Родители! Ее папа жив. И маме всего чуть за сорок, и это гораздо меньше, чем ей самой в момент перемещения во времени.

В голове снова загудело. Хорошо, что прозвенел звонок на перемену. Ой, что за сумасшедший дом! Лида с непривычки даже оглохла от шума в коридоре, когда одновременно изо всех дверей повалил орущий народ, словно прорвалась долго сдерживаемая дамба.

Школа, да, та самая, любимая, которую она, взрослая, продолжала иногда видеть во сне. На всякий случай, адаптируясь к давно забытому безобразию, Лида встала у стеночки. Тут же на нее налетела Наташка:

– Что с тобой? Ты чего стоишь? Следующая биология, нам на первый.

У Лиды закружилась голова. Не слишком ли много впечатлений для первого дня новой жизни? Как только прозвенел звонок на урок, она подошла к биологичке и, пока все носились по кабинету, рассаживаясь на места, пожаловалась старенькой доброй Ольге Петровне на самочувствие. «Домой, срочно домой. Прийти в себя, все обдумать, хоть пообвыкнуться немножко, нет-нет, сегодня она не готова провести весь день в школе».

– Тебе совсем плохо? Вид у тебя и правда болезненный.

– Похоже, я заболеваю. – Чтобы учительница не усомнилась в ее плохом самочувствии, Лида лепетала больным голосом, почти при этом не кривя душой. И Ольга Петровна отправила ее домой.

– Тебя проводить? – шепнула Наташка, добрая душа.

Конечно, она предлагала свою помощь не бескорыстно – смотаться с урока по уважительной причине каждый был бы рад.

– Нет, не надо, я сама, – ответила Лида.

Ольга Петровна услышал перешептывание.

– Может быть, тебе нужна Наташина помощь? Она может проводить тебя.

– Нет-нет, спасибо, я сама.

Опустив голову и стараясь поменьше видеть и слышать, девочка вышла из класса, не замечая, как в спину ей упираются завистливые взгляды. Еще бы, это был второй урок, а значит, она весь день будет свободна.

Лида шла по притихшему коридору и не могла поверить своим глазам – школа, родная школа! Из перехода, который вел в столовую, доносился аромат теплой сдобы. У медкабинета стояла какая-то мелочь даже без октябрятской звездочки, первоклашка, наверное, и тряслась от страха – зубы, что ли, сегодня проверяют? В коридорах пусто и тихо, все на уроках. Обычная школьная жизнь, но как же, оказывается, Лида по ней соскучилась! Может быть, это не так и плохо, что ей выпал такой странный шанс!

Часы на первом этаже показывали полдесятого. Ну, все, домой. Но, подойдя к гардеробу, девочка растерянно огляделась. А кто ей подскажет, в чем она пришла? Зря волновалась, детские ноги без участия взрослой головы привели Лиду к стройным рядам одежки, руки выхватили красное демисезонное пальто с синим вязаным воротником и такими же манжетами. Без малейших усилий Лида вспомнила (да она и не забывала, это называется симбиоз?), что это мама придумала так нарастить ставшие короткими рукава и украсить пальтишко. А еще шапочка и шарфик такого же цвета. «Возможно, по местным девчачьим меркам я даже модница, но, если посмотреть взрослым критическим взглядом, – голь на выдумки хитра».

До дома Лида дошла быстро, ее пятиэтажка стояла по соседству со школой. Оказывается, здесь, так же как и в прошлой жизни, теплая осень, береза напротив дома желтая и наполовину уже прозрачная. На лавочке у подъезда она посидела, щурясь на ласковом солнце; огляделась – второго здания школы, построенного в двухтысячных, нет, забор еще не тюремная сетка, а обычный невысокий бетонный. На месте соседнего высотного дома – ограждение стройки, из-за которого выглядывают только четыре этажа. Деревянная дверь в ее подъезд, как и во все другие, без домофона, деревянный же штакетник огораживает небольшой палисадник, где соседи с первого этажа посадили цветы и даже крыжовник. Удивило, что во дворе совсем нет припаркованных машин, ну да, личные автомобили сейчас роскошь, а не привычное для 2020 года средство передвижения. Несмотря на то что все утро сознание легко переключалось с детского на взрослое, сейчас взрослая половина Лиды разве что не дымилась от напряжения.

– Итак, я в 1977-м, – сказала она вслух, поверила сама себе и поняла, что, пожалуй, больше не злится на неведомого «перебросчика».

Ну что ж, пока действительно никаких противоречий, как он и обещал… Но кто же это, в конце концов, был? Ну, не Господь же Бог! В голове снова легкий гул. Нет, об этом она подумает завтра. Сегодня начнем с задач попроще – как попасть домой? Она открыла портфель, нашла ключи. Легкой четырнадцатилетней ланью взлетела на третий этаж.

Вдохнула родной запах – она дома! Все так, как она помнила. Прихожая, где трое не разойдутся, почему-то у них в семье было принято прихожую называть коридором, наверное, потому, что никакого другого коридора в малогабаритной квартире не существовало, две комнаты, пятиметровая кухонька. Разделась, бросила портфель на кресло, мимоходом отметив автоматизм многократно повторенного движения.

С чего же начать? Да вот хоть с датой определиться. На кухне – отрывной календарь. Папа всегда сам отрывал очередной листок и с интересом его прочитывал от корки до корки – когда восход, когда заход, долгота дня, интересные сведения, полезные советы, анекдоты. Так что можно не сомневаться, что сегодня 15 октября 1977 года, суббота. Суббота? «А что же я тогда делала в школе? – удивилась Лида. – Ах, ну да, у нас все десять лет была шестидневка. А где родители? К дяде Леше в гости, что ли, в такую рань пошли? Да нет, они ведь на работе! Их завод перевели на пятидневку только несколькими годами позже. Значит, я одна часов до трех. Ну, будем обживаться на новом-старом месте».

Для начала Лида подошла к большому зеркалу в коридоре и стала внимательно себя разглядывать. Результаты осмотра скорее порадовали, чем огорчили. Оказывается, она ничего так была. Почему же всегда в этом возрасте Лида считала себя гадким утенком? Да, волосы не мешало бы помыть, и уже давно пора подстричься, но цвет – блестящее вороново крыло, такого цвета краской не добиться; брови растут «неприлично густо», как в «Служебном романе» секретарша Верочка говорит. Значит, будем с этим бороться. Рейсфедером.

Что там еще интересного отразилось в зеркале? Глаза цвета незрелого фундука, почти зеленые. Ресницы длинные, черные и неприлично густые, но вот с этим она бороться точно не будет. Ноги могли бы быть и подлиннее. Зато талия не подкачала, и Лидия надеялась, что не подкачает и в будущем – в прошлой жизни талия оставалась с ней, даже когда она поправлялась сверх всякой меры. Длинные пальцы с длинными же ногтями, которые подстрижены вкривь и вкось – ладно, она займется маникюром потом. И напоследок – бюст. Четырнадцать лет, а уже полновесная единичка. Да, бюст, как тот нос из поговорки, что на семерых рос, а одной достался. В прошлом отрочестве Лидочка считала это большим, во всех смыслах, недостатком, глупышка. А что это за кулон висит на шее? Затейливый орнамент, узоры складываются в крест. Лидия Леонидовна всегда нательный крестик носила, так это что, вместо него? Да, наверное, это и вправду бывший крестик. В советское время с религией было все очень сложно и вряд ли семиклассница могла без последствий, в открытую, носить крестик. «Что ж, буду носить кулон и помнить, что он на самом деле из себя представляет».