– что у белого, черного, красного, желтого… у русского, у немца или татарина… Достоверно известно, что Иван Грозный своими личными распоряжениями отправлял людей на самые изощренные пытки и казни и сам публично, на глазах большого скопления подданных, участвовал в изуверствах. Знакомясь с описаниями всех этих ужасов, без всяких дополнительных слов понимаешь, что чувствовали пытаемые: какую боль, страх, муку, сумасшедшую несбыточную надежду они испытывали и переживали. Но эти мои (наши!) реакции и рефлексы те же самые, что были и у людей XV, или XI, или XXI вв.! Это одни и те же чувства голода, холода, жажды, секса, боли и т. д., будь то чувства человека XXI в. до новой эры или XXI в. новой эры, живи он в древней Месопотамии или в современном Техасе. Десятки сотен тысяч лет человек смеется и плачет, любит и ненавидит, убивает другого и спасает его примерно по одним и тем же поводам и испытывает при этом очень близкие чувства, которые всем людям на Земле даны от рождения. Иначе говоря, все они врожденные, т. е. биологически детерминированы. Поэтому все люди планеты, а тем более одной страны или семьи, друг с другом сочувственны, в том числе не только в любви, но и в ненависти. Это значит, что когда некто применил насилие или убил «ближнего своего», то он ясно осознавал, что вселяет в жертву и свидетелей своего злодеяния страх и ужас. Известно, что древние ассирийцы сдирали кожу с живых пленников, а ацтеки вырывали у них сердца. И те и другие понимали, так же как их жертвы, что это делается с целью внушить страх и ужас, лишить воли к сопротивлению и задобрить жестокость богов. Современный исследователь по такому достаточно типовому поводу обычно меланхолично заявляет: «Такое было время, таков был уровень цивилизованности, таков был уровень морали и гуманизма, так поступали в свое время все, но всё со временем движется к лучшему». С моей точки зрения, развитие цивилизации – это не одностороннее движение, ведущее прямиком к прогрессу. Не менее мощно прогрессу противостоит регресс, как жизни противостоит смерть, добру – зло. Совершенствуется и все более изощренной становится культура, техника, социальное устройство, растет материальное благополучие. В этом смысле все современные жители Европы, Азии, Австралии, Америки и Африки стоят на значительно более высокой ступени материального и интеллектуального развития, но они же превосходят древнее человечество по обилию и изощренности орудий уничтожения, убийства и пыток. Да, даже – пыток, которые мы привычно связываем с темными веками. Новейшая история далеко превосходит и древние века с их рабством, и Средневековье с его «Огненными палатами», Варфоломеевской ночью и аутодафе по количеству умерщвленных и искалеченных людей самыми ужасными и невероятными способами. Прогресс во всем несомненен, и он двусторонен, поскольку массовое производство и информационные технологии охватили не только производство материальных и интеллектуальных ценностей, но и раскручивают маховики массового уничтожения и «точечного» мучения живых, совсем не абстрактных людей. Человечество прогрессирует во всем, кроме притупления чувств и силы эмоций. Они, напротив, все более обостряются и приносят все более изощренные радость и боль. Не видеть этого может только слепец, одурманенный идеей бесконечного положительного прогресса человечества и близкого «бесконфликтного века» на матушке Земле. Поэтому я (историк) волей-неволей должен, даже обязан рассудить человека, в равной степени совершай он свои деяния, злодеяния и благодеяния в ХХ или в XVI, или в ином, даже «золотом веке». В любом случае обязан детально разобраться во всех мотивах, используя для этого доступный на сегодняшний день источниковедческий и иной критический арсенал исторической науки (т. е. вооружённый научными методами интеллект) и свои человеческие чувства.

Для меня, как и для очень многих людей, не одурманенных современной неосталинистской пропагандой, давно изучающего эпоху Сталина, ясно, что он был одним из величайших преступников ХХ в. Не глупый, а потому вполне осознававший свои действия и дававший себе отчет в том, к чему они ведут и куда направлены. Это же не случайно, что никому не подконтрольный диктатор в самый разгар репрессий всеми способами пытался обелить себя не только перед современниками, но и перед нами, их потомками. Как большинство «государственных убийц» (так его назвал Н.С. Хрущев), ищущих «понимания» у подвластного и растерзанного им народа, он использовал разные приемы, в том числе ссылки и экивоки на других исторических преступников, в частности на средневекового царя-садиста. Сталин предполагал, что параллели между ним и царем, между его временем и темным Средневековьем очень даже допустимы. Для этого совершенно безбоязненно и без особых хитростей организовал в 40-50-х годах ХХ в. жульническую, якобы научную, а на самом деле чисто бюрократическую кампанию по переоценке в российской «лавке древностей» цен на опричнину, на государственную, дипломатическую и военную деятельность царя, наконец, на роль личности Ивана IV, не только для древней, но и для современной истории России. В своей новой книге я пытаюсь разобраться в этой запутанной истории и показать, насколько по-разному вели себя в условиях тоталитаризма люди, одаренные талантами, много знавшие о прошлом и настоящем своей родины и, вслед за Сталиным, бездарно сгоревшие в изменчивом поле добра и зла.

Что же касается Демьяна Бедного, то Сталин, узнав о его высказываниях, отомстил, публично обвинив пролетарского сатирика в зазнайстве, в неуважении к русскому народу (за басню, опубликованную в газете «Правда», которую Сталин сам же негласно редактировал), а большой портрет Бедного, висевший на Кунцевской даче рядом с другими любимыми деятелями вождя, приказал снять. Баснописец умер своей смертью, а значит, закончил жизнь, по советским меркам, благополучно. После смерти он был по-советски канонизирован, но не по первому, а по третьему разряду. Не всех ожидал такой счастливый конец в этой истории.

* * *

Тема «Сталин, Иван Грозный и другие» не нова для публицистической и искусствоведческой литературы, но она слабо освещена в отечественных и зарубежных исследованиях. Практически любой, даже не очень образованный, человек в России и далеко за ее пределами видел фильм С.М. Эйзенштейна «Иван Грозный». Многие гуманитарии бывшего СССР и нынешней России знакомы с научной и мемуарной литературой, посвященной истории создания фильма, актерам, и в какой-то степени с ролью Сталина в судьбе режиссера и кинофильма. Но мало кто задавался вопросом, а насколько известный советский режиссер владел историческими знаниями в то время, когда вся его творческая жизнь была посвящена историческим событиям в России (и за ее пределами) и ее историческим героям? В меньшей степени известна одноименная драматическая повесть в двух частях писателя и драматурга Ал. Н. Толстого и совсем неизвестна история ее создания, участия