Бесшабашные музыканты за считанные секунды преодолели путь от столика до сцены не хуже профессиональных спортсменов. Я ни физически, ни морально не способна на такой подвиг, поэтому неуверенно зашагала следом, направляясь к ступенькам. Неожиданно мою талию железной хваткой обвила пара рук, и в следующую минуту я уже стояла прямо напротив микрофона. Обернувшись, увидела улыбающегося Рому. Он будто ждал благодарности за услугу, но мне не нравилось быть обязанной, особенно ему. Еще меня смущал его взгляд, и я опустила глаза, делая вид, что поправляю стойку.

Как только парни взяли в руки инструменты, все небольшое пространство бара сотрясло от звуков ударной установки. В стиле рок они могли исполнить кавер на любую песню, даже на трогательную композицию о любви.

По мере того, как я пела, все больше посетителей обращало внимание на наш маленький концерт. Оторвавшись от поглощения еды или очередной порции алкоголя, одни качали головой в такт музыке, другие — пытались разглядеть выступающих.

Как только музыка стихла, под шум аплодисментов я поспешила покинуть сцену, чтобы за самовольный захват оборудования нас не вышвырнул на улицу.

Замыкая цепочку музыкантов, я шла последней.

— Мария! — окликнул грубый голос далеко не молодого хозяина бара.

— Да, Алексей Анатольевич, — повернулась к нему с виноватым видом.

Ему было за пятьдесят, с сединой в уже поредевших волосах, но с доброй искоркой в глазах, что противоречило облику сурового владельца питейного заведения. На самом деле он лишь казался строгим и в большинстве случаев попросту прощал вот такие шалости студентам.

Бар находился недалеко от консерватории, и многие из посетителей — учащиеся, которые, порой пытаясь проявить свою индивидуальность и талант, устраивали импровизированные выступления. Алексей Анатольевич мог пригрозить бунтовщикам, но дальше слов никогда не заходил. К тому же живые выступления профессиональных музыкантов были только по выходным, а в будни сцена пустовала, и такие самовольные представления, как сегодня, привлекали новых людей, что не могло не приносить дополнительный доход. Все оставались в выигрыше.

— Хорошо спела, — улыбнулся и по-отечески похлопал меня по плечу.

— Какие-то проблемы? — рядом возник Рома с видом героя-защитника.

— Нет, все в порядке, — поспешила объясниться, чтобы он не натворил дел, — вернемся за наш столик.

Он по-собственнически обнял меня за талию и увлек за собой. Стараясь не быть грубой, я неловко выскользнула из объятий: мне не нравилось, когда меня вот так касались. Нагло, бесцеремонно. Словно я ему принадлежу.

***

Рома сидел напротив и, делая небольшие глотки, непринужденно пил пиво из высокого бокала. Я не знала, куда деться от его пристального взгляда. Сложившаяся ситуация походила на пытку.

С тех пор, как три месяца назад у Иры с Артемом начались отношения, в моей жизни появился Роман — закадычный друг Артема. Не скажу, что и мы стали друзьями, просто хорошими знакомыми.

На лице подруги отражалась радушная безмятежность, но я была уверена, что мысленно она корит меня. Надо отдать должное ее рвению и упорству в попытке свести нас с Ромой. Она считала, что если мы подруги, да еще и живем вместе, то было бы «просто замечательно», если и наши парни были бы друзьями. В логике ей не откажешь. С такими талантами ей бы стать свахой, а не тратить время на экономическом факультете, который она, кстати, заканчивала в этом году, и я с тоской думала, что скоро она съедет с нашей общей квартиры, окунувшись в новую взрослую жизнь, где девятнадцатилетней третьекурснице вроде меня нет место. А еще интуиция подсказывала, что этот ее роман будет продолжительней предыдущих. С Артемом у нее все по-настоящему.

Настойчивый вопрос Ромы отвлек меня от этих мыслей:

— Мар, почему ты не хочешь стать солисткой в их группе? — кивнул в сторону музыкантов.

«Мар» — такое имя дали мне друзья-музыканты. Они говорили, что в группах у всех должны быть «крутые» прозвища. Однажды назвав меня «Мар», они как бы негласно причислили к своей банде. Я не возражала. У меня не было ни братьев, ни сестер, да вообще кроме родителей, я не знала никаких других родственников, даже дальних. Музыканты же относились ко мне, как к младшей сестренке. Правда, они порой бывали просто безумны, как все люди искусства, что плохо совпадало с моим представлением о старших братьях. Но то, как Рома произносил “Мар”, заставляло меня нервничать. Он словно просил о невозможном.

— Не люблю большие скопления людей, — отшутилась, хотя отчасти это правда.

— Ну да, — его позабавили мои слова, — видел очередной приступ агорафобии минуту назад, на сцене.

Я улыбнулась ответной шутке. Рома расслабился, почувствовав, что сумел отыскать ко мне лазейку. Но идти по этому пути ему помешал Ник, бесцеремонно вклинившийся в разговор:

— Мар, давай запишем песню в студии!

— Мы с Ником сочинили крутую музыку, — присоединился Кир, — а Бенд набросает текст. Это будет хит!

На меня смотрели с щенячьим просящим видом. Не знала, как им отказать. Снова. Они возлагали на меня надежды, а те каждый раз разбивались. Я словно, риф или айсберг, на который налетел их корабль, и теперь они неизбежно пойдут на дно. Отвратительное чувство.

— Вас не учили, что невежливо встревать в чужой разговор? — Рома злобно глянул на музыкантов, отчего те тут же замялись. Уже второй раз за вечер они мешают его попытке соблазнить меня.

Немалый рост и атлетическое телосложение Ромы производили на людей соответствующее впечатление — его побаивались. Тогда как музыканты, посвящающие все время искусству, а не физической подготовке, лишь создавали видимость суровости. Единственными устрашающими атрибутами на их субтильных телах были пирсинг и татуировки.

— Да не будет она с тобой, — Бенд незаметно появился из-за спин друзей. Он единственный никогда не проявлял трусости или, по крайней мере, открыто не демонстрировал страх. — Мар нужен другой, — говорил непринужденно, будто не чувствовал возникающего напряжения.

Роман медленно встал из-за стола. Он был чуть ли не на голову выше Бенда, поэтому смотрел на него сверху вниз:

— На себя намекаешь?

Бенд был так увешан всевозможными цепями и кольцами, являющимися атрибутами готического стиля, что его внешний вид в большинстве случаев шокировал окружающих.

— Я сразу понял, что здесь решает не мужчина, а женщина, — лениво говорил Бенд, не скрывая неприязнь. — Мар подпустит только того, кого сама захочет. — Прошелся оценивающим взглядом, будто в очередной раз уверяясь в своем мнении: — И очевидно, что это не ты.

Рома не сдержался и взял парня за грудки. Оттеснил его к стене, задевая соседние столики, чем вызывал недовольные возгласы мирно отдыхающих посетителей. Подоспевшие на помощь Артем, Ник и Кир