Так они и заснули под столом. А утром Коля вылез и побрёл на кухню варить кашу — надо было кормить сестру. За завтраком они всё обсудили и решили, что обязательно что-нибудь придумают и вызволят деда. И надежда, словно весенний тёплый ветер, залетела на их маленькую кухню.

На следующий день снова пришёл начальник станции и объявил детям, что квартира, в которой они живут, принадлежит железной дороге. А раз Анатолий Васильевич в тюрьме и не работает больше на станции, дети не имеют права здесь жить.

— Немедленно освободите квартиру! — потребовал он.

Коля начал просить:

— Не выгоняйте нас! У меня маленькая сестра, нам некуда идти. Я пойду работать на станцию. Меня дедушка многому научил.

— Не бывать этому! — уже уходя, сказал начальник, — во-первых, ты ещё маленький, а во-вторых — неблагонадёжный!

Дети принялись собирать вещи. Коля взял портрет бабушки, фонарь, несколько своих любимых книг, последний подарок дедушки — грузовик, мешок со своей и дедушкиной одеждой, свою и Томину постель, а ещё чемодан с адресами дедушкиных фронтовых друзей (которые давно умерли), фотокарточками, квитанциями, удостоверениями и почётными грамотами.

У Томы всё имущество составляли книга "Великие первопроходцы" и новый тулуп.

Это может показаться невероятным, но дети сами всё это утащили. Ребята надели на себя побольше одежды. Тома несла в одной руке сумку с крупами, в другой — бабушкин портрет, завёрнутый в одеяло. На спине в рюкзачке лежали гамаки и подушка. Мешок с книгами был привязан к спине Шиши. Коля нёс всё остальное. Ребята вышли из дома и двинулись в путь.

— Нам нельзя уходить из города, — сказал мальчик, — дедушка может написать.

К ночи малыши обосновались в лесу за городом. Они развели костёр, сварили кашу, развесили свои гамаки на дереве и улеглись в них. Так ребята прожили две недели. Каждое утро Коля бегал к своему дому смотреть почту, но письма от деда не было.

В их квартире уже поселились новые жильцы.

Стоял конец октября, почти каждый день шли дожди. Одеяла и меховая куртка промокли, и малыши сильно мёрзли. Они всё время хотели есть, а по ночам плакали от холода. А осины, как будто в насмешку, щедро клеили к их мокрым сапожкам свои золотые монеты.

Однажды, когда Коля ушёл в город проверять почту, Тома с Шишей отправились в глубину леса на разведку и через некоторое время вышли к стоянке лесорубов. Стоянка пустовала, все были на работе — до лагеря доносились звуки пил и топоров. На поляне были сколочены деревянные навесы и столы, дымилось кострище, на столах и возле костра стояли закопчённые котлы. Девочка и щенок обошли весь лагерь и внимательно всё осмотрели. Когда вернулся Коля, Тома ему рассказала о своей находке.

С тех пор ребята каждое утро отправлялись в лагерь дровосеков. Они обнаружили, что рядом с тлеющим костром всегда стоит огромный котёл с горячим чаем. Над тлеющими углями они развешивали на просушку свою одежду и одеяла, а сами залезали в чан. Так они сидели часами, погрузившись по самую шейку в горячий чай и отогревались. Перед возвращением лесорубов ребята вылезали из чана, закутывались в свои тёплые сухие одеяла и убегали к себе. Там они ложились в гамаки и дремали.

Так проходили их дни. Трудности сплотили их ещё больше, и они стали настоящими братом и сестрой. Им казалось, что они когда-то разлучились, и теперь, после долгой разлуки, нашли друг друга. Вечером, лёжа в своих гамаках, малыши вспоминали разные истории, придумывали небылицы, или Коля рассказывал свои любимые книжки.

Так они прожили до ноября.

Однажды утром Коля ушёл в город проверять почту, а Тома, прихватив с собой мокрые одеяла, направилась в лагерь лесорубов отогреваться в чае.

Но котла с чаем на привычном месте не оказалось, и Томе пришлось залезть в чан с тёплым супом — так сильно девочка замёрзла.

Когда вернулся Коля, Тома, блестящая от жира, завёрнутая в одеяло, сидела у костра и ворошила угли.

Коля пришёл такой уставший, маленький и грустный. Он сказал:

— Дедушка прислал письмо, он в тюрьме, болен. Наверное, я его больше не увижу.

Мальчик сел возле костра и горько заплакал, размазывая слёзы по лицу грязными кулачками.

«Любимые малыши, — писал дедушка, — я в тюрьме, меня приговорили к 25 годам. Вы уж не сердитесь на меня, но столько я не протяну, ей-Богу! Так что, наверное, больше не увидимся. Вы теперь совсем одни, жить вам не на что, выход один — идите работать в колхоз. Может, вам дадут посильную работу и будут хоть немножко платить. Надеюсь, из квартиры вас не выгонят.

Держитесь. Верю в вашу звезду.

Ваш дед Анатолий Васильевич.»

— Ты не отчаивайся, — сказала Тома, — мы что-нибудь придумаем и вытащим дедушку. А сейчас мы должны идти в колхоз, как он завещал.

После этих слов Коля почувствовал, что надежда вернулась к нему, а с ней и силы.

Малыши собрали вещи и тронулись в путь. В колхозе им сказали, что специальной работы для них нет, но если они хотят, могут выходить вместе со всеми на сбор тыквы. Бригадир выдал ребятам топоры, и те сразу же отправились на поле.

День был солнечный, морозный, а воздух такой прозрачный, что было видно далеко-далеко вперёд. Трава серебрилась от инея и хрустела под ногами сахарной корочкой. Скоро малыши увидели бескрайнее поле, а на нём — огромные золотые шары. Некоторые тыквы были почти в рост Томы.

Малыши резво работали топорами, перерубая тыквенные черешки, но их ждало сильное разочарование, когда они попытались перетащить первую же тыкву — она была такая тяжёлая, что дети едва сдвинули её с места. И тогда Коля придумал достать колёса из своего грузовика и приладить их, воткнув ось в тыкву. Так, переставляя колёса от одной тыквы к другой, ребята накатили большую кучу.

В конце рабочего дня пришёл бригадир.

— Отличная работа, малыши! — сказал он.

— Вижу, вы справляетесь. Я буду платить вам по 5 рублей в день, как и другим колхозникам. Кроме того, вы будете бесплатно питаться в колхозной столовой. Только вот жилья я вам дать не могу — все комнаты уже распределены.

— Если вы не против, мы будем жить в тыквах, — сказала Тома.

Вечером, после ужина, ребята вернулись на поле, выбрали две самые большие тыквы, и одну поменьше — для Шиши, и перетащили в свой лагерь. Топорами выдолбили в них люки, вычерпали волокнистую середину и улеглись там, каждый в своей тыкве. Конечно, там было