Он с опаской вошел в темный проходной подъезд, огляделся. Здесь было тихо. Подозрительно тихо. Лесков сделал несколько шагов по ступенькам лестницы и вдруг замер. Кто-то наверху вызвал лифт. В этом не было ничего странного, если бы не странный звук на площадке выше. Там определенно кто-то был. Иван Иванович прислушался и стал медленно спускаться вниз. Он еще не знал, что будет делать, но был уверен, что пешком идти наверх не следует. Конечно, лучшим вариантом было бы вернуться на работу, но это было каким-то трусливым шагом.

На площадке между этажами действительно был человек. Услышав шаги Ивана Ивановича, он опустил на лицо черную вязаную шапку с прорезями для глаз и поднял пистолет. Услышав, что Лесков замер, убийца осторожно выглянул из-за перил и тут же встретился глазами со своей жертвой.

Иван Иванович живо развернулся и бросился в сторону лифта. Потом резким скачком рванулся ко второй двери проходного подъезда. Но это было слишком долго. Сделав всего два шага, убийца быстро поднял пистолет и выстрелил в спину жертве.

Лескова словно обожгло. Он дернулся, продолжая инстинктивно движение к спасительной двери. Острая боль пронзила спину и грудь, перехватило дыхание, и в глазах потемнело. Неуклюже прыгая, он выскочил на улицу, цепляясь за подъездную дверь. Убийца тоже поспешил вниз. Всего несколько шагов было от подъезда до тротуара. Мгла застилала глаза Ивана Ивановича. Он успел увидеть только какого-то паренька в джинсовой куртке с рюкзаком за плечами, который шел мимо.

«Беги!» – крикнул ему Лесков, хотя из горла вырвался только едва различимый хрип. Парень повернул голову в его сторону, как и рассчитывал Иван Иванович. Он тут же швырнул ему в руки свою борсетку, где были деньги, удостоверение и книжка Ковтуна.

В этот миг в проеме показался убийца. Он снова поднял пистолет, и второй оглушительный хлопок прогремел на площадке.

Парень инстинктивно поймал борсетку и, увидев фигуру с пистолетом, со всех ног бросился бежать. Убийца не успел заметить, что борсетка Лескова теперь у прохожего. Он отбросил пистолет в сторону и подбежал к бездыханному телу Ивана Ивановича. Быстро обшарив все карманы одежды покойника, он чертыхнулся, приподнялся, застыл на секунду, а потом бросился назад в подъезд.

Дрифтер «Неспешный» лениво покачивался на волнах. В предрассветной тишине вонючая, покрытая, несмотря на все усилия экологов, масляной пленкой вода бухты Золотой Рог была похожа на нефть.

Капитан суденышка Василий Бегалов прогуливался по свободной палубе в одиночестве, чтобы размять ноги и прогнать остатки тревожного, нездорового сна. Путина подходила к концу, но квота до сих пор была не выбрана, а это означало, что дохода от всего сезона будет раз-два и обчелся.

На палубу вышел помощник капитана Руслан Нестеренко. Он не так давно прибыл из мест не столь отдаленных и до сих пор не мог отвыкнуть от некоторых тюремных привычек.

– Ну что, Василич, – обратился он к Бегалову. – Какой сегодня лов будет? Опять ни к черту?

Капитан поморщился.

– Не каркай лучше, скат! У меня в печенке сидит вся эта муть! – Он сам не представлял, что «сидит у него в печенке», но явно хотел выразить недовольство своему подчиненному.

Руслан поднял высокий воротник серого вязаного свитера и потянулся за крепкими импортными сигаретами.

– Я ж не виноват, что у нас тут не как на Камчатке! – последовал злой ответ. – Можно и туда сходить! – Он плюнул за борт и прикурил.

– Ладно, хватит трепа. Давай пусть заводят машину и на малых из бухты.

Нестеренко ушел, Бегалов вздохнул спокойно. Ему не нравилась его работа, его команда и его зарплата. Он много раз обещал себе, что это последняя путина, что он перейдет в Речное пароходство или будет возить туристов на остров Русский.

Затарахтел двигатель, выбросив облако черного дыма. Дрифтер медленно развернулся и направился вон из бухты.

Бегалов всегда плелся как черепаха, пока Владивосток не оставался далеко позади, потом он уводил судно от привычных маршрутов кораблей Тихоокеанского флота и только после этого направлялся в заданный сектор для того, чтобы спокойно поставить свои дрифтерные сети. Начался противный дождь, и ветер усиливался, но Росгидромет обещал сносную погоду, обычную для конца лета в Приморском крае. Главное, чтобы не было тайфуна.

Поднявшись в рубку, Василий Васильевич заварил себе чаю, выдавил в него пол-лимона и хорошенько разбавил коньяком. Этот «адмиральский чай» отлично согревал в промозглый серый день. С кружкой в руках он склонился над разложенной на столе картой акватории.

«Была не была! – решился он. – Пойдем сегодня на Чертов омут!» Услышав такое заявление, Нестеренко потер руки. Из этих мест некоторые суда возвращались с полными сетями рыбы. Опасность была в том, что этот район фактически был за пределами экономической зоны страны, поэтому ошибка в курсе или неудачное течение могли увести судно в чужие воды, что сулило большие проблемы. Чертов омут был большой впадиной на океанском дне. В ясную погоду вода в этом месте всегда была тихая и темная. Глубина запредельная.

Впереди было много часов ходу, поэтому капитан позвал помощника играть в карты. За игрой время тянулось не так мучительно. Заспанные члены команды «Неспешного» стали показываться на палубе. Нужно было еще раз проверить сети перед постановкой. Солнце поднялось над горизонтом, но из-за плотных низких туч его не было видно. Стало лишь немного светлее. Мористее «Неспешного» прошел большой военный катер.

– Я вот не пойму, Василич, – заговорил Нестеренко, выбрасывая капитану последнюю карту – козырного туза, – что такой человек, как ты, делает здесь? – Он словно хотел скрасить Бегалову его поражение.

– А то, Русланчик, – зло ответил Бегалов, что служба в ВМФ – это тебе не хрен собачий. Это тебе на всю жизнь отпечаток оставляет!

Руслану нравилось, когда капитан доходил до той степени раздражения, когда обычно сдержанный и вежливый человек начинал ершиться и выдавать выражения вроде «жопа с ушами» или «лещ горбатый».

– Мы к берегам Африки ходили! Вот это были походы! Вот это были люди! Не то что вы, мазуты береговые!

– А что интересного видал там?

– Давай иди работай, клюзы чисти! – вспылил Бегалов. – Локаторы тут повключал! На месте почти.

Руслан отбросил карты, но не разозлился. Он специально подшучивал над капитаном, чтобы вывести того из себя. Нестеренко спустился на палубу и дал команду старшему бригады начать спуск сетей. Судно довольно крепко качало, но это было делом привычным.

Закипела работа, послышалась отборная ругань моряков. Все шло нормально. Василий Васильевич наблюдал за тем, как тонкая сеть скрывается в почти что черных водах. Перед тем как выйти под дождь и ветер на мокрую палубу, он открыл бутылку и сделал большой глоток коньяка.

Пока капитан спускался по узенькому трапу, людей на палубе словно подменили. Команда притихла, поглядывая друг на друга в нерешительности. Люди то и дело выглядывали за борт.