Вариантов было немного. Можно продолжать уворачиваться и надеяться, что наставник выдохнется, чтобы получить возможность нанести хотя бы один удар. Задача не из лёгких. Пусть Беремир и выглядел как старик, силе и выносливости его могли позавидовать многие воины. А уж не выспавшейся Василисе, которую учитель перед уроком фехтования успел погонять трусцой вокруг огорода, надеяться было и вовсе не на что. Пот заливал глаза, дыхание уже давно стало прерывистым, руки дрожали от усталости.

Но ещё можно было схитрить.

– Никакой магии, Василиса! – прорычал Беремир, безошибочно предугадывая намерения ученицы. – Превращу в козу на неделю!

– Так нечестно! – рявкнула Василиса и из последних сил ринулась в наступление. – У вас преимущество!

– Я порадуюсь, если в жизни тебе будут попадаться только честные противники, – засмеялся Беремир, легко отражая слабые удары чародейки, – которые не заденут твоё хрупкое эго!

– А-а! – закричала Василиса и кинулась в лобовую. Скорее от безысходности и усталости, чем надеясь пробить защиту Беремира.

Разумеется, удар не прошёл. Чародейка напоролась на меч, а в следующий миг грубая подножка уложила её на лопатки. Земля ударила в спину, вышибая воздух из лёгких, меч отлетел в сторону, и Василиса со стоном потянулась к ушибленному затылку.

– Не смей так легко сдаваться! – Беремир, который обычно со смехом встречал неудачи ученицы, сейчас говорил зло и грубо.

Василиса удивлённо смотрела на него с земли, не спеша подниматься.

– Но я устала, – протянула она обиженно.

– Лентяйка! Если хочешь попасть в Гвардию и стать Вороном, то у тебя нет права на усталость! – Беремир швырнул меч на землю. – Ты приехала сюда учиться чародейству, а не дешёвым фокусам!

Василиса ошалело смотрела на наставника. Она ещё ни разу не видела его таким. За все годы учёбы он никогда не повышал на неё голос. Отпускал саркастичные шуточки, превращал в жабу, козу и хомяка, называл неучью и бездарем, но ни разу не кричал.

Увидев замешательство на лице Василисы, Беремир вздохнул.

– Вольская Гвардия – это не развлечение. Это лучшие чародеи и воины Царства. И место среди них нужно заслужить. Иди в баню, помойся и поспи пару часов. И не смей сбегать с гуляний, пока Милена тебя не отпустит.

* * *

Когда Василиса проснулась, солнце уже пряталось за горизонт, выпятив на прощание упитанный красный бок. За окном стрекотали кузнечики. Снизу слышалось потрескивание дров в печи и ворчание Тирга.

Вечно недовольный домовой мог достать кого угодно. За домом он следил в самую последнюю очередь, предпочитая летом валяться на солнышке, а зимой проводить весь день на печи. Любил украдкой слизывать сливки из крынки и воровать колбасу из погреба. В общем, занимался Тирг всем тем, чем занимаются обычные коты, только что вдобавок бубнил, как ворчливый дед, и мышей не ловил, утверждая, что его нежная душа не способна на убийство. Готовил Тирг хорошо, но редко, чаще перекладывая эту обязанность на Василису или Беремира. Наставник не спешил ставить домового на место, отчего-то спуская ему с лап любые шалости и дерзости.

Спрыгнув с постели, Василиса оглядела комнату в поисках обуви. На самом деле это был просто чердак, который Беремир ей выделил за неимением лучшего в их маленькой избушке, где было всего две комнаты: просторная горница с печью и кабинет Беремира – с кроватью и письменным столом. Но и таким условиям Василиса была рада. Она согласилась бы жить хоть с Воем в конуре за право обучаться у одного из сильнейших боевых чародеев во всём Вольском Царстве. Пусть и у отошедшего от дел.

Беремир много лет служил в Гвардии и входил в четвёрку лучших гвардейцев. Их называли Всадниками. Сильнейшие чародеи, убившие столько нечисти и спасшие столько человеческих жизней, что не сосчитать. Их имена знал каждый в Вольском Царстве: Беремир, Белава, Аргорад и Мира. О них слагали песни и легенды.

Всадники возглавили Гвардию, когда им не было и двадцати. Беремир встал во главе Воронов – охотников на нечисть. Мира возглавила Соколов – элиту Гвардии, которая боролась с чернокнижниками[3]. Белава руководила целителями – Журавлями. А Аргорад встал у руля всей Гвардии.

Василиса мечтала стать Вороном сколько себя помнила. Нянька Дуня рассказывала ей истории про подвиги гвардейцев, про Великую Войну и страшные Тени. Маленькая Василиса забиралась под тяжёлое пуховое одеяло, а Дуня закатывала рукава вышиванки, обнажая белые полные руки, распускала косу – уже совершенно седую в её двадцать лет – и забиралась следом. Свет свечи освещал её круглое лицо в россыпи веснушек. Василиса прижималась к её тёплому мягкому животу и закрывала глаза, готовая слушать новую историю. Говорила Дуня шёпотом, чтобы не разбудить мать, которая спала в соседней комнате.

– Говорят, у ворона две жизни. Первая даётся ему с рождением, а вторая – на службе у Морены. Эти птицы могут сослужить добрую службу тем, кто знает, как попросить, или тем, кто нуждается в помощи. Именно такую птицу однажды встретил одинокий юноша – Ворон, служащий в Гвардии.

– Но ведь все Вороны работают в парах, – зашептала Василиса. – Чародей и воин. А этот один? Так не бывает!

– Это был могучий воин, и у него никогда не было напарника. Его боялись и сторонились, потому что он отличался от других. Никто не знал ни его имени, ни прошлого, он пришёл из-за снежных пустынь, нелюдимый и холодный. Его глаза – отблески синих морей Севера – смотрели на мир непроглядной тьмой глубин. Но был в его сердце росток любви, а в руках – острый меч, что побудили его встать на защиту людей от нечисти.

Однажды гнался этот гвардеец за страшным чудищем, решившим уничтожить наш мир ради собственной прихоти. Погубило то чудище столько жизней, что не пересчитать, и никто не мог его ни найти, ни победить. Длилось это так долго, что сама богиня смерти Морена устала от его злодеяний и отправила к гвардейцу своего ворона – указать верный след. И строго-настрого запретила помогать чем-то ещё.

Много недель гнались гвардеец и ворон за чудищем, вступали в сражения с нечистью, помогали страждущим, делили пищу и кров. И так они сроднились и сблизились в этом путешествии, что уже не представляли жизни друг без друга. И вот схлестнулся гвардеец в битве с чудищем. И бились они три дня и три ночи, пока оба не изнемогли от усталости. На исходе третьей ночи отрубил гвардеец голову чудищу своим острым мечом, но и сам пострадал от его острых зубов и упал замертво.

Опечалился тогда ворон и вопреки наказу Морены полетел в её царство к источнику живой воды. И принёс он капли её на своих крыльях, и напоил ими мёртвого друга. И ожил гвардеец, и обнял любимую птицу, которая теперь служила только ему. И с тех пор никто из них не был одинок.