– Я бы ни за что такой не купила.

– Да ладно тебе, – добродушно отмахнулся Макс, – если тебе жалко денег, то я на днях работу сдаю, скоро появятся еще. Тебе что-нибудь купим. Ты же хотела новую куртку. – Он потянулся поцеловать ее, она увернулась – с ее стороны разговор был не закончен:

– Не в этом дело. Я боюсь… Этот Козлов рассказывал очень странные вещи. Я накопала кое-какую информацию про эти Кузьминские болота. Там действительно происходит что-то непонятное……

Но Макс не собирался слушать дальше:

– Не жди, что я поверю в эту чушь. Скорее всего, этот прожженный мошенник спер ножик у какого-то антиквара, а продать не получилось. Может, с кем-то договаривался, да сделка не состоялась. Вот и захотел поскорее с рук сбыть.

– Дурак, тогда еще страшнее. Найдут ведь тебя. Этот нож – единственный в своем роде.

Макс высказал сильное сомнение, но и сам уже верил – нож не подделка, он настоящий. Чтобы быстрее закончить разговор, он схватил поводок Барбоса. Нож сунул в карман.

– Зачем он тебе? – уже тише спросила Настя. – У тебя на него даже документов нет. Это же холодное оружие, за него могут посадить.

– Да ни зачем, – застегивая другую куртку, ответил Макс. Та, что была на нем, еще долго будет сохнуть. – От воров и бандитов лучше электрошокер взять, или газовый пистолет, травматику, может быть. А это так, для красоты.

– Ни к чему тебе эта красота, – холодно сказала Настя. – Узнай цену и продай.

– Хорошо, – буркнул Макс, лишь бы закончить этот ни к чему не ведущий разговор, и исчез за дверью.

На улице он отпустил Барбоса (Настя называла его по-своему, Барбадосом, по ее словам, так звучало благороднее) бегать под дождем, делать свои собачьи дела, сам спрятался под козырек подъезда, достал телефон с выходом в инет и углубился в изучение ножей. Однако, перерыв кучу сайтов, нож не удалось идентифицировать. Был похожий клинок, стоивший баснословных денег, поэтому Макс не поверил, что только что купленный им за гроши «раритет», может стоить столько же. Хоть Козлов и находился явно не в той ситуации, чтобы долго торговаться, но все равно, было невозможно поверить, что человек в своем уме мог так просто расстаться с целым состоянием. Разве что… Не слишком-то он походил на разумного, надо признаться. Решено, завтра Макс пойдет к ювелиру и узнает цену. Нужно было думать о будущем. Настя мечтала о своей квартире. Ведь когда-нибудь они поженятся и у них появятся дети. Какая же семья без детей?

Когда он вернулся, Настя уже отошла. Слава богу, не могли они долго друг на друга злиться. Она вымыла лапы зверю, выпустила его из ванной (Барбос, клацая когтями и оставляя за собой мокрые следы, прямиком ринулся на кухню) и вышла сама, завернутая в полотенце. Без слов она взяла Макса за руку и потянула в душ.

Ночью Макс спал беспокойно, ему снились кошмары. В них он несколько раз умирал, с ним творились страшные дела, и он не мог найти выход с какого-то болота, тонул в нем, сражался с дикими зверями… В руках его непременно был нож. Из атрибута клинок превратился в главное действующее лицо. Макс был так, на подхвате. Его рабом. Это пугало даже больше, чем дикие звери. В мешанине сюжетов нельзя было найти смысла, ни одна из историй не раскручивалась в последовательность событий, все смешалось клубком. И клубок напоминал шевелящихся в банке дождевых червей. Ходил Макс однажды на рыбалку с молодым вожатым, имени которого уже не помнит. Парня не помнит, а червей, будто шнурки от кучи ботинок, свернувшихся вместе в шевелящуюся кучку – помнит.

Утром Макс какое-то время приходил в себя. Вчерашний вечер будто выветрился из памяти, было муторно из-за беспокойной ночи. А потом все встало на места. Нож. Макс протянул руку – возле кровати стоял стол с компьютером, здесь он обычно работал. Сюда же положил вечером нож. Сегодня ножа не было.

– Настя, ты нож спрятала?

– Только не надо с утра… – послышался слегка раздраженный ответ из ванной. – Ищи там, куда положил.

– Но он был тут, – Макс начал выдвигать и задвигать ящики стола, переставлять книги. Стол был пуст.

– Может и был, я не помню, – отвечала Настя. Она красила глаза и даже не повернулась от зеркала.

– А кто будет помнить!? – вспылил Макс. – Нас в этой квартирке только двое, где тут вообще можно что-то потерять?

– Не ори! – накинулась на него Настя. – Сам куда-то дел, сам и ищи. И нас не двое, а двое плюс собака. Спроси еще у Барбадоса, может он знает? А мне на работу пора.

– Насть, ну извини, – слегка пришел в себя Макс. И чего он в самом деле набросился на подругу? Подумаешь, разозлилась и спрятала нож. Она вполне себе практичная, дорогую вещь не выкинет. Да, надо про это сказать:

– Просто ножик наверняка очень дорогой. Я в интернете видел подобный, за сто штук евро. Ты же понимаешь, что было бы обидно его потерять сейчас просто так.

– Пока этот нож стоит копейки. И не факт, что тебе дадут за него больше. Не сходи с ума, я уверена, что это подделка. Ладно, я на трамвае поеду, можешь не подвозить.

Чмокнув его в щеку, Настя заспешила к двери. Макс с сожалением потер щеку и подумал, что быт, все-таки, со временем разрушает романтику. Вот так вот, вместо поцелуя взасос, клюнула в щеку. А там глядишь, и вовсе без поцелуев обходиться начнут.

За окном маячил серый рассвет. Макс вышел на балкон, вдохнул сырой утренний воздух и тут же нырнул обратно в квартиру. На улице было пасмурно и холодно. Моросил мелкий дождь. «М-да уж, погодка под стать настроению» – мрачно подумал он, посмотрел на довольного жизнью, уже выгулянного Барбоса, и засел за компьютер, делать свою работу. Настя вернется, отдаст нож как миленькая. Не всю же жизнь будет на него дуться.

А потом нож нашелся. Вырубился компьютер, Макс полез к системнику, нагнулся и увидел его. Он лежал там себе, как ни в чем не бывало, острием вверх. Вряд ли Настя его туда закинула. Может быть, Барбос возле стола терся? Забыв про работу и несохраненные данные, Макс полез его доставать. Острое лезвие скользнуло по руке и вспороло кожу. Макс отдернул руку, кровь показалась из ранки, и будто бы секунду раздумывая, полилась тонким ручейком от ладони к локтю. Макс схватил первое попавшееся под руку – нужно было заткнуть порез и остановить кровь. Он перемотал ладонь шторой. «Настя будет сердиться, – пронеслось у него в голове, – шторы новые». Но потом уже было не до этого. Пятно крови все разрасталось, будто акварель в банке с водой. Рука начала болеть, а штора, из нежно-салатовой полностью превратилась в бордовую. Максим накинул еще один слой, перетянул запястье, и зажал руку как дитя у груди.

Рана на удивление оказалась неглубокой, но кровь удалось остановить не сразу. Настина штора уже никуда не годилась, хоть выкидывай. Перебинтовав ладонь, Макс достал нож, оттолкнув в сторону системный блок. Надо сразу было быть осторожным. Видно же, что не игрушка, а настоящий клинок. Макс завернул его в чистое кухонное полотенце и решил все-таки показать ювелиру. Хранить, не зная, что именно хранишь… Хотя, в любом случае, нож красивый, но знать ценность изделия не повредит. Он еще хотел снять штору и замочить, но эта идея буквально сразу же после рождения выветрилась из головы.