— Ксюш, бросай ты эту работу. Всех денег не заработаешь. Сколько тебе еще надо?

Утро в семье Соколовых-Демидовых начиналось традиционно. Толком не выспавшаяся Ксения носилась по квартире, в спешке собирая сумку с учебниками, косметичку, чистые вещи Дениски, боясь, как бы чего не забыть и в то же время выйти вовремя, чтобы не опоздать в институт.

— Мне много надо, — отмахнулась она от своего гражданского мужа Дениса, который сидел на кровати и никак не мог проснуться. Ночные поездки на другой край города чуть ли не через день за Ксенией за эти два месяца умотали его вконец. Его рабочий день всегда начинался с утра, а выходных, чтобы отоспаться, было всего два.

— «Много» — это сколько? — поборов зевоту, прокричал он ей, скрывшейся на кухне. — Время же еще есть. Успеем собрать.

— Чем больше, тем лучше, — Ксения загремела посудой, и следующих ее слов Денис не услышал. — Я сама соберу.

— Слушай, капец, я спать хочу, — растрепанный парень возник на пороге кухни, непрестанно зевая. Хотел обнять девушку, собирающую для него завтрак, но она ловко выскользнула из его рук.

— Денис, — на миг она задержала свой бег по кухне. — Сегодня снова банкет, — извиняющимся тоном попросила: — Ты сможешь Дениску забрать?

— Ты только с ночной смены, — укорил ее парень. Какой банкет? Они ночью вернулись далеко за полночь, быстро «отлюбили» друг друга, пользуясь тем, что ребенка нет, и уснули, не успела кожа высохнуть от воды после душа. Теперь с тяжелой головой от недосыпа он мечтал только об одном — чтобы восьмичасовой рабочий день пролетел как мгновение ока, поскорее настал вечер, и можно было уснуть, не дожидаясь конца «детского времени». Вечером дома будет Дениска, и место в постели рядом с Ксюшей, все равно, будет занято, но, по-видимому, насладиться заслуженным отдыхом после работы уже не получится.

— Я знаю, но…

— Я-то могу, вот только он опять будет плакать без тебя!

Судя по тому, что Денис ее оборвал, недослушав, Ксения поняла, что он злится. Но никто же не виноват, что сын к ней привязан настолько, что дома не хочет оставаться без нее. Единственное место, где ребенок готов провести ночь без слез в отсутствие мамы, это детский сад, куда он ходил. Санаторный, где можно оставлять детей с ночевкой. Там он отвлекался на игры с другими ребятишками, без проблем укладывался спать, и с удовольствием бежал туда даже в выходные, когда у нее были смены — он уже все понимал. А учитывая специфику заведения, где она работала — ресторан, то неудивительно, что маленькому Дениске часто приходилось оставаться на ночь под присмотром любимых воспитательниц.

Этот садик для нее был просто находка, палочка-выручалочка. Пристроить туда ребенка ей помог хороший знакомый Маринки, ее подруги, отношения с которой наладились после возвращения Ксении в родное гнездо. В немалой степени восстановлению старой дружбы способствовал забавный «Денискин», как называла его Маринка, не упускавшая возможности потискать малыша.

Родители пристроили подругу на неплохое местечко в один из отделов районной управы, и у той появились какие-никакие, но связи. Именно благодаря им Ксения могла со спокойной душой работать в ночные смены на банкетах, пока сын был в саду, и не притрагиваться к деньгам, которые ей падали на карточку от квартирантов Влада. Она настолько щепетильно относилась к этому, что позволяла себе тратить только часть денег, капающих ей и от жильцов отцовского дома в Подмосковье, помня, что половина наследства принадлежала Владу.

У нее была цель, о которой она особо не распространялась и к которой упорно шла — скопить побольше денег и, когда выйдет Влад (а в том, что он выйдет и обязательно придет к ней, она не сомневалась), «купить» себе и сыну свободу. Ведь бывшему заключенному непременно понадобятся деньги — жизнь в Москве дорогая, а с судимостью на высокооплачиваемую работу уже не устроишься. Поэтому, как только сын подрос, забрав диплом с колледжа, Ксения не давала себе передышки — с утра училась, поступив на бюджет на не пользующуюся особым спросом специальность (спасибо все тому же хорошему Маринкиному знакомому из управы), вечерами работала. Ей очень хотелось стать похожей на сильных женщин, добившихся успеха в жизни своим трудом, самостоятельно поднявших на ноги ребенка. Она тоже добьется всего сама, и никто ей рядом не нужен.

А у нее было ради кого стараться, ради кого принять помощь постороннего человека, правда, отблагодарить его пришлось старым как мир способом. Легкая интрижка, после которой хороший знакомый Маринки стал «ее» хорошим знакомым, продлилась недолго и завершилась тогда, когда тот ушел на повышение в префектуру. Ксения не жалела. Для сына она сделает все что угодно, а эти несколько встреч в кафе с «продолжением» обеспечили ее сына отличным местом в саду, куда просто так не попасть, ее — стипендией, мелочь, но все же деньги, и возможностью не увольняться с работы. «Хороший знакомый» и дальше готов был продолжить их встречи, претендуя на статус «близкого друга», но девушка отказалась. Зачем?

Дать ему настоящих отношений она не могла, сердце равнодушно молчало. После нескольких встреч было уже невыносимо притворяться, делая вид, что ей безумно хорошо с ним в постели. Улыбаться как ни в чем не бывало после близости, хотя до жути хотелось поскорее в душ и домой. Маринка ее ругала, говорила, что дура, упускает такого перспективного «жениха», а ей хватило. Какие женихи, она уже замужем побывала, еле избавилась, и то не до конца. И помощь ей больше ничья не нужна, все у нее есть. Работа, дом, сын пристроен. Цель обозначена, дальше сама.

Она и двигалась дальше сама, нагружая себя по максимуму. Выходила на все банкеты безотказно, изредка оставляя сына на подругу, а потом тащилась с ним спящим в ночи через весь двор. Гордилась тем, что обходилась сама, без помощи Вороновых. Впахивала на работе и убеждала себя, что чем больше будет сумма, тем легче будет договориться, но через два года такой загнанной жизни в столь активном режиме ей уже хотелось иногда выть в подушку. Понимала, что крадет у себя каждодневную радость, закусив удила, приближаясь к той самой последней точке — дню, когда вернется «муж», но не могла остановиться. Она расслабится только тогда, когда Влад выйдет и оставит их в покое. Насовсем. Окончательно.

— Еще одна ночь в садике? — помрачнела Ксения, вопросительно глядя на парня.

Тот без слов развел руками. Однажды девушка довольно резко его осадила, дав понять, что его советы касательно отношений с бывшим опером-опекуном и всем, что с ним связано, даже простое упоминание, будут восприняты в штыки. И про сына она замечаний слушать не желала, а он не хотел ругаться.

— Денис, ну что делать? — взмолилась она, от нетерпения всплеснув руками и чуть ли не подпрыгивая на месте.

— Что делать? — буркнул себе под нос парень, скрываясь в ванной комнате. — С этой работы уволиться. И ребенка вечером домой забирать, — он говорил достаточно громко, чтобы Ксения могла его услышать даже за шумом воды. — Ты мое мнение знаешь. То, что ты придумала, это все бред.