, чем я.

— Октай мой лучший защитник, — шмыгнула носом девочка, уже готовая перестать плакать.

— Ну да, и Октай тоже. — Тут Тургэн внезапно коснулся цепочки на шее девочки.

Девочка тут же отпрянула от Тургэна. — Ааа, я знаю, чего ты хочешь. Я же не слепая. Я ведь вижу, как ты всё время смотришь на мой кулон. Чего он тебе так дался? Это мой камень, мой оберег. И нечего тебе на него пялиться. Не достанется он тебе.

Мужчина неожиданно побелел и отстранился. — Ну что ты, что ты. Это твой оберег. И в мыслях даже не было. Зачем он мне? Он не принесёт мне пользы. Он охраняет только тебя.

— Тогда чего ты пялишься на него? — Эрдэнэ уже перестала всхлипывать и вытерла слёзы с лица.

— Понимаешь, — Тургэн замялся и посмотрел на лицо девочки, — просто этот кулон очень похож на тот камень, который я видел когда-то давно на …

— Вижу, тебе мало одного кривого глаза, тогда Октай тебе сейчас быстро это дело подправит. Из кустов неожиданно появилась Цэрэн. — А ну, быстро отсел от девчонки.

Старуха явно не шутила, и у нее был крайне рассерженный вид.

Тургэн тут же отскочил, как ужаленный от Эрдэнэ и забормотал. — Ну что ты, Цэрэн, я, наоборот, защищаю её от этих иноземцев.

Старуха хмыкнула. — От тебя её надо защищать. А с другими моя внучка сама разберётся. Не маленькая уже. И вообще, я за тобой. Давай собирайся, нам надо срочно решить одно дело. Быстро не мешкай.

— Бабушка, что-то произошло? — Внучка с тревогой посмотрела на бабушку.

— Не сейчас, Эрдэнэ, не сейчас. Позже объясню. Ну что ты там копаешься, давай живей, — старуха носком сапога ткнула под зад Тургэна, стоявшего на четвереньках и собиравшего сумку.

— Да, — старуха повернулась к внучке. — Мне также нужен твой друг-лягушонок. Найди мне его, он пойдёт с нами.

У Эрдэнэ вытянулось лицо. — А я что, останусь одна здесь? Зачем он тебе нужен? Не, бабушка, так нечестно. Или я иду с вами, или иди сама ему всё объясняй, почему он тебе понадобился.

Цэрэн недовольно скривилась. — Ладно, тоже пойдёшь с нами. Только быстро тащи своего друга.

— Да бегу уже, бегу. Только скажи, куда мы идём? Эрдэнэ просто разрывало от любопытства.

— Ты ещё здесь? Или мне передумать? Шаманка грозно сдвинула брови.

Эрдэнэ что есть духу помчалась на пляж.

После собрания Мэчесса зашла в навес Абебы. — А Хайле где?

Абеба пожала плечами. — Да он ушёл вместе с Самаксом и греком. Они там пошли что-то строить. Новую печь вроде, не знаю, не стала долго расспрашивать.

Мэчесса улыбнулась и уселась рядом с подругой на лежанке. — Вот и хорошо, а я вот что пришла сказать. Ну что, подруга, всё идёт так, как я тебе и говорила. Это я про речь святого отца. Всё-таки как же я вовремя тебя определила к Хайле.

— Ой, не знаю, он такой какой-то, слабохарактерный, — замялась Абеба.

Мэчесса выпучила глаза. — Ты это брось, подруга. Вот увидишь, скоро будут драки между мужчинами за нас. Так что слушай мой совет — не мешкая, прямо бегом к священнику, чтобы вас обвенчали. Иначе будет ждать тебя судьба этих танцовщиц. Я видела, как на них засматриваются вандалы. Да даже старый грек, смотрю, тоже с ними заигрывает. Нет-нет, ты даже и не думай. Хайле это твой билет в свободный мир. Ты сможешь им сама управлять. А если попадёшь к вандалам, так они вообще сделают тебя общей женой. Нет уж, хватит с нас, побыли рабынями. Пора начинать новую жизнь на новой планете.

— Возможно, ты и права, Мэчесса, — задумалась Абеба. — Ну, а ты что? Ты-то сама с кем будешь?

Мэчесса сделала удивлённое лицо. — С кем, с кем? Конечно, с Самаксом.

Теперь пришёл черёд удивляться Абебе. — Каким Самаксом? Ты что не видишь, что он, как очарованный, ходит за Луцинией? Брось ты эту затею. Ты сама можешь выбрать, кого захочешь. Ты же вон какая видная.

Мэчесса горделиво улыбнулась. — Я себе цену знаю. И если я что-то решила, то будет по-моему. И я знаю, как сделать, что Самакс будет мой, можешь не сомневаться. Моё венчание с ним будет сразу после твоего с Хайле. Так что пойду и найду эту старуху жрицу, есть тут у меня одна идея.

После собрания Хильдебальд был не в духе. Осознание того, что они все здесь уже навсегда, уже полностью овладевало всеми. Вандал также не был исключением. Называй ты эту планету, как хочешь, хоть трижды Надеждой, но разумом понималось, что всё это тщетно.

— Командир, я пойду с греком жечь кирпичи для новой печи. Я тебе ведь сейчас не нужен? — под навес заглянул Ольдих.

— Нет, не нужен. Иди. — Хильдебальд внимательно посмотрел на толстяка. — Что-то ты больно радостный сегодня. Или тебя новость о том, что мы тут навечно, совсем не гнетёт?

Ольдих был явно позитивно настроен. — Командир, мы бывали и не в таких переделках. Ничего, выдержим. А если нет, то и здесь можно неплохо устроиться. Тут есть всё. А чего нет, то сами построим и сделаем.

— Ладно, иди уже. Не тошни меня своей довольной рожей. — Хильдебальд отмахнулся от него. Вандал посидел ещё немного под своим навесом, и решил пройтись и посмотреть, что за строительство печи там идёт, но тут же столкнулся с Леонтием.

— О, я тебя как раз и ищу. Слушай, ты на меня не в обиде после утреннего спора? — Римлянин явно искал примирения.

Вандал скривился. — Вот ещё, помнить всякую чепуху, не до этого. И так настроение испорчено.

— Это