узким тропкам вокруг озера, он уже собирался было возвращаться, но наткнулся на что-то непонятное. Это что-то взвизгнуло от неожиданности и залилось мерзким лаем. Мелкая собачонка-пудель с густой черной шерстью. Поэтому-то он ее и не заметил в темноте, и она, видимо, его тоже. Он глубоко вздохнул. «Вот все не слава Богу». А собака не отставала, скаля свою пасть, не затыкалась ни на секунду, то рычала, то лаяла, не давая пройти. Как от нее избавиться Дэн не имел ни малейшего понятия. Решение этой дилеммы появилось так же неожиданно из кустов.

— Пикли, прекрати! Простите, пожалуйста. Я его сейчас уведу. — Появилась по всем признакам хозяйка пса — очаровательная голубоглазая блондинка.

Если существует любовь с первого взгляда, то это была она. Его будто чем-то тяжелым по голове огрели, несколько секунд он и слова выдавить из себя не мог, пялясь на нее в упор. «Словно ангел спустился с небес» — промелькнуло в голове Дэна, настолько он был ошарашен ее красотой. Взгляд от нее отвести было трудно. Безупречная внешность голливудской киноактрисы. Чувственные пухлые губы, так и манящие их поцеловать. Прекрасное личико, будто выточенное рукой гениального скульптора. Стройное изящное тело, пробуждающее в нем все самые низменные позывы. Ему так хотелось ее коснуться, прижать к себе, что он еле с собой совладал.

— Ничего, — выдавил он.

— Опять от меня сбежал, дрянной пес! — Она грозно посмотрела на пса, и он тут же замолчал, поджав хвост.

— И не страшно вам по ночам здесь гулять?

— Нет. У меня же вон… — Она кивнула в сторону пса. — Защитник есть.

— Сомнительная какая-то защита.

— Можно подумать, из вас получилось бы лучше.

— Хотите проверить? — шутливо спросил он, ведь он и не надеялся на ее согласие, но хотелось ему этого до безумия сильно.

— Раз вы так говорите, то, пожалуй, проверю, — она нарочно ответила точно таким же тоном и, одарив его улыбкой, посмотрела в глаза. — Мы уже домой собирались. Проводите?

— С удовольствием. Меня кстати Дэннисом зовут.

— Меня Лилит. Приятно познакомиться.

Первое время они шли молча, то и дело застенчиво переглядываясь. Но потом разговор сам собой завязался. Она немного рассказала о себе, он — о себе. Он узнал, что она старше его на три года, закончила Среднюю, в Старшую и не пробовала поступать, подавала документы в актерскую школу, но не прошла конкурсный отбор абитуриентов, работать не пошла — некогда. Ее мечта — быть актрисой. Самая что ни на есть подходящая ей профессия, поэтому она постоянно ходит на разные пробы и отборы, занимающие кучу времени и сил, но пока ее никуда не позвали. Однако она не унывает и твердо уверена, что когда-нибудь ее заметят. Просто еще не настал ее звездный час. Живет она с родителями и младшей сестрой, только поступающей в Старшую. В ходе разговора они плавно перешли на «ты» и к концу общались довольно расковано, так будто были знакомы несколько лет. Они дошли до ее дома. «А вдруг я больше ее не увижу?».

— Вот и пришли, — сказала она. Он уловил в ее голосе ту же грусть, что и у него лежала сейчас на душе. — С тобой было очень приятно общаться.

— Мне тоже.

— Что ж, пока?

— Пока.

Она отвернулась и начала уходить. «Дэн, ты ее сейчас упустишь!» — взвыл его внутренний голос.

— Прости, — неуверенно начал он. — Я бы… Ты бы…

— Да? — Она остановилась у самых дверей и обернулась к нему, в глазах у нее блеснули искорки надежды, от этого уверенности у него прибавилось.

— Ты бы хотела встретиться еще раз? — выпалил он на одном дыхании.

— Конечно! — радостно воскликнула она, будто только этого и ждала, и вернулась к нему обратно.

— Дашь свой номер?

В ответ она утвердительно кивнула. Он достал из кармана свой мобильный и под диктовку записал. Закончив, он посмотрел на нее, и сильнее прежнего ему захотелось ее поцеловать. Он потянулся к ней, но вовремя себя одернул.

— Что ж, теперь точно пока, — сказала она и, в сотый раз улыбнувшись, упорхнула в двери подъезда.

Постояв какое-то время около дверей, он пошел домой. На душе у него словно пели ангелы, таким счастливым он себя чувствовал. И ничего больше не могло испортить ему настроение, ни родители, ни учеба, ни друзья. Зайдя домой, он понял, что родители уже спят. Тихо прокравшись в свою комнату, он завалился на кровать и мгновенно уснул.

Клетка с прутьями под напряжением

Разбудил его назойливый звон телефона. Эта преотвратительная мелодия в его телефоне стояла только на одного единственного человека. На его лучшего друга. На Александра Новака — щуплого паренька его возраста со странной физиономией, напоминающей крысиную мордочку. Худосочный, низкий, с острым вытянутым вперед носом и маленькими, глубоко посаженными глазками. Многих эта внешность отталкивала, но не Дэна. Он не считал ее уродством, а скорее наоборот изюминкой, чем-то особенным, что выделяло ее владельца на фоне серых личностей. Несмотря на внешность, характер Новака вовсе не крысиный. Он в разы благороднее и честнее всех, кого Дэн успел повстречать в своей короткой жизни. Он никогда не плел интриги, не сплетничал с другими, не делал никому подлостей, а если так или иначе на это натыкался, то пресекал на корню. Помимо этого у него еще много положительных качеств: изобретательный светлый ум, искренняя доброта и невероятное желание помочь всем, кому только можно. Но все это перечеркивал один, по мнению Дэнниса, огромный изъян — слабость.

Он слаб и телом и духом. Врожденная эпилепсия — страшное неизлечимое заболевание, сильно уменьшающее шансы на долгую и счастливую жизнь. Во время приступов он настолько уязвим и беззащитен, что его жизнь буквально находится в руках окружающих. Если его не перевернуть на бок, он задохнется своей рвотой, которая обязательно будет, ни один его приступ без нее не обходится. Если не зафиксировать правильно голову, он, скорее всего, ее разобьет. Еще много чего нужно сделать так, как надо, чтобы он остался цел и невредим. А приступы коварны, всегда приходят без какого-либо предупреждения. Неважно, чем он занят, едет на велосипеде, переходит дорогу, сидит за партой, да хоть мир спасает, болезни наплевать. Вот так и живет он с постоянным страхом неудачно свалиться и отбросить копыта, неизвестно когда и как. Понятное дело, что эта болезнь и его не всем приятная внешность стали плодородной почвой для роста комплексов, целым букетом которых он уже успел обзавестись к своим 20 годам. Они вселили в него неуверенность, которая во всем мешает,