К двадцати трем годам Серена вполне могла бы уже научиться разбираться в людях, но она этого так и не сделала, старательно избегая любых отношений и сложностей. Да еще всегда твердо верила, что займется сексом лишь с любимым человеком, и стоило Никосу лишь ворваться в ее жизнь, как она практически сразу же поняла, чем все закончится. И, полюбив его с первого взгляда, отдала ему свой самый ценный дар.

И подвела всех родных. Серене даже думать не хотелось, как больно будет Сэлли, когда она наконец-то обо всем ей расскажет.

– Решить, что делать?

– Да.

Он вообще ей помогать не собирается? Не только не признает свой обман, но еще и весь разговор на нее свалит? Неужели он хочет ее наказать?

– И как, надумала?

Как она раньше не замечала исходящий от него ореол властности? Или раньше он не просто выглядел, но и вел себя по-другому? Собранный, жесткий… Куда же делась вся его доброта и нежность?

– Да. Думала и о твоем вранье, и о тех словах, что ты бросил на прощание. И о твоем требовании сообщить о последствиях.

Никос недовольно сжал губы, но Серена постаралась сосредоточиться на великолепном ярко-алом закате, гадая, как такая красота может быть фоном для столь неприятного разговора.

– Похоже, я теперь еще и виновата, что не сообщила сразу же, как узнала, но, как ни глупо с моей стороны, я хотела сказать тебе обо всем лично. Глядя в глаза, а не по телефону. А для этого мне пришлось подождать того дня, когда мне станет получше и я смогу выдержать перелет.

– Но при этом, – Никос снова сократил разделяющее их расстояние, – ты все равно не можешь этого сказать.

– Могу. – Внутри Серены мгновенно вспыхнула новая волна злости. Он специально старается искоренить последние ростки любви и растоптать самые смутные мечты? Но, стараясь не обращать внимания на свое внутреннее состояние, Серена собралась с силами и выпалила: – Я беременна, Никос. Беременна твоим ребенком.

– Понятно. Но зачем тебе потребовалось преодолевать весь этот путь? Чего ты от меня хочешь?

Подавшись вперед, Никос навис над ней, пугая и мешая нормально дышать, и Серена с ужасом осознала, что даже сейчас ее неудержимо тянет к этому ледяному незнакомцу.

– Мне ничего от тебя не нужно. Во всяком случае, от рыбака Никоса, но на самом деле это же не ты?

Прищурившись, он наградил ее презрительным взглядом.

– Сколько?

О чем он?

– Сколько чего?

Не в силах выносить физической близости, Серена снова попятилась. Ну как ей только в голову пришло сюда возвращаться? И только ради того, чтобы взглянуть ему в глаза и на практике убедиться, что мечтам о чем-то большем так и суждено остаться всего лишь мечтами. Но лучше уж так, чем всю жизнь мучиться, терзаясь сомнениями, что все могло бы сложиться совершенно иначе.

– Денег.

В этом слове было столько злобы и яда, что Серена невольно сделала еще пару шагов назад, пока не уперлась в камень, на котором сидела, дожидаясь Никоса. Она с самого начала понимала, что разговор будет сложным, но это? Неужели он всерьез думает, что она надеется на нем заработать?

– Не нужны мне твои деньги. – У нее уже голова шла кругом, но отступать было некуда. – Я просто хотела, чтобы ты обо всем узнал лично от меня. Больше мне ничего не нужно.

Как бы она хотела, чтобы все сложилось иначе. Чтобы он не врал, чтобы не было тех слов, когда он велел сразу же сообщить ему о последствиях, что до сих пор отдаются у нее в мозгу. И сказаны они были таким тоном, что у нее и на секунду не возникло сомнений, что он хочет стать отцом этого ребенка.

Глубоко вздохнув, Серена подумала о страданиях сестры и ее мужа, которым раз за разом не удавалось искусственное оплодотворение. Как же несправедливо устроен этот мир… Сама она забеременела с первого раза, а Сэлли уже вся извелась, но пока что так и не стала матерью. Сама же Серена до сих пор не нашла в себе сил, чтобы признаться родственникам в своем положении. О ребенке знает лишь Никос, но после этого разговора она чувствовала себя еще более одинокой и несчастной, чем раньше.

Да и вообще их связь была для него всего лишь очередным курортным романом. Одним из многих. Вот только те две недели целиком и полностью изменили всю ее жизнь, а сейчас он подтвердил ее худшие подозрения. Он повернется спиной и к ней, и к ребенку.

Прикрыв глаза, Серена постаралась справиться с бушевавшими внутри чувствами. Нельзя, чтобы ребенок повторил ее собственную судьбу, а потом всю жизнь чувствовал себя виноватым. Пора уходить.

– Думаешь, можешь просто заявить, что я скоро стану отцом, а потом развернуться и уйти?

Отвернувшись, Никос подошел к кромке прибоя, задумчиво разглядывая море. Вот и хорошо.

Но что же ей теперь делать? Боль, тоска, сомнения… Прижав ладони к лицу, Серена постаралась немедленно взять себя в руки и избавиться от лишних мыслей.

Но как же сложно побороть чувство вины… Почему ей кажется, что она обокрала сестру?

– Никос, как мы сможем растить нашего ребенка? – спросила она едва слышно, подходя к линии прибоя и в очередной раз гадая, кто же такой на самом деле стоящий рядом с ней человек.

Невидящим взором следя за заходом солнца, Серена вспоминала красавца рыбака, которому отдала сердце и две стремительно пролетевшие недели.

Его образ мгновенно затмил все ее девичьи мечты о прекрасном принце, которого она искренне полюбит и лишь затем познает все радости физической близости с мужчиной. И она ни на секунду не пожалела о своем решении и действительно его любила, надеясь, что и он к ней что-то чувствует. Пока не посмотрела в глаза в ту последнюю ночь.

Но сейчас он не отвечал, и Серена инстинктивно потянулась к нему, прикоснулась к руке. Никос обернулся, и она вдруг увидела в его глазах боль, и ей сразу же захотелось, чтобы он крепко ее обнял и сказал, что все будет хорошо. Наверное, именно это ей и было нужно. Чтобы рядом был любимый мужчина. Только мужчины, которого она любила, вообще не существовало.

Вместо этого Серена гордо выпрямилась и собралась с силами.

– А мы и не сможем. Во всяком случае, вместе.

– Что? – Никос все еще судорожно пытался осознать случившееся, а ее слова буквально лишили его дара речи.

Все кругом заполнили воспоминания о том дне, когда ушла мама, оставив целый ворох так и не получивших ответа вопросов. Всю жизнь он старательно пытался разделять прошлое и настоящее, но сейчас он просто не мог с ними справиться, вспоминая, как ругался отец и говорил, что все это из-за того, что он женился на англичанке. А сам Никос стоял в стороне, всеми забытый и брошенный, раз за разом прокручивая в голове жестокие слова, что бросила мать на прощание.

Был бы жив отец, наверное, он смог бы что-нибудь узнать о матери, которую едва помнил. Но как же он когда-то злился, осознав, что карьера для нее оказалась важнее брака и маленького сына… И когда она написала, поздравляя с шестнад цатилетием и уверяя, что никогда не хотела причинить ему боли, Никос просто раз и навсегда вычеркнул ее из своей жизни, не желая еще раз открывать эту дверь.