— Юрий Васильевич, фотограф и медэксперт работу закончили, тело можно забирать, — подошел к ним Алексей Выходцев, молодой широкоплечий лейтенант со строгим лицом.

— Давай, — кивнул Терентьев и снова повернулся к Реброву.

— Я так понимаю, Коростылев со своим гостем надеялись что-то найти в камине. Может, клад, кто его знает. Но, вероятно, повздорили еще до разгрома камина. В момент удара Коростылев стоял у камина, это видно по следам крови на полу. Удар был нанесен сзади тупым тяжелым предметом, очевидно, этой самой кувалдой. Думаю, экспертиза сможет найти на ней следы крови. Коростылев упал, его оттащили в сторону, после чего убийца разгромил камин.

— Нашел он что-нибудь?

— Пока трудно сказать, с камином надо поработать. Разгромив камин, убийца покинул здание через центральную проходную. На тротуаре следов, понятно, нет, затоптали. Пока все.

— Окна проверили? Не мог он через них в институт проникнуть?

— Исключено. Окна заклеены на зиму, выходят во внутренний двор. Следов на снегу не обнаружено, да и деваться ему с этого двора некуда. Он замкнутый, ворота в другой двор на замке.

— Хорошо, заканчивайте. Я проверю, как дела у Сапрыкина, он сейчас с сослуживцами беседует.

Ему открыли не сразу, и он готов уже был сдаться, но тут звякнула цепочка, щелкнул замок, и дверь распахнулась.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Терентьев, пытаясь разглядеть фигуру в сумраке междверного пространства.

— Вам кого? — строго спросил женский голос, и майор понял, что застал дома соседку Коростылева Марию Осиповну.

— Вас, Мария Осиповна. Разрешите войти?

Женщина отступила на шаг, и он смог наконец ее разглядеть. Под шестьдесят, невысокая, плотная, с помятым, словно заспанным лицом и собранными в пучок седыми волосами.

— Извините, — поймав его взгляд, пояснила Мария Осиповна, — заснула после работы, не сразу звонок услышала. — Вынув из прически гребенку, она привычным жестом поправила выбившиеся со сна пряди. — Так вы по какому вопросу?

— Я из милиции, насчет вашего соседа Сергея Игнатьевича. Майор Терентьев Юрий Васильевич. — Он достал из внутреннего кармана удостоверение.

— Ясно. Что ж, проходите в комнату. — Поправила воротничок ситцевого пестрого халата и пошла вперед, показывая дорогу.

— Присаживайтесь, — отодвигая стул и усаживаясь у круглого, покрытого поверх скатерти клеенкой стола, пригласила хозяйка. — Что вас интересует? Он ведь не дома умер, на службе.

— Совершенно верно, — согласился капитан, оглядывая вытянутую чулком комнату. Жила Мария Осиповна тесновато. Сюда едва вместились стол, буфет, шкаф и кровать, да еще между шкафом и буфетом втиснулся короткий диванчик. Зато комната была очень светлой и порядок в ней царил идеальный.

— Так что же вы от меня хотите? — отвлекла от наблюдений хозяйка.

— Хотелось бы узнать о друзьях и знакомых вашего покойного соседа. Кто приходил к нему в гости, кто звонил? Может, вы знаете его коллег, дальних родственников, знакомых? Нас интересуют любые связи.

— Да какие у него связи? — пожала плечами Мария Осиповна. — Сын на флоте служит, раз в год в отпуск приезжает. Жены нет. Сам он уже на пенсии, работает ночным сторожем, точнее работал. А какие у него коллеги могут быть? Все домой — он на работу, все на работу — он домой. Жил тихо, вон во двор летом выйдет, с такими же пенсионерами на лавочке посидит, и все друзья, — кивнула в сторону окна Мария Осиповна. Лицо ее не выражало ни интереса, ни готовности помочь следствию, а только желание поскорее избавиться от гостя.

— Может, по телефону ему кто-то звонил? — с чуть большим нажимом спросил майор. — Меня интересуют последние несколько месяцев.

— Может, и звонил. Да я ведь за ним не слежу, меня и дома-то днем не бывает. Я, между прочим, работаю, занимаюсь просветительской деятельностью, читаю научно-популярные лекции в обществе «Знание».

— Ясно. Так, значит, вы у Сергея Игнатьевича гостей никогда не видели? И чтобы звонил ему кто-то, не слыхали?

— Нет, — ответила она, но тут же как-то смешалась и виновато нахмурилась. — Хотя нет, видела одного, забыла просто. Давно это было, месяца полтора назад. Я как раз дома днем оказалась — зашла в перерыве между лекциями пообедать. Я иногда с выездными лекциями выступаю на предприятиях и, бывает, успеваю забежать. Правда, нечасто, — словно оправдываясь, торопливо добавила соседка, и ее некрасивое лицо потеплело и стало приятней.

— А когда это примерно было?

— Мне кажется, в начале ноября. Слякоть была, я еще ноги промочила и даже пожалела, что домой пошла.

Майор слушал пожилую гражданку с искренним интересом. Если свидетель решил все рассказать и помочь следствию, перебивать его и уж тем более торопить не стоит, можно пропустить какую-нибудь мелочь, из-за которой потом все дело посыплется. Так что Терентьев сидел смирно, слушал внимательно, впитывал.

— Я пришла, разделась. Вы, может, не заметили, у нас вешалка стоит сразу за кухней. Там ниша большая за занавеской и вешалки стоят, удобно очень, чтобы в комнату в пальто и в шубах не ходить. И как раз звонок в дверь прозвенел.

— А вы всегда черным ходом пользуетесь? Мне кажется, через кухню ходить не совсем удобно, — рискнул перебить хозяйку майор.

— Да, наверное, — пожала она плечами. — Парадная лестница у нас есть, но так уж заведено, что ходим через кухню. Не знаю даже почему. Так при старых соседях еще повелось, так и идет. И гости ходят, и почта, и вообще.

— Ясно. И что же в тот день дальше было?

— Так вот, я как раз пальто повесила, и звонок раздался. Звонили не мне, но какая, думаю, разница, раз я рядом. Хотела открыть и возле дверей столкнулась с Сергеем Игнатьевичем. Он вроде как мне не обрадовался. Я тогда подумала, что задела его случайно. А сейчас сообразила: может, ему не хотелось мне гостя своего показывать?

— А почему вы так подумали? — наклонился к собеседнице майор.

— Он обычно спокойный такой, доброжелательный. Интеллигентным человеком его не назовешь, но и не грубиян. Если ситуация какая-то, знаете, как в коммунальной квартире бывает, все с шуточками-прибауточками, без ругани. А тут как-то грубо меня от двери отодвинул и сказал что-то вроде того, что я у него под ногами путаюсь. Я даже обиделась тогда.

— А гость что же? — с трудом сдерживал нетерпение майор.

— А вот он как раз оказался очень приятным. Сразу видно, что человек воспитанный. Увидел меня — поздоровался, поклонился даже. Шляпу приподнял. По-моему, даже представиться хотел, да Сергей Игнатьевич его быстро в комнату повел.

— А дальше?

— Я пошла обед разогревать, а они в комнате были. Тихо сидели, ни голосов громких, ни смеха — ничего. Даже чайник не ставили, я бы услышала, если бы Сергей Игнатьевич из комнаты выходил. Его комната дальше моей по коридору, а полы у нас скрипучие, такие песни поют, что и глухой услышит. Потом я на работу ушла, а они еще сидели.