– Нет. У меня не приняли ни одного заявления. Меня даже слушать не стали, записав в категорию сумасшедших.

– Но как же? Если на вас напали, причём, серьёзно – в любом случае должны быть записи в больнице, в которую вас доставили.

– Частная клиника. Там есть все записи. Только ни одной правдивой, – под взглядом следователя я устало прикрыла глаза и отклонилась на спинку стула.

Я тогда проснулась вся разбитая. Не сразу сообразила, где я. Завидев над головой белый потолок и услышав звуки работающей аппаратуры, возник второй вопрос – почему я в больнице. Воспоминания стали возвращаться урывками, разрывая сердце на клочки. Когда появился врач, первым делом спросила про ребёнка. А он посмотрел на меня осуждающим взглядом и холодно произнёс:

– Какой ребёнок, дорогая мамаша? С образом жизни, что вы ведёте – никакой речи и быть не может о материнстве. Бросьте пить, приведите голову в порядок, вот тогда и заводите дитё.

– Я не пью! – воскликнула я, осмысливая и умирая от осознания потери мой крохи.

– Ну-ну, – снисходительно кивнул тот, глядя на меня как на неразумного ребенка. – Не пили бы, так не грохнулись бы на стеклянный столик.

– Я не падала! Это всё муж и его друзья! – больно ещё и от того, что мне не верят.

– Ну, хватит. Хватит, – равнодушно пробасил он, никак не реагируя на мою громкую речь, разве что только поморщившись. – Последствия алкогольного опьянения. Если бы ваш муж нашел вас чуть позже, вы вполне могли бы быть сейчас мертвы.

– Прекратите делать из меня дуру! Это он! – взревела я. – Он убил моего ребёнка!

Доктор вколол мне успокоительное и вышел из палаты, продолжая держаться так же холодно и отстранённо.

– И меня убил, – тихо сказала сама себе, проваливаясь в темноту беспокойного сна.

Через пару месяцев, на приёме у гинеколога, узнала, что никогда не смогу завести ребёнка.

– То есть там тоже всё куплено? – задал очередной вопрос Сергей. Не понятно прибавилось в нём веры или нет.

– Соображаете, – подмигнула я ему.

Он скривился, но всё же спросил:

– И что они там записали?

– В такой-то день, в такое-то время, – вздохнула я, сверля его полунасмешливым взглядом. – Поступила такая-то гражданка. С многочисленными ушибами и маточным кровотечением. В крови обнаружена недопустимая норма алкоголя. По словам супруга, женщина была найдена у разбитого журнального стеклянного столика. По всей видимости, алкоголь не позволял контролировать тело, и она упала, судя по повреждениям, не один раз. Причина выкидыша – удар о металлический угол журнального столика.

– Алкоголь? – хмыкнул мужчина, что-то для себя решая. – Похоже на правду.

– Да что вы знаете?! – зло бросила я и отвернулась в сторону.

Какие же они одинаковые. Мужчины. Женщины. Все люди. На основании ложных данных делают собственные умозаключения, даже не пытаясь узнать правду. Заплати им денег, и они поверят им. Допусти малейший проступок, и они выдумают большую ложь, где тот будет участвовать. Стань алкоголичкой после жестокой несправедливости, что разрушила твою жизнь, мечты и планы, решат – ты пила всю жизнь и сама виновата в своих бедах.

– Ещё вопросы будут? – я снова посмотрела на следователя, всем своим видом демонстрируя отвращение и нежелание продолжать беседу. – А то мне уже пора напиться до усрачки.

Надо отдать ему должное – у него хватило такта устыдиться. Он вздохнул и, откинувшись на спинку стула, устало потёр глаза.

– Простите, – не отнимая руки от лица, выдохнул Сергей. – Я уже четыре дня работаю над делом Килина. На меня давят. Начальство. Его отец. А у меня ни единой зацепки. И тут я натыкаюсь на двухлетней давности иск. Пробиваю участников по базе и узнаю, что остальные двое тоже мертвы, – он открыл глаза и пронзил меня сканирующим взглядом. – Трое участников вашего дела буквально за три недели умирают при странных обстоятельствах. Подарок судьбы говорите? Так ли это?

Я округлила глаза и возмущённо прошипела, ухватившись за край стола:

– Вы что… думаете, их убила я?!

– Мелькнула такая мысль, – не стал юлить следователь, наклонив голову к правому плечу. Похоже, моя реакция его нисколько не смутила.

Я пренебрежительно хохотнула и плеснула в стакан ещё водки, наполнив его наполовину, и, прежде чем выпить, поднесла стакан к лицу, прищурившись на Сергея:

– И у вас имеются предположения, как я это сделала?

– Некоторые, но начинаю в них сомневаться, – пришлось ему признать. Ещё бы. Он видит, что я из себя представляю в компании с бутылкой.

– Ха. И все три убийства не раскрыты? Никаких подозреваемых, кроме меня?

Он чуть стушевался и, скривившись, посмотрел в сторону:

– На самом деле, по делу Прохорова виновный найден. Думаю, скоро она сядет в тюрьму.

– Она? – насмешливо подняла я брови.

– Его девушка, – кивнул следователь, заглядывая в бумаги, – Наумова Кристина Петровна. Её застали на месте преступления в крови Прохорова, а нож с отпечатками её же пальцев лежал рядом. Следователь что ведёт дело, узнал, что она часто закатывала ему истерики ревности.

Кристина. Знаем – общались. Взбалмошная и совершенно безмозглая особа. Собрала на своём теле абсолютно все “девайсы” современной пластической хирургии и салонов красоты. Надутые губы, татуажные брови, нарощённые ресницы в комплекте с силиконовой грудью и приподнятой попкой. Окрашивание волос по последней моде и вечное пребывание в “Instagram”. Она туда постила буквально всё: от фото с иглой в щеке на процедуре контурной пластики скул, до истерических видео, где её предал очередной мужчина. Живёт она за счёт состоятельных родителей, по всей видимости, работать не собирается, разыскивая такого же состоятельного мужа, на плечах которого можно будет легко свесить ножки, переместив их с плеч родителей.

До появления в жизни Кирилла меня, она крутилась возле него. Когда окончательно поняла, что ей с ним ничего не светит, переключилась на его друзей. Что Прохоров, что Никитин были людьми состоятельными и хороши собой. Никитин однажды просто воспользовался ею и долго доказывал, что они не пара, так как та, после пары ночей, заявляла на него права и навязывала всяческими способами свою компанию. А вот Прохорову оказалась по нраву её легкомысленность. И он с неисчерпаемым весельем переносил её ревнивые истерики и иногда специально не скрывал свои измены.

– Знаю, что не напрасно, – кивнула я сама себе.

– Не напрасно. Он ей изменял. Следователь уверен, что у неё сдали нервы, и она таким образом ему отомстила.

– Так может и вам стоит искать настоящего убийцу, а не притягивать дело за уши?

Сергей Дмитриевич сделал вид, что не расслышал моё замечание и, хмыкнув, пояснил своё неверие в эту версию: