– Если, конечно, тут есть телефоны, – хмыкнул он.

– Да, – хихикнула я в ответ.

Фу, как глупо.

Затем Адам вернулся на свое место позади немецких школьников и двух играющих в покер стариков. Я оглянулась на него пару раз – он помахал рукой, я помахала в ответ, и на этом все закончилось. Хоть бы здесь были телефоны.

Сложно поверить, но очередь длиной в десятки тысяч людей продвигалась довольно быстро. Конечно, разговоры, выпивка и флирт скрасили ожидание, но мне показалось, что прошло минут двадцать. Здешние власти отработали все до мелочей; уверена, что за долгие столетия к ним поступило немало жалоб. Я наконец подошла к вратам рая – как ни странно, они действительно оказались воротами, причем жемчужными.

– Здравствуй, Алекс, здравствуй, Персик, – поприветствовала нас милая ангел-брюнетка с планшетом. – Добро пожаловать на небеса. Вам необходимо отметиться в доме Блаженства.

Она протянула мне карту. Я развернула ее: в каждом названии проглядывало что-то божественное. Дом Небесный, дом Гармонии, дом Идиллии и так далее. Я невольно засмеялась – высшим силам явно не хватает фантазии.

Сейчас я нахожусь в зале ожидания дома Блаженства. Девушка-ангел сказала, что отсюда меня проводят в предназначенное жилище. Адама попросили пройти в дом Утопии. Миссис Браунштейн отправили вместе со мной, а вот ее мужа определили в дом Идиллии.

– Я так рада ненадолго избавиться от него, – призналась миссис Браунштейн. – Если он еще хоть раз упрекнет меня за несчастную духовку… Что я могу сказать? Все ошибаются.

Мы сидим в красивой комнате с голубыми обоями и уютными диванами, обитыми бежевой кожей. Обстановка навевает мысли о дорогом загородном клубе. Здесь собралось человек двадцать, к нашим услугам внушительный набор напитков и угощения. Я подхожу к фуршетной стойке и делаю овощной салат, только заправку накладываю на край тарелки. Раз уж я отказалась от закусок в очереди, теперь можно себя побаловать. Миссис Браунштейн направляется прямиком к лотку с мороженым и по дороге игриво подталкивает меня локтем:

– Теперь не о чем беспокоиться, все равно я умерла!

– Алекс? – Ангел отвлекает меня от еды. – Тебя ждут.

На прощание я целую миссис Браунштейн в щеку, и мы договариваемся о встрече, как только здешние силы решат вопрос с расселением.

– Я поищу Адама, – обещает она. – Вы чудесно смотритесь вместе.

Если честно, знакомство с Адамом потрясло меня до глубины души. От всего сердца надеюсь, что в раю найдется телефон!

На пороге я оборачиваюсь и посылаю миссис Браунштейн воздушный поцелуй. Мы с ангелом выходим в общий зал и… О боже, глазам своим не верю! Бабушка с дедушкой!

Как в раю

Бабушка с дедушкой! Я не могу прийти в себя! Здешние обитатели рассказывали, что давным-давно, столетия назад, все вновь прибывшие встречались с родными у ворот. Но в очереди воцарилась сумятица – еще бы, как можно работать с толпой, где все кричат, обнимаются и впадают в истерику? Тогда ангелы решили построить дома Ожидания, и с тех пор прибытие новичков протекает гладко и организованно.

Некрасиво с моей стороны внезапно обрывать рассказ, но при виде умерших двадцать лет назад родственников и дух испустить недолго (прошу прощения за каламбур). Никто не говорил, что они здесь, а мне и в голову не пришло спросить. Я почему-то решила, что буду коротать вечность в одиночестве.

Я вышла из комнаты ожидания, а там… Там бабушка, дедушка и дядя Моррис.

При встрече с бабушкой (надеюсь, дед и дядя Моррис не обидятся) меня охватила истерика. В жизни мы были очень близки, и я ужасно по ней скучала. Двадцать лет я вспоминала ее почти каждый день и вдруг снова увидела. Она совсем не изменилась – все тот же высокий, немного гнусавый голос, запах лилий и лака для волос «Акванет». Я не могла оторвать глаз от родного лица и прижималась к бабушке, как ребенок. Конечно, на земле хранились старые фотографии, но смотреть на нее вживую, разглядывать морщинки на лице, уложенные высоким шлемом рыжие волосы… С детства помню, как она настаивала в салоне красоты: «Начесывайте выше!» Передо мной стояла бабушка во плоти… То есть в духовном воплощении. Я не могла совладать с собой. Руки тряслись, по щекам рекой текли слезы.

– Я так по тебе скучала, – выдавила я.

– Знаю, дорогая, – ответила бабушка. – Но мы снова вместе и не расстанемся очень-очень долго.

– Глянь, как выросла, – вмешался дед, протягивая ко мне руки. – Алекс стала настоящей женщиной.

– Да, выросла! – Истерика взяла свое, и меня прорвало. – Я танцевала на школьном выпускном балу, а потом поступила в колледж и переехала в Лос-Анджелес. Бабушка, я следила за зубами! Помнишь, перед смертью ты велела тщательно ухаживать за ними? Посмотри на мои зубы, у меня никогда в жизни не было кариеса. Я чистила их щеткой и нитью каждый день!

С последним выкриком я запрокинула голову и широко раскрыла рот.

– Разве я говорила что-то о зубах?

– Перед смертью, твои последние слова.

– И зачем мне просить о подобной чепухе?

– Но ты велела следить за зубами, а потом умерла.

– Бредила, наверно. – Бабушка беспечно отмахнулась от завета, который я свято чтила в память о ней. – Ладно, не самая плохая последняя воля.

От неожиданности я даже разозлилась, но вспомнила о другой загадке.

– Погодите, – поморщилась я. – А как же сны? Вы мне часто снились. Умершие действительно могут навещать живых?

Мое вновь обретенное семейство заулыбалось и закивало друг другу:

– Конечно.

Они постоянно приходили ко мне во сне. Я хотела расспросить подробнее, как это делается, но не успела, поскольку дед передал меня в объятия дяди Морриса. Надеюсь, кто-то из родственников поделится секретом. Нужно проведать родителей.

Дядя Моррис брат бабушки. Всю жизнь они оставались лучшими друзьями. Дядя так и не женился – после смерти старших он считал, что должен заботиться о бабушке и еще трех сестрах.

– Я постоянно думала о вас. – Я крепко обняла дядю и вдохнула привычный запах сигар и мятных леденцов.

– Знаю. – Он прижал меня к груди. – Я даже побрился сегодня. Помнишь, в детстве ты не хотела обниматься из-за колючей бороды?

Конечно, я помнила. Все двадцать лет я помнила, как его борода царапала щеки. Дядя Моррис побрился ради меня!

– Стоило положить в рот мятный холодок, я тут же вспоминала о тебе!

Я всхлипнула. От счастья голова шла кругом, и меня не смущало, что слезы катятся градом. Вокруг происходило то же самое. Люди впервые за долгие годы встречались с родными и сходили с ума от радости. Краем глаза я заметила миссис Браунштейн. Она по очереди обнимала мать и отца, плакала, кричала и снова прижималась к ним, будто пятилетняя девочка, потерявшаяся в парке аттракционов.