Девушка выпрямилась, теперь мне видно было только ее платье.

Это я бракованный? Может, это вы бракованные? Какие-то неправильные и странные.

— Мы его исправим и позже выставим на продажу, — было видно, что человек пытается оправдаться. Переноска качнулась — кажется, он ее поднял.

Как-то от этого слова совсем плохо стало, не хочу ничего исправлять в себе! Это нормальное поведение для кота, вы бы поступили точно так же!

Я начал крутиться изо всех сил, лишь бы переноску поставили на место. Чтобы больше не трогали ни мое укрытие, ни меня.

— Я его покупаю, — произнес ангельский голос, и я замер от неожиданности. Не надо меня покупать, отправьте обратно к хозяйке! Я не хочу в новый дом! Хочу назад к злой и невыносимой хозяйке. На свою территорию!

Новый дом

Наступила тишина, переноску поставили на место, и я выдохнул со спокойной душой.

— Может, вы передумаете? А вдруг он и вас царапать будет? Ваша кожа должна быть идеальной…

Девушка не дала ему закончить.

— Я его покупаю, — она прервала его спокойным голосом. — Состояние моей кожи должно волновать меня, а не вас, мистер Провт. Заверяю вас, что с ней будет все замечательно, чего не сказать о вашей, если вы его заберете на исправление. Как вы помните, это очень трудоемкий путь, и вероятность его исправить равна нулю, особенно учитывая тот факт, что это создание не чувствует значимость статуса.

Ее голос ни разу не сорвался, был спокойным и миролюбивым. Я уже не был уверен в том, что хочу навредить этой девушке и убежать от нее. Главное, чтобы она не навредила мне, если для этого нужно быть ласковым, я буду. Просто потом сбегу так далеко, что она меня никогда не найдет.

— Хорошо, — мужчина покорно опустил голову. Мне показалось, что он готов упасть на колени, от него разило страхом и раздражением от собственного унижения. Мне стало противно. Не хотелось даже рядом с ним оставаться.

Я обошелся в 346 золотых, ничего в цифрах не понимаю, но судя по запаху удивления от того человека, что я поцарапал, недешево. И я злился на нее, что она купила меня без моего разрешения! «Я точно от нее убегу!» — думал я тогда, словно маленький обиженный котенок.

Когда мы остановились, я осознал, что даже не следил за дорогой, чтобы вернуться назад. Расстроился, но делать было нечего. Остановились мы у какой-то двери. Когда она открылась, я увидел большое помещение с лестницей и множеством мелких деталей, которые так захотелось обнюхать.

Меня поставили на пол, и дверка моей переноски открылась.

— Теперь это твой дом, Грег, — пролепетала моя новая хозяйка ангельским голосочком.

Я медленно встал и высунул нос за пределы укрытия.

«Выйду пройтись, у меня тело затекло. Не более», — в тот момент я думал именно так.

Девушка терпеливо ждала, пока я выберусь из своего укрытия, чтобы убрать переноску. Я медленно и аккуратно ступал, осматриваясь по сторонам, даже не зная, на чем остановиться. Большие палки подпирали потолок и огромную лампу, множество цветов стояли куда ни глянь. Будто я в кошачьем раю. Злость и недовольство немного отступали, на смену им пришло любопытство, и я медленно пошел изучать новые для меня запахи и помечать свою территорию.

Сейчас

Я облизал последнюю лапку и посмотрел в окно, птички мило щебетали и летали прямо у моего носа, будто дразнили. Пришлось включить всю свою выдержку, чтобы не начать биться в это прозрачное стекло.

— Я вам покажу! — пробубнил себе под нос. — Я вам всем покажу, как тут летать! Поймаю и съем!

Смех новой хозяйки испугал меня. Подскочив, я развернулся. Шерсть на моей спине встала дыбом, и я приготовился атаковать, но тут увидел ее озорные глазки и сразу успокоился. Бежать уже не хотелось. Мир за окном всё равно манил, но плевать я уже хотел на этих птичек.

Я спрыгнул с подоконника и подошел к ней, громко мурлыкая. Хозяйка мило улыбнулась и присела на корточки, чтобы погладить меня. У меня появилось чувство, что она что-то задумала.

— Малыш, не хочешь прогуляться? — она вновь улыбнулась, подтверждая мои опасения. Но я так мечтал там побывать. Наконец она это предложила!

Я стал прыгать вокруг и мурлыкать, временами даже ногу лизал, как будто случайно, а она смеялась и продолжала гладить меня, неугомонного.

Я прекратил только тогда, когда вокруг все закружилось. Пришлось остановиться, а вот мир вокруг продолжал вращаться, но даже это меня не расстраивало и не давало успокоиться. Гулять я пойду сейчас и, возможно, в первый и последний раз. Убегу!

Хозяйка — Элла, так она представилась, — пошла в комнату, а я поплелся за ней хвостиком. Она иногда поворачивалась и смотрела, иду ли следом, на что я одобрительно мурчал, подтверждая, что иду, чтобы она не теряла меня из виду.

Элла зашла за дверь, в которую мне нельзя было заходить, и наступила тишина. Там хозяйка хранила старые вещи, а еще пыль и грязь. Туда я особо не рвался, ведь даже отсюда чувствовал эту пыль, и хотелось чихать.

«А как же гулять?» — по-кошачьи спросил я, усевшись на свою попку. Мой хвост неугомонно метался туда-сюда и не хотел останавливаться.

Ответа не было долго, я устал ждать, но она все-таки вышла и взяла меня под живот.

— Поставь меня, если не хочешь, чтобы содержимое моего желудка было на ковре, — простонал я, ощущая, как живот приклеился к позвоночнику.

Она послушалась и поставила меня на кровать. Мягкую-мягкую кроватку, но тут же стала делать какие-то странные штуки с веревкой. Хозяйка завязывала мне лапы и тело. Я из всех сил старался не сопротивляться, но было не очень приятно.

Прогулка

— А теперь гулять, — сказала Элла. Конечно, замечательно, что мы идем гулять, но как же снять это? Лучше же быть свободным!

— Я никуда не пойду, — я упал на бок, выражая свой протест, ноги совсем не слушались, да и идти никуда уже не хотелось.

Она посмеялась надо мной, снова подхватив за живот, поставила на ноги, но я отступать не намерен! Снова завалился на бок.

— Никуда не пойду! — грозно фыркнув, встретился взглядом с ее глазами. Они сияли счастьем и умиротворением, и мне было всё сложнее сопротивляться.

— Давай, котик, у тебя получится, — она меня подбодрила, и мне даже захотелось идти дальше. Хозяйка поставила меня снова на ноги, и я так и остался стоять. Первый шаг дался мне тяжело, но второй уже легче.

Неудобно, но уже не