— И что, сама с таким хозяйством справляется? — удивился я. Как по мне, так тут с одной козой дел полно будет. А у матери его целый зоопарк.

— Почему сама? Помощницы у неё. И помощник тоже есть. За деньгу работают.

— А ты?

— Я тоже помогал, пока маленьким был. Но потом готовить понравилось, и мамка меня в обучение отдала.

— Вот как… — задумчиво погладил лысину я. Мать холопка. По сути — рабыня. Но хозяйство у неё, работники свои есть. Сына на учёбу отправила. Чудн о. — А ты тоже холоп?

— Нет боярин, свободный я, — отрицательно замотал головой и зачем-то поклонился Пантелей. — Да и не нужно мне продаваться. Небось не бедствуем.

— А мамка почему не выкупится? — поинтересовался я.

— А зачем? — искренне удивился пацан. — Так она хоть и холопка, но в роду. Почти что сама Дёмина. Никто не обидит. А выкупится, и всё! Ступай на все четыре стороны.

Я улыбнулся и покачал головой. Поварёнок явно повторял чьи-то слова. И вид при этом такой серьёзный имел, что мне стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.

— И что, — снова спросил я, — прям таки бы и выгнали её, если выкупиться?

— Та не. Дёмины хорошие. А в Младшей ветви дядька Саша Сильнов всё решает. Он бы не допустил, — сообщил мне Пантелей и гордо надулся. Но вдруг спал с лица, снова поклонился и испуганно зачастил: — Ой, прости боярин! Ты же не Дёмин теперь! А я тут про нас… Про них то есть. Я же тоже… Ой!

— Да успокойся ты! — всё же заржал я. Уж очень забавный этот Пантелей оказался. — Не гневаюсь я. Лучше другое мне скажи: как мамка к выходу из рода отнеслась? И как её вообще отпустили, если она холопка?

Мне это было действительно интересно. Потому что я понятия не имел, как вся эта система с хозяевами-холопами работает. Да и настроения в роду лучше всего узнать у такого вот мелкого, но вроде бы довольного жизнью болтуна.

— Так она не чья-то там холопка, а рода, — пожал плечами пацан. — Ну и если все уходят, то и она с ними.

— Понятно, — хмыкнул я. Нашёл у кого спрашивать. — А как она к выходу отнеслась? И с хозяйством вашим что теперь будет?

— Так а что будет? С собой всех забрали. Там вон за полями уже загоны сколотили под живность. А как дома построят, то все своих зверей и разберут. А что из рода вышли… — он замялся, словно не решаясь продолжить, но затем махнул рукой и выдал: — Лучше так будет! Мы к Младшей ветви привычные. Никто не обижает. Помогают всегда. А коли уж в Старшую заберут, то всё! Илья этот, внук Старейшины, злой как пёс подзаборный. Погаными словами детей боярских хулил. Вот народ и подумал, что если он так на воинов ополчился, то что же с остальными станет? А так ушли и всё! С дядькой Сильновым не пропадём!

— Не с дядькой Сильновым, а с боярином Северским! — поправил его вошедший в столовую Александр Сергеевич. И кивнул мне: — Здрав будь, боярин! Проснулся?

— Да уж проснулся! — хмыкнул я. — Здрав будь, дядь Саш!

— Ой, прости боярин! — снова согнулся в поклоне Пантелей. — Не подумавши я сказал!

— Да нормально всё! — успокоил я его. — Ступай дальше учиться — поваром станешь!

— Ага, побежал я, — снова поклонился он и усвистал.

— Что Маркус, с родом знакомишься? — вроде как в шутку спросил Сильнов. Но глаза при этом остались серьёзными.

— Да уж знакомлюсь, — вздохнул я. — Представляешь, лёг поспать ненадолго, проснулся, а у меня уже полна горница людей. Теперь вот три раза подумаю, нужен ли мне вообще этот сон!

— Сон штука полезная! — хохотнул боярский сын. — Так что хоть иногда, но спать надо.

— Ладно, — отбросив веселье, серьёзно произнёс я, — шутки в сторону. Рассказывай, дядь Саш! И начни, пожалуй, с того, что со мной случилось. С какого перепугу я на трое суток спать улёгся, словно спящая красавица?

— Не ко мне вопрос, Маркус, — покачал головой Сильнов. — Я, как ты знаешь, из сынов боярских, а не из бояр. У нас другая клятва. И приносим мы её боярину. Ты же пред богами стоял и на верность княгине и земле русской клялся. Так что подробностей от меня не жди. У Соболя я, конечно, спросил, когда тебя домой принесли. Да только он одним словом ответил.

— Даже боюсь спросить что за слово такое…

— Перун! — веско произнёс Александр Сергеевич. — Дальше не пытай меня. Сам у Соболя спросишь.

— Перун, значит… — задумчиво протянул я и забарабанил пальцами по столешнице. — Ладно, примем к сведению. Тогда рассказывай дальше. Про Младшую ветвь. Что такого должно было случиться, чтобы столько людей под мою руку решили уйти?

— Илья Дёмин случился, — расстроено вздохнул боярский сын. Но тут же подобрался и вдруг начал оправдываться. — Ты не подумай, Маркус, я-то только рад, что люди за тобой пошли. А горюю я по роду Дёминых в целом. Кончился он…

— То есть как кончился? — не понял я.

— А вот так! Когда в роду узнали, что боярышню нашу выгнали, а я выйти решил, то разговоры разные пошли. Главы родов, из детей боярских Младшей ветви, собрались. Думать хотели, да решать, как дальше жить. Но про тот сход боярин молодой узнал. И припёрся сам. Да не один, а со Снегирёвым. И, ко всему прочему, сотню воинов из Старшей ветви с собой притащил.

— Хрена себе!

— Вот и дети боярские так подумали. Спросили у Дёмина, какого… кхм… в смысле, чего ему надо, мол? А он хулить их начал! Словами разными бросался. Общий смысл которых сводился к тому, чтобы место своё не забывали. Не поверишь, Марк, но мы так с холопами своими не говорим. Всё же тоже люди они. А он перед воями такое вытворять начал…

Сильнов замолчал и отвернулся. А я торопить не стал. Видно было, что всю эту историю он близко к сердцу принимает. И за род Дёминых у него сильно болит душа.

— В общем, — через пару минут снова заговорил Александр Сергеевич, справившись с эмоциями, — погнали его из Младшей ветви. Сказали сыны боярские, что такой боярин им не по нраву. И клятву на мече они ему приносить не будут. Так этот идиот знаешь что сделал?

— Схватить их приказал и в холодную? — предположил я. Ну а чего? Судя по всему, с мозгами у парня всё плохо. Привык он быть внуком главы Старшей ветви рода, вот и возгордился. А тут на тебе — сразу боярином назначили в ветвь Младшую. Крышу от собственного величия у него и сорвало.

— Хуже! — покачал головой Сильнов. — Он сказал, что с их наследниками договориться проще будет. И приказал Снигирёву порубить всех.

— Да ладно! — охнул я. Это же война! Чёрт! Илья что, совсем свихнулся⁈ И куда дед Михаил делся? Почему его рядом с внуком не было? Или и вовсе, без внука. Тогда бы может и договорился с детьми боярскими. — Война?

— Нет. Снигирёв отказался выполнять приказ.

— Неужто совесть у него проснулась?

— Да кто его знает, — пожал плечами дядя Саша. — Может и совесть. Всё же Тёма неплохой мужик. Хоть и исполнителен излишне. А может, испугался.

— Испугался? — не понял я.

— Ну так! — улыбнулся боярский сын. — Маркус, да ты сам представь! На территорию Младшей ветви заявилась вооружённая сотня из Старшей. Само собой наши вои тоже быстро собрались, да эту сотню в кольцо взяли. И наших-то побольше было. Но бойня могла, конечно, случиться. Все на нервах. И так в роду сумятица, а тут такое… Но Слава Богам, обошлось. Снигирёва, кстати, Илья сразу же приказал схватить и в холодную. Но, как мне пересказывали, мог и зарубить там же. Очень уж осерчал. К детям боярским повернулся потом, оскалился и сказал, что всё равно они ему в верности поклянутся. Потому как живут на землях Дёминых. Сами, говорит, приползёте. Или на улицу всех выгонит.

— А где Михаил Васильевич был? — всё же поинтересовался я. — Как он допустил такое?

— В тереме своём сидит, — ответил Сильнов. И, понизив голос, продолжил: — Поговаривают, что жена его там воду мутит. Она ему насоветовала Илью боярином сделать. А он с чего-то вдруг её слушаться стал. Но и это ещё не всё. Слухи ходят, что боярин Михаил, опять же по желанию жены, решил младшего своего внука, Василия, во главе Средней ветви поставить. То есть, старый боярин хотел под свою руку весь род забрать. Может, именно поэтому он лично и не вмешался. Чтобы хоть какие-то видимые приличия соблюсти. Мол, вот вам бояре рода Дёминых! Радуйтесь!

— Да уж, — протянул я. Даже предположить такого не мог. Ещё и Средняя ветвь. И ладно