— И вы думаете, он сумеет нам помочь? — удивился лидерпартии. — Вы действительно считаете, что кто-то, даже если это оченьталантливый человек, сумеет каким-то образом раздобыть архив КГБ? По-моему, этопросто фантастика.

Вместо ответа хозяин кабинета поднялся, прошел к сейфу,набрал комбинацию цифр и открыл дверцу. После чего достал папку, закрыл дверцу,снова набрал привычный код, заслоняя цифры даже от своего гостя, и вернулся ксвоему креслу.

Положил папку на столик.

— Вот что мне удалось достать, — сказал он. — Эту папку нашидрузья купили в Германии. За очень большие деньги. Это досье на бывшего агентацентрального аппарата КГБ СССР Михаила. Вы знаете, кто скрывался под этимименем?

Лидер партии угрюмо молчал.

— Откройте, — подвинул к нему папку с документами хозяинкабинета.

Его гость открыл папку. Увидел первую фотографию и, взглянувна хозяина кабинета, сразу закрыл ее.

— Этого не может быть.

— Вот-вот. Мне тоже так казалось. Он всегда был такимчестным и принципиальным человеком. Но, как видите, мы все ошибались, мойдорогой друг.

Вы ведь наверняка хотели оставить его и в своемправительстве?

Лидер партии отвернулся, не желая отвечать на вопрос. Потомвсе-таки ответил:

— Да, мы думали оставить его в правительстве. Мы даженамеревались отправить его послом в Швецию. Но его убили. Теперь я понимаю,почему его убили. Наверное, он отказался с ними сотрудничать. Все рассказывали,что в последнее время он был не в себе, какой-то мрачный и задумчивый.

— Теперь вы представляете себе, что это такое. У нас нетникаких гарантий, что в состав вашего кабинета снова не попадут агенты КГБ. Намнужно выяснить, кто убил бывшего советского информатора КГБ Михаила, ипродумать вопрос о получении всего архива КГБ, неизвестно каким образомоказавшегося в Германии.

Раз там объявилась эта папка, там могут всплыть и другие. Вытак не считаете?

— А этот ваш эксперт сумеет что-нибудь сделать? — мрачноспросил лидер партии.

— Это уже наше дело. Формируйте свой кабинет, мой дорогойдруг, и ни о чем не думайте. Все остальные вопросы нам помогут разрешить нашидрузья.

Лидер партии смотрел на него, и в его взгляде независимо отего воли вдруг проступило презрение. Оно было настолько очевидным, что улыбказамерла на губах хозяина кабинета.

— Это гораздо лучше, — отрывисто сказал он, — чем потомобнаруживать в своем правительстве агентов Кремля. Вы не находите, мой друг?

Особо важный документ

Не выносить из здания Службы внешней разведки

Ознакомлению подлежат только начальники управлений

По сообщениям агента Витязь, на предстоящих выборах победаоппозиции в республике представляется вполне реальной. Витязь сообщает, чтобудет сформировано новое правительство, в состав которого не войдутпредставители прошлого правительства правых партий. По сообщениям из штабакоалиции, у них имеются серьезные разногласия по вопросам ряда кандидатур,которые будут рекомендованы в состав правительства.

Особо секретная папка посольства России в Литве

Шифрограмма из Министерства иностранных дел

Просим более подробно информировать министерство онастроениях и перспективах победы правых партий на предстоящих выборах.Отдельно просим выслать характеристики на основных кандидатов в правительствореспублики.

Он приехал в свой родной южный город только две неделиназад. Все казалось знакомым и незнакомым. Облик города неузнаваемо менялся,исчезали старые, вросшие в тротуары здания, вместо них стремительно возникалиновые, с зеркальными витринами и красиво оформленными вывесками. На верхнихпустырях, прежде считавшихся сейсмически опасными из-за возможных землетрясенийи оползней, сейчас возводились многоэтажные здания. Веками здесь не селилисьлюди, перенимающие опыт предков, справедливо опасавшихся подобных мест. Однакохлынувшим в город иностранцам и собственным нуворишам градостроители и «отцыгорода» готовы были за приемлемую плату продать все, что угодно, включая исобственную совесть.

На город наступало море, реально угрожавшее экологическойкатастрофой.

Приморский бульвар — гордость горожан, любивших в жаркиедушные дни прогуливаться по набережной, встречая знакомых и родственников, —был почти смыт. Однако внешне город менялся, принимая более современный облик.

Открывались филиалы крупнейших мировых компаний и банков,иностранцы открывали даже собственные рестораны и бары, рассчитанные наземляков, охотно посещающих такие места. Луизианский ресторан и английский паб,турецкая закусочная и французский синема-клуб — все это соседствовало в городе,становившемся вопреки желанию хлынувших сюда беженцев и маргиналов еще болеекосмополитским, чем прежде. Но из города исчез смех. Нет, можно было услышать,как посмеиваются понаехавшие иностранцы, как хохочут играющие в казиноспекулянты, как охотно восторгаются каждой партией приходящего грузатаможенники, имеющие свою долю с каждого грамма завезенного и вывезенноготовара. Но душевный, мягкий, ироничный юмор обитателей, создавших к серединедвадцатого века удивительный карнавальный город со своей неповторимой аурой,пропал.

Космополитическая цивилизация развивалась по двумнаправлениям. Либо это был огромный мегаполис Нью-Йорка с четко выраженнымирайонами, населенными единоверцами и земляками. При этом границы между районамиили кварталами строго очерчивались, а одна группа людей относилась к другой сплохо скрываемым раздражением коммунальных соседей, стремясь сохранить своюкультуру и образ жизни. Либо Париж, впитывающий в себя образцы мировой культурыи преображающий их во славу столицы и всей Франции. И культура иностранцеворганично входила составной частью в культуру местного мегаполиса, образуяудивительный синтез, создающий славу Парижа. Немец Карл Лагерфельд, стоявший воглаве истинно французского дома моды «Шанель», и итальянец Джан-Франко Ферре,возглавлявший еще более престижный дом моды «Кристиан Диор». Испанцы ПаблоПикассо и Сальвадор Дали, считавшие Париж своим вторым домом. Русские писатели,представленные несколькими поколениями, среди которых был и нобелевский лауреатБунин. Великий американец Хемингуэй, наиболее емко выразивший свое отношение кфранцузской столице, немец Ремарк — казалось, вся культурная разноязыкая богемапроходила испытание этим городом и вписывалась в его многоцветную палитру,добавляя лишь новые краски.

Баку оставался таким Парижем Востока в течение более ста лет— с середины девятнадцатого до семидесятых двадцатого века. Потом, в концевосьмидесятых и начале девяностых, произошел обвал. И лишь затем, уже надругом, еще более космополитическом уровне, началось строительство новогогорода. Но это больше не походило на Париж Востока. Он превращался в Нью-ЙоркВостока со своим Гарлемом в виде уродливых микрорайонов и поселков, построенныхза чертой города. И собственно центром, из которого упорно выживались егокоренные обитатели, уступая место иностранцам и новым хозяевам этой жизни,успевшим найти у нефтяной трубы, питавшей весь этот конгломерат наций, свойсобственный ручеек, превращавшийся у одних в небольшую речку, а у других — вводопад, наполнявший карман. Соответственно разделялись и доходы. Одни былипросто богатые люди, другие — очень богатые, третьим вполне могли позавидоватьВандербильды или Ротшильды, и не подозревавшие, что можно зарабатывать такимобразом: воруя нагло и открыто.