А когда проснулась, поняла одно: я снова дома.

Королевство Сагард. Сагвиль. Принцесса Аитирель

Первой, как всегда, переполошилась Силь. Моя верная служанка-камеристка, которую, видимо, не уволили после моего побега. Ибо войдя в комнату для уборки и обнаружив там меня, невменяемо разглядывающую стену и пытающуюся понять, не приснилось ли мне все это, она тут же уронила ведро с водой, образуя мокрое пятно на дорогом ковре из самого Ирвинтведа, славящегося своими ткацкими артелями.

– В-ваше в-высочество, в-вы в-вернулись? – спросила она, продолжая на меня пялиться, как будто на призрака. Я же, глядя на реакцию служанки, наконец определилась. Нет, все же не приснилось и не почудилось. Но тогда где мой слуга, тралл? И как теперь себя вести? И вообще, что с моими способностями болотных ведьм?

Вопросов… Хоть отбавляй.

Тем временем служанка выбежала из комнаты и заорала что есть мочи на весь замок Сагардов:

– ВЕРНУЛАСЬ! АИТИРЕЛЬ ВЕРНУЛАСЬ!

– Айка, ты? – Раньше всех в комнате появился мой любимый братец Эран. Этот искренний и добрый юноша выглядел до одури счастливым. Потому улыбнулась ему в ответ. Чего уж скрывать, лучшего и желать нельзя, ведь это он помог мне с побегом, до последнего сомневаясь в мотивах моего поступка.

Заговорщицки подмигнув, теперь Эр напоминал заядлого хулигана. Ибо, приблизившись вплотную, уселся на край кровати и с неподдельным интересом уточнил:

– Ну как она?

– Кто? – буркнула я, натянув повыше одеяло. С некоторых пор проснувшаяся во мне женщина стала более требовательна к деталям и мелочам. Особенно когда осознала, что лежу в кровати в одной ночной сорочке без нижнего белья.

– Эта… Сила болотных, – прошептал он, подавшись вперед.

Я же не выдержала и спихнула его с кровати спрятанными под одеяло ногами.

– Эй, ты чего? – возмутился он, соскальзывая на пол.

– А то… что сейчас наверняка заявятся матушка с отцом. И то, что ты здесь… позволит им кое-что понять. – Намекнув на очевидное, я никак не ожидала, что мой братец начнет играть в тугодума, вымолвив раздражающее:

– Не понял?

– Что ты не понял? А кто мне портал помог открыть в Дитрию, что граничит с болотами Кааргды?

– Кто? – недоумевал брат.

Та-ак. А это уже интересно… Неужели я действительно никуда и не убегала, а просто головой ударилась?

– Слушай, Эр. Я же удирала из дома, ведь правда? – спросила у него с надеждой, чем немало смутила парня.

– Ну да. – Теперь настал его черед пробурчать в ответ. На что только и успела ответить:

– Фу-ух.

Как вдруг в комнате появились матушка с грозным, яростно взирающим на меня исподлобья отцом. Его тяжелый взгляд испытывал мои нервы на прочность. Но я устояла, не дрогнув ни единым лицевым мускулом. Эран поспешил отойти подальше, дабы отцовы эмоциональные всплески не зацепили и его. Грозный батюшка был способен морально уничтожить человека одним только взглядом и потому чаще всего принимал гостей в своем любимом кресле, сидя спиной к огню, дабы тень скрывала его лицо от собеседников.

И вот сейчас я лишь третий раз в жизни видела его убийственный взгляд воочию. Грозен, страшен и жутко зол. Но я с некоторых пор перестала его бояться. Правда, не могу сказать точно, когда это случилось.

Между тем наши молчаливые гляделки… могли бы длиться вечно, если бы не добрая и чуткая матушка:

– Тира, доченька, ты наконец вернулась?

И столько было радости в ее лучистом голосе, казалось, озарявшем светом окружающее пространство.

– Мама, я ве… – начала было отвечать.

– Где ты была? – пробасил отец, прерывая меня на полуслове.

– В Кааргде, – честно призналась, пользуясь расплывчатой формулировкой, ибо врать ему не получится при всем желании. Метаморфы чуют ложь за версту, а мой батюшка самый что ни на есть породистый Сагард, он же король одноименного королевства, глянул на меня так, что захотелось залезть под кровать и проверить там качество уборки, ну или ромбики на коврах посчитать.

Правда, чего от него не ожидала, так это знания ритуала, потому как сама еле-еле выискала источник в королевской библиотеке, выудив томик из антресолей в темном углу. Но папина следующая реплика взяла и разделала меня под орех:

– Инициацию прошла, да?

– Тирочка моя, прошу… скажи, что это не так? – взмолилась перепугавшаяся не на шутку мать. Слезы выступили у нее из глаз, и она продолжила умолять со всхлипом: – Прошу, тебя. Аитирелька моя дорогая. Скажи, что ты этого не делала.

Ком подступил к горлу, но я все же кивнула. Упираться и врать смысла не было, ибо знала, что будет только хуже.

Вот если бы отец попросту придушил, было бы и того легче, ибо взглядом он дал понять, что очень бы этого хотел, но… придумал наказание страшнее, да такое, что смерть покажется сущим подарком. А вместо действий всего лишь взял и обозвал:

– Шлюха.

Мать же продолжила искать оправдание моему поступку:

– Бедненькая моя. Ты это сделала, чтобы не выходить замуж за Айгиана? Да? Ведь так?

Сжалившись над матушкой, подтвердила ее догадки, верные лишь отчасти:

– Да, мама. Я не хочу за муж за одного из Кое Доенов.

– Да тебя теперь и замуж-то никто не возьмет, даже если я посулю твоему жениху и полцарства в придачу, – зло вымолвил отец, продолжая уничижительно на меня взирать. – Не ожидал от тебя, дочь, удара в спину.

И уже выходя из комнаты, все же наказал:

– Если в течение двух месяцев сама не найдешь себе мужа, отдам тебя инквизиторам.

И в ответ на мой удивленный взгляд усмехнулся:

– Что, дочь, думаешь, о твоих похождениях никому не стало известно? Вот чем, скажи мне на милость, ты думала, оплачивая труды наемников чеканной монетой дома Сагард? Позорище…

Оставшаяся в комнате матушка смотрела на меня без осуждения, однако от того горечи во рту не стало меньше.

– Ну ты и учудила, – прокомментировал Эран по-доброму и беззлобно.

Гордость, звучавшая в его голосе, послужила лучшей похвалой и вернула к жизни, ушедшей из тела вместе с последними словами отца. Рада, что брат остался на моей стороне. Неизвестно, правда, как теперь в глаза смотреть младшенькой – Олиде, привыкшей во всем меня копировать, да и нашим старшеньким: Зимусу и Урсинии.

– Тирочка, скажи, оно того стоило? – приблизившись и сочувственно глянув на меня, уточнила матушка, величественно присев на край кровати. А поправив складки безупречного муслинового кремового оттенка платья, улыбнулась, складывая руки в замок на коленях.

– Мам, мне двадцать лет. Двадцать… понимаешь? – произнесла так, как нечто очевидное. И, вспомнив, что самый младший братец Эран еще здесь, придержала готовые сорваться с уст следующие слова.