Он почти потерял контроль над собой, принявшись жестикулировать и гримасничать, заранее проигрывая предстоящий момент встречи с Настей Бельских. Поэтому дёрнулся, когда со стороны раздался издевательский смешок. Пришёл в себя, внимательно осмотрелся по сторонам. И внеплановые события закрутились с нарастающей скоростью.

Память вполне своевременно подсказала: где он, как он, что вокруг, какой сегодня день, что во время оного случилось и к каким это потом привело негативным последствиям. Именно сегодня, двадцать пятого июля, живущего через два дома соседа, майора Шпильмана ограбили, жестоко измордовали в собственном доме, и напоследок убили. Михаил Шпильман, тоже фронтовик, тридцати двух лет от роду, подвизался в ближайшей воинской части на должности начальника снабжения. Хорошо жил, с достатком, да и с войны привёз трофейный Опель, вполне заслуженный пролитой за родину кровью. Поговаривали, что и с деньгами у него проблем не было, да и золотишко водилось. В меру, конечно.

Зато грабители думали, что золота у Шпильмана полные засеки. Потому и мордовали, пытаясь узнать, где тайники и схроны. Тайников не было, но всё самое ценное из дома вынесли и автомобиль угнали. Счастье, что жена в тот день с детьми к свекрови в областной центр уехала. Могло и им достаться.

И что самое возмутительное и скандальное, грабители действовали средь бела дня, ничего не боясь или всё точно рассчитав в своих планах. Подавляющее большинство взрослых на работе, дети на речке, бабки в огородах копаются. Только и заметила одна из них, что «…Опель Мишкин уехал, а кто там за рулём был, я не рассмотрела. А следом — скрипучая полуторка проехала с жёлтыми полосками на бортах. С таких ликтричество на столбах чинють!»

Больше никто, ничего не видел. Преступников не нашли. Да и искали как-то плохо, с ленцой. Иного беспредела хватало в округе, уголовный розыск зашивался. Скорей самим поселковым жителям приходилось организовываться, стоя горой друг за друга, чтобы дать достойный отпор бандитам, ворью и прочим прохиндеям. Бывало, что и стреляли уголовников, убивая на месте преступления, благо оружия после войны хватало у всех. В том числе именного и наградного. И за такие действия по самозащите вроде как никого не ущемляли. Ещё и поощряли денежными премиями.

Происходила такое в прежнем варианте истории.

Но сегодня-то Александр здесь! Упал, оказался дома, а сейчас — в данном месте. Рядом — подворье майора Шпильмана. Там, возле дальнего сарая стоит поблескивающий на солнце Опель. Рядом, на пыльной обочине полуторка с жёлтыми полосками. В кабине — мордатый тип в линялой гимнастёрке без знаков различия и погон. Он то и смеётся издевательски, рассматривая жестикулирующего парня с презрением, словно тот с Луны свалился и прямо в выгребную яму.

Киллайд раздумывал не более пары секунд. Самое главное: надо спасать майора Шпильмана, хорошего, уважаемого, ценного человека. Для этого первым делом обезопасить тыл, обездвижив мордоворота. Убивать вроде как нельзя, мало ли?.. Задействовать гипноз? Так вернувшись в старое-молодое тело мемохарб ни единой пробы ещё не сделал. Скорей всего уникальные способности ещё не начали проявляться. Зато многолетние практики и умения, наработанные за десятилетия познания мира и себя, здесь пригодятся в самый раз. Уж точек на теле человека, при ударе по которым тело отключается на заданное время — полно.

Вот Шульга и заулыбался во все тридцать два, радостно бросаясь к полуторке с криком:

— Дядя Виктор?! Какими судьбами здесь?! — вскочил на подножку, протягивая в открытое окно руку, как бы для пожатия.

— Ты чё, паря? — отреагировал на это шофёр, пуча глаза и хмуря брови. — Совсем берега поп…

Больше он ничего выдать не успел, получив тычок пальцем в шею. Разве что засипел натужно, заваливаясь на сиденье вправо. А скрюченная рука так и выронила зависшую на руле монтировку. Санька подхватил, так вовремя подвернувшийся инструмент и тут же скользнул в подворье, легко пересёк его стелющимся шагом и замер возле входных дверей, прислушиваясь. В доме глухо слышалось чье-то злобное рычание и приглушенные стоны. Похоже, что грабители как раз выбивали из хозяина дома признания о припрятанном золоте. Ещё и грохот временами слышался, словно что-то переворачивали, сдвигали или роняли на пол.

Подгадав под особо громкий скрежет, Шульга приоткрыл дверь и протиснулся внутрь. Из полутёмных сеней, вышел в светлицу, сходу ориентируясь в обстановке. Какой-то тип в военной форме, с погонами, душил привязанного на кресле Шпильмана и угрожающе рычал:

— …всё мне отдашь, ублюдок! А если хоть что-то скроешь, мы твою семейку на ремни порежем!

Договаривая это, вояка краем глаза заметил движение сбоку и начал разворачиваться в сторону вошедшего парня. Но только и успел, что вдохнуть воздух для тревожного крика. Метко брошенная монтировка в следующий момент уже ударила его по голове, и тип беспомощным кулем рухнул на пол.

Тогда как в обеих спальнях шум интенсивного обыска продолжался. Хозяин дома, с кляпом во рту и полностью окровавленным лицом, пытался сморгнуть кровь с ресниц и рассмотреть неожиданного спасителя. Но тот уже стоял рядом, с подобранной монтировкой под мышкой, и своим небольшим, но острым перочинным ножиком, перерезал путы пленника.

— Дядь Миша, спокойно! — шептал он на ухо соседа. — Это я, Санька Шульга. Идти сможете? Давайте просто выйдем на улицу…

Но майор Шпильман не собирался никуда сбегать. Хотя ни слова не сказал против. Вначале протёр освободившимися руками глаза, затем рассмотрел безвольно лежащего рядом вояку и стал действовать, словно в настоящем бою. Выхватил из кобуры на поясе грабителя пистолет, проверил патроны, убедился в наличии одного прямо в стволе, снял с предохранителя и бросился к дверям первой спальни. Сделал внутрь помещения два выстрела и тут же прыгнул в сторону второй двери. Из другой спальни сразу раздался панический вопль:

— Сдаюсь! Я не…

Но и его оборвало два выстрела. После чего хозяин дома вернулся к креслу, возле которого лежало бессознательное тело человека с погонами капитана. Довернул это тело ногой, как ему показалось правильным, и вновь выстрелил два раза. Только после этого встретился взглядом со своим малолетним соседом. В тот момент Киллайду вдруг показалось, что обезумевший майор сейчас и его пристрелит и с запозданием потянулся к неудобно зажатой монтировке.

Но Шпильман только злобно оскалился и стал отчитываться:

— Эта мразь, — плевок на только что убитого капитана, — считался моим другом. Служили вместе… И вот теперь решился на моё убийство. Там, — кивок в сторону спален, — два бывших уголовника, хоть и дослужились до сержантов. Но всё равно остались зверьми. А ведь после суда их оставят в живых… Так что самое верное, не оставить мстительных ублюдков за спиной и на этом свете. Закон выживания…

— Уф! — Шульга шумно выдохнул, расслабляясь. — Там ещё один тип в полуторке лежит, в кабине. Ещё полчаса поваляется, после моего удара палкой в шею.

— Разберусь. Спасибо! — продолжил Шпильман, опять растирая сочащуюся на глаза кровь. — Отдельная благодарность — за мной. А сейчас беги отсюда к участковому, зови его сюда, скажи «стреляли!». Но ни словом не признавайся, что был внутри дома. Просто шёл по улице, услышал выстрелы. Я тут всё сам улажу и что надо подчищу. Давай, давай! Бегом!