Ему не нужно никакое продолжение. Он получил свое. То, за что заплатил.

Я только почувствовала, как он вздохнул. Потом потянулся, коснулся губами моего лба.

– Мне пора идти, княжна.

Я быстро села, чтобы не мешать ему.

Он тоже. Слез с кровати, чуть взъерошил волосы. Кривовато ухмыльнулся. Подобрал свои штаны с пола. Я все сидела вот так, смотрела, как он одевается… Ныло в груди.

В тот момент мне даже не верилось, что он просто уйдет. По крайней мере, пообещает заглянуть снова.

Мне показалось…

– Я не княжна, – мой голос дрогнул, словно это последняя надежда… не знаю на что.

– Я тоже не китобоец, – сказал он. Немного устало.

– Я родилась здесь же, в Эрлсгарде, мой отец рыбак… он много пьет и у него много долгов, он продал меня сюда, потому, что ему нужны были деньги, я…

Он поднял на меня глаза. Молча кивнул. Игры закончились и откровения тоже. Все закончилось. Он уходит.

Уже не важно.

Пустые обещания никому из нас не нужны.

Я смотрела, как он одевался. Очень спокойно, обстоятельно. Все пуговицы, все манжеты, одернул брюки, фланку, привел все в такой идеальный порядок, что хоть на бал… даже волосы лежали идеально.

Глянул на меня. Достал деньги из кармана, целую пачку, положил на стол.

– Это тебе, – сказал он.

– Твой друг уже заплатил Бо.

Он покачал головой.

– Это тебе. Оставь, спрячь, вдруг пригодится… или отдай. Не знаю, решай сама.

– Не стоит… – шепнула я. Мамаша Бо узнает и отберет все равно, мне еще и влетит, если не отдам сразу.

Он качнул головой. Оставил.

– Благодарю за приятный вечер, княжна.

Поклонился так привычно-изящно, словно даме… Без всякой издевки, честно. Просто дежурный жест на прощание.

Я до боли закусила губу.

Бывали минуты, когда мне казалось, тот первый раз просто приснился. Не бывает так в реальности. Я придумала это. На самом деле было что-то другое, плохое… что меня избили, что… не знаю. Такое бывает, если слишком страшно и хочется забыть, и ты придумываешь себе… мечты…

Словно лишь несколько мгновений чего-то светлого в моей жизни. И все закончилось. Дело даже не в том, что он был благороден и хорош собой, позже и красавцев хватало. Но только он видел просто женщину во мне, не товар, не источник удовольствия… пусть и игра, но для нас обоих, по крайней мере, он дал мне возможность почувствовать это, даже если сам видел иначе. С ним было легко. Тепло и уютно в его объятьях. И пусть лишь на несколько минут, но я почувствовала себя прекрасной и желанной…

Как глупо.

Он ушел.

И больше…

Шестнадцать лет – целая вечность.

Эти годы сильно изменили меня и его. Когда я встретила его снова – это был уже совсем другой человек, куда более циничный, жесткий, властный, и куда менее настроенный играть в игры. Я даже не сразу узнала его. Но все же, что-то от того мальчика осталось в нем, где-то внутри…

Осталось ли во мне что-то от той девочки? Вряд ли. Как могло остаться?

Он пришел один.

Звякнул колокольчик на двери.

Я не узнала, конечно, я и думать забыла.

– Протисте, господин! У нас нет свободных девочек, – крикнула я, слушая, как Нанда снова жалуется на протекающую крышу в мансарде.

– Я могу зайти? – спросил он. У него даже голос был другой, более низкий, резкий, не терпящий возражений.

Сразу видно – влиятельный господин. Мамаша Бо сразу бы кинулась ему свободных девочек искать, вытащила бы из-под кого-нибудь, лишь бы заработать. Такой – явно готов платить.

– Зачем?

Я никого ему не найду. Два дня назад императорские войска вернулись из Галендара, город полон скучающих и жаждущих развлечений солдат, спешащих промотать выданные казной премии. Девочки работают из последних сил… А объяснять в сотый раз за день, что не могу взять ему новых из ниоткуда – я слишком устала.

– Поговорить с вами, – сказал он.

Впрочем, может быть, этот человек из каких-то городских служб, и нас ждут неприятности. Тогда действительно не стоит выставлять за дверь, лучше выслушать. Судя по тону – он не уйдет в любом случае.

– Заходите, – сказала я.

Он зашел… Мужчина, лет так тридцати пяти, просто одетый, но эта простота не могла обмануть. Коротко стриженные темные волосы, чуть заметная щетина на подбородке. И даже не военная выправка, что-то большее.

Осмотрелся, глянул на меня.

– Это вы – мадам? – спросил он.

– Да.

Года три назад это перешло в мои руки.

Он чуть склонил голову набок, разглядывая… Холодный, внимательный блеск его глаз… Ему было проще меня узнать, он понимал, куда идет.

И что-то кольнуло… что-то знакомое…

– Значит, никого?

– Нет, господин.

Есть вот Нанда, но она даже старше меня, на нее никто не польстится, разве что совсем от безысходности. Она занимается здесь совсем другим.

– А вы? – спросил он.

– Я не принимаю посетителей.

– Это дело принципа или денег? Сколько вы хотите?

Бескомпромиссно. Он не сомневался, что получит. Даже тени сомнений не было. Богатый сноб. Деньги решают все.

– Это вопрос принципа, – сказала я.

Миклош, владелец борделя, убьет меня, если я буду спать с кем-то кроме него. За любые деньги. Я мадам, но я не хозяйка, администратор. А Миклош… Даже не я ему нужна, он просто не хочет делиться. Деньги с меня он и так стрясет, я не вижу их.

– Принципа? Значит, выйдет дорого, – ухмыльнулся он. – Пятьсот.

Я дернулась. Впервые, наверно, глянула на него внимательно. Эти деньги несравнимы с тем, сколько девочкам платят за ночь. Крышу можно залатать…

– Вы это серьезно, господин?

– Да, – сказал он. – Так как?

– Нет, – сказала я.

Миклош убьет. Снова вернется пьяный под утро, узнает и убьет меня. Никакие деньги того не стоят, он все отберет. Последнее время совсем начал сходить с ума.

– Тысяча, – сказал мой гость, глядя в глаза.

– Да охренеть! – выдала Нанда, раскрыв рот. – Мэр, он ненормальный.

– Нет, – сказала я. – Вам лучше уйти.

Он улыбнулся.

– Две тысячи, – достал пачку денег из кармана, положил на стол. – У меня наличными только две, но если хотите больше, я могу выписать чек. Сколько?