— Фина, ты обязана спасти брата и выйти замуж за Унда! — надрывно пеняла мать, держась за сердце. Следом Флоран метнулся к постели, грохнулся на колени, схватил меня за руку и истошно завопил:

— Фина, спаси нас! Фина!

— Мне плохо, — пробормотала я и отвернулась. Только страх, что я помру, заставил их заткнуться. Но уходя и уводя мамулю из комнаты, брат с сестрицей взглядами красноречиво пообещали мне, что все давно решено, и только смерть спасет меня от брака.

Когда они ушли, в комнате стало тихо, хорошо.

— Госпожа Корфина! — всхлипнула служанка, оставшаяся присматривать за мной. — Вы живы! — И тепло улыбнулась мне.

— Пока что да, — ответила ей через силу.

— А меня? Меня вы помните?!

— Нет. Ничего не помню.

Она поджала губы и всхлипнула.

— Не плачь, — попросила ее. — Лучше расскажи, что происходит?

И та, запинаясь и вытирая руками слезы, принялась вводить меня в обстоятельства жизни какой-то Корфины-Фины.

— … Как уж ваша матушка не заклинала господина Флорана! Однако ваш братец снова играли и проигрались. По крупному. Вот и пришел господин Унд, потребовать оплатить долг…

— А раньше Флоран как расплачивался? — не сомневаюсь, безответственный гаденыш проигрывался не впервой.

— Так госпожа Эндина дом заложила, чтобы покрыть долги…

Я вздохнула. Уж лучше быть сиротой, чем иметь такую родню. Ведь довел братец Фины, можно сказать, семью до ручки, по миру пустил. А мамуля, потакая ему, готова дочь отдать кому угодно, лишь бы любимчика спасти. Час от часу не легче: что в той жизни мне не везло, что в этой.

Гилья опустила голову на грудь и замолчала.

— И какой этот Унд? — спросила я, подозревая, что женишок-то не подарок.

— Старый он.

«Ох…» — едва не сорвалось у меня с языка.

— И грозил, что если господин Флоран не расплатится с долгом, он вашего братца сгноит в долговой тюрьме, — служанка вытерла рукавом курносый, покрасневший нос.

— И кто предложи мне выйти за старикашку замуж?! — я настойчиво допытывалась правды. Хочу, так сказать, узнать доброжелателей поименно и в записную книжечку занести. На будущее.

Гилья боялась рассказывать, и пришлось надавить:

— Ну?!

— Ваша матушка, — пропищала она, и меня как ледяной водой окатило: чудит мамаша Фины, спасая любимчика.

— Кроме того, что старый, какой еще этот Унд?

— Противный, склочный, с козлиной бородой. А еще от него разит кислым. Зато он богат.

И тут я спохватилась:

— А зачем ему я?

— Вы молоды и с титулом, — пояснила она и затравленно попросила: — Только не говорите госпоже Эндине, что я вам рассказала. Пожалуйста!

— Не скажу, — успокоила ее.

В благодарность она напоила меня еще отваром, после которого я заснула.

Проснулась вечером, почувствовав чужое присутствие в комнате. Открыла глаза и встретилась взглядом с сестрицей.

— Тебе некуда деваться, — вместо приветствия обрушилась она, стоя прямо надо мной и зло улыбаясь. — Все равно на тебя больше никто не позарится. И мама быстрее тебя на улицу вышвырнет, если откажешься помочь Флорану. Так что, сестрица, не разочаруй старикашку Унда, иначе окажемся в трущобах!

— Спасибо, Дивия, за заботу, — сдерживая нарастающее бешенство в груди, заговорила я, чеканя каждое слово. Когда над тобой нависают с недобрыми намерениями, страшно, но этим покажи слабину — сожрут и не подавятся. — Только сдается мне, ты тоже можешь спасти нас от нищеты!

— Неа! — ехидно улыбнулась Дивия, обнажая мелкие, желтые зубки. –

— Мне лишь пятнадцать, так что замуж я не могу выйти!

— А когда Флоран проиграется в следующий раз, и Унд пожелает тебя, ты тоже будешь ратовать за помощь семье?

— Что?! — округлились у нее глаза. — Рехнулась?!

— А что?! — я вернула ей ехидную ухмылку. Не знаю, какой была настоящая Фина, но на ней все хотят выехать. Только я с этим не согласна. Не то, чтобы я безжалостная, но эти люди мне чужие. Да и жертвовать дочерью, чтобы в какой раз выручить дурного любимчика — это знаете ли, по-моему, несправедливо.

— Да я, в отличие от тебя, хорошенькая! У меня есть шанс удачно выйти замуж, — завопила сестрица. — Это ты старая дева и синий чулок должна радоваться, что хоть кто-то на тебя позарился! Мама! — она метнулась к двери, распахнула ее настежь и заорала дурным голосом: — Фина еще и рехнулась!

* * *

Зеркало в суматохе осталось лежать на постели, чем я воспользовалась.

Не знаю, как насчет старой девы, но больше двадцати себе не дам. Жаль, что тело красавицы не досталось, но я и не уродина. Тем более мне не привыкать такой быть. Только очень уж худая и бледная. И темные круги под глазами.

Тщательно осмотрев себя, я вначале я расстроилась, а потом разозлилась и решила: пусть такая, пусть все плохо! Но если судьба дала шанс прожить новую жизнь — я воспользуюсь им. И сделаю все, что не успела сделать в той жизни. Клянусь!

— Госпожа Корфина, а вы изменились, — улыбнулась служаночка, и на ее щеках появились ямочки. — Ваша сестрица говорит, что вы сошли с ума, но вы мне такая больше по душе. — После признания девочка смутилась и опустила глаза. Круглолицая, курносая, улыбчивая. Когда Гилья рядом, почему-то не так страшно, она будто глоток воды для жаждущего.

— Не знаю, Гилья, какая я была, но как бы они не объявили, что я сошла с ума, — посетовала я.

— Тогда брак не состоится, а долг-то отдавать надо, — резонно возразила девочка. — Поэтому не бойтесь. Хоть кусаться будете — они не признаются, скажут, что пес цепной сорвался.

Вижу, Гилья умом и наблюдательностью не обделена, но я никому не доверяю, поэтому буду осторожной.

— А какая я была? Расскажи, может, вспомню себя? — посмотрела на нее, и она с радостью затараторила:

— Прежде вы были тихой, безропотной, Благостному Видию постоянно благодарствия возносили. Терпели выходки Дивии — совсем она вас измучила…

— И тебя она достает?

— А то как же. И матушку вашу. И у вас вещи забирает. Говорит, что вам они все равно не к чему…

«Ну и семейка!» — вздохнула я. Теперь, кажется, догадываюсь, что со мной произошло. Наверно, от отравления в обморок упала, или еще что-то со мной случилось, а тут еще и с Корфиной беда. И как-то все так обернулось, что теперь я тут. А хозяйка этого тела где? В моем теле? Стало грустно и страшно. Что же теперь делать? Вернусь ли обратно в свой мир? И надо ли? Вдруг Корфина, как набожная девочка попала в рай и возвращаться мне некуда…