Чтобы успокоиться, накинула на плечи одеяло, медленно поднялась с постели и, покачиваясь, подошла к окну. Хотя бы так посмотрю на новый мир.

С высокого первого этажа видно немногое, но и этого хватило для впечатлений.

За окном лежала грязная осенняя улица. По ней неслись, рассекая лужи, конные повозки, спешили пешеходы. Некоторые одеты добротно, большинство скромно, а еще, несмотря на непогоду, попрошайничал босоногий оборванец…

— Да, не в рай попала, — вздохнула я и вернулась в постель. Как не возмущена и не зла, сбегать босой, в ночной рубашке не стану. Не хочу рисковать и искать приключения на худенькую попу. Ведь запросто можно нарваться на насильников и умереть в подворотне, поэтому сначала все хорошенько обдумаю, а потом буду действовать по обстоятельствам.

* * *

Я дремала и не ожидала, что «мама» придет мириться. Ее внезапное появление и заискивающее обращение сбило с толку.

— Фина, пожалуй, я не права, — она улыбнулась. — Незачем нам ссориться, тем более, что ты слаба. Ведь я желаю тебе добра. Кстати, ты голодна? Гилья!

Дверь распахнулась, и в комнату с подносом в руках вошла служанка. Так быстро, что сложилось ощущение, будто она под дверью стояла.

Девочка подошла к столу, поставила на него две чашки с блюдечками, крохотную вазочку с печеньем. Затем принесла какой-то колченогий стул и приставила к столу. Но какая-то Гилья напряженная. Даже краешками губ не улыбнется. Неужели ей из-за меня досталось?

Разлив чай по фарфоровым чашкам, остаткам былой роскоши, хмурая девочка поклонилась и встала за спиной матери. Но даже потом Гилья все время смотрела в пол, лишь разок быстро взглянула из-под ресниц, и я поняла: дело нечисто — какую-то хитрость приготовила Эндина. От волнения забилось сердце.

— Ешь, Корфина, — «мать» любезно пододвинула вазочку с печеньем. — Тебе надо набираться сил.

— Ты, мама, тоже угощайся, — я демонстративно взяла вазочку и протянула ей. Она нехотя взяла верхнее печенье, откусила кусочек, протянула руку к чашке и сделала крошечный глоток.

Манеры манерами, но аппетита у нее нет. За две минуты едва съела четвертинку печенья, а чай так и не уменьшился в ее чашке, хотя она старательно делала вид, что пьет.

— Я из-за ссоры разнервничалась, — решилась и я на хитрость, — аппетита совсем нет. И голова сильно кружится, — объяснила покладисто. — Полежу. — Поставила чашку и встала из-за стола, чтобы лечь.

— У тебя слабость от недоедания. Хотя бы чаю выпей!

— Пусть он останется на столе, когда появится аппетит, обязательно съем. Благодарю.

— Конечно, Фина. Только поправляйся! — Эндина довольно улыбнулась, поцеловала меня в лоб и ушла, забрав служанку с собой.

Я осталась одна с дымившейся на столе чашкой и вазочкой с выпечкой.

Не сомневаюсь, мне что-то подсыпали. Не зря же настаивает, чтобы я перекусила. Очень хочу есть, живот от голода не переставая урчит, но не притронусь. Вряд ли меня отравят, однако терять трезвость ума не хочу. Поэтому вылила чай за кровать. Печенье же спрятала под матрас.

Вечерело, комната погружалась в сумерки. Я по-прежнему лежала, набиралась сил, тем более заняться в пустой комнате нечем, когда услышала тихие, крадущиеся шаги. Не желая ни с кем общаться, повернулась лицом к стене и закрыла глаза, притворившись спящей.

Скрипнула дверь, в комнату вошли, нависли надо мной. И лишь убедившись, что я крепко сплю, явившиеся зашептались:

— Умница, Дивия! До завтра она будет шелковой.

— Завтра еще можно подли…

— Тш-ш! Тише!

— Но она действительно стала буйной. Я ее боюсь, — деланно пропищала сестрица.

— Как не вовремя. Ладно, как-нибудь справимся. Думаю, по-родственному господин Унд поможет собрать тебе приданое, если хочет иметь влиятельных родственников из высшего общества.

— Хочет! — зло поддакнула Дивия. — Он из кожи вон лезет…

Я лежала ни жива ни мертва, отчетливо понимая, что мне надо бежать! Но куда? У меня ничего нет! Даже платья и носков в комнате не нашла.

После я долго лежала, глядя в темный потолок. Дом давно затих, только мне не спалось из-за голода и жажды.

Вдруг снова за дверью послышался едва уловимый шорох…

Я испугалась, зажмурилась. Неужели это Флоран пришел меня убеждать?

Но приоткрылась дверь, и я услышала тихий шепот Гильи:

— Госпожа Корфина! Госпожа Корфина! Вы же ведь не выпили чай? Нет ведь! Я по луже на потолке поняла!

Пришлось открыть глаза и повернуться к ней.

— Да вы умница! — она закрыла дверь и, перешагивая через половицы, без единого скрипа подошла ко мне. — Я боялась, что вы не догадаетесь и выпьете!

— Что они хотят?

— Завтра приедет старикашка Унд, убедиться, что с вами все хорошо. И чтобы вы не строптивились, они напоили вас настойкой жульника.

— А если я откажусь? Скажу, что не хочу за него замуж?

— А потом что? — резонно спросила девочка, доставая из кармана фартука кусочек хлеба. — Матушка ваша вас поедом есть будет. И сестрица ваша. И братец.

— Сбегу!

— Куда? В монастырь?

— Да хоть туда! — в сердцах выпалила я. Если бы хотя бы мир был знаком, а так… Сбежать и пойти в служанки? Леди-служанка — ни капли не романтично, но в крайнем случае пойдет.

Утром явилась Гилья и принесла небольшой кувшин с водой, из которого я напилась. А еще она украдкой передала крохотную морковку, которую я съела в два укуса. Никогда прежде этот овощ не казался мне таким божественно вкусным.

Деньги в этом нищем доме экономят на всем, поэтому умываться пришлось ледяной водой.

— А как ты посуду моешь? — спросила у служанки, и она пожала плечом:

— Так и мою.

— Бедная, — выдохнула я, и она заморгала, услышав, что госпожа ее жалеет.

— Не обижайтесь, госпожа Корфина, но вы мне такой нравитесь больше. Только не забывайте листать сборник молитв, иначе они быстро поймут, что вы переменились.

— Хорошо, Гилья. Спасибо.

Пока служанка относила посуду, я еще раз обыскала комнату, заглянула под кровать, матрас, где и нашла засаленный молитвенник. Открыв его, увидела невообразимые каракули и растерялась, но уже через пару мгновений они стали мне понятными, и я смогла прочитать написанное. Это обнадеживало.

Вернулась Гилья с вещами.

— Госпожа выдала вам чистую сорочку и хорошее платье. Я помогу одеться, — обрадовала она, показывая зелененький наряд с присборенной юбкой до пола, вставками на воротнике и рукавах из шелковистой ткани, с набивными цветочками и рядом мелких пуговичек на груди. Без изысков, ношенное.