Гриша носился по дому, выбрасывая вещи из ящиков, вываливая одежду из шкафа и комода.

– Да ты что друган, не веришь? Ищи, ищи, вот от тебя я не ожидал такого, еще друг называется!

– Да? А бинокль отцовский помнишь? Как ты его лихо спер, никто тогда и не заметил. И годов то тебе было всего четыре, а какие способности, прямо талант! Если бы ты на обмен не купился – на паровозик с вагонами да машинку, так не видать моему отцу бинокля, а мне ушей. А ты бы на мой безухий калган смотрел бы в бинокль и радовался, рожа твоя воровская! Тебя и с геологов за что поперли – за воровство. Ты ушлепок, умудрился оттуда тащить все, что не приварено сваркой.

– Э, да ты Гришка-паразит! Зачем за живое – то? С твоим биноклем – ладно, виноват, малый был, уже даже и не помню. Да и обманул ты меня тогда, дал какие-то вагончики без колес. Ребенка обманул – тебе то тогда уже 8 лет стукнуло. А про мои глупости на работе, это вообще не твоего ума дело. Я тогда сам больше всех пострадал, работы хорошей лишился. Да и самогон, вырученный за продажу, мы тогда еще вместе пили. Забыл? Давай так, кто старое помянет, тому и глаз вон! Сколько дружим, я у тебя что – то воровал после того случая? Нет!

Да уж, подумал Гриша, под эти шутки ты многие дела провернул, да и нож мой охотничий наверняка он увел. Но не пойман, не вор, эту истину он усвоил крепко, когда не смог доказать свою правоту и получил за свой язык крепко.

– Да нет, не воровал, пробурчал он себе под нос, – но дом все равно осмотрю, упрямо добавил он.

Свое занятие он продолжил уже с меньшем рвением, аккуратно открывая ящики и передвигая вещи. Выброшенную ранее одежду он комом затолкал обратно в шкаф.

– Ищи, ищи, тренируйся, может в менты возьмут! Там теперь только одних шаманов и не хватает!

Стоя рядом, Федька спокойно наблюдал за происходящим, а когда поиск закончился и Гриша подавленно сел на краешек кровати, присел рядом с ним и сказал с нажимом:

– Ну что, друг, пойдем у тебя посмотрим, может потеря и не терялась даже!

Дойдя до покосившегося дома шамана, вокруг которого не было даже захудалого штакетника, друзья переглянулись. Дверь дома широко распахнутая, сиротливо скрипела на ржавых петлях.

– Если до этого что-то и оставалось, то теперь точно сперли, – сказал Федька.

– Да нет, это я запереть забыл. Бубна нет, ружье в сейфе, а больше у меня ничего и ценного нет.

– Ну, тогда с богом!

После короткого, но очень интенсивного обыска, стало ясно, что бубна нет. Вернее нет ТОГО бубна. Два других сиротливо выглядывали из-за угла шкафа.

Гриша горестным взором окинул свое скромное жилище. По нему как будто прошел Мамай, да еще взявшись за руки с Тохтамышем, Чингисханом, Темирланом и со всем их войском. В его доме в принципе разбрасывать было нечего, т. к. костюмов и шуб у него не было, да и жил он один. Но тут постарался Шлепков, утолив свою обиду и жажду мести посредством наведения «порядка». Даже на люстре, просвечивая насквозь, сиротливо висел драный носок.

Да, похоже Федька не врал, он когда напакостит всегда очень вежлив, культурен и аккуратен. Прямо ангел, а не человек. А тут он явно отомстил не только за беспорядок в своем доме, но и за обиду, нанесенную своим другом. Значит нужно мириться.

– Слышь, Федор, а давай посидим, похмелимся, да и подумаем что дальше делать.

– Выпить то можно, чего не выпить. Но вот я что думаю, а может, приснился тебе бубен? Мне вот тоже ты всю ночь снился в своем истинном обличье!

– Да нет, был бубен, не показывал я его только. Слишком он ценный, чтобы его всем показывать. Не в цене дело, даже не в шкуре, которой он был обтянут. Силой он обладал самого старого шамана, душа Варушты спала в нем. Тебе и не понять всего.

На столе как по волшебству появился самогон, посуда, закуска. Только друзья выпили по рюмке, как за дверью раздался стук. Пришли вчерашние гости – вдова Пелагея и электрик Санька.

– Ну вот и подозреваемые, сказал Федька, и состряпал суровое лицо. Сейчас расследование и проведем! Но пока о пропаже не говори! Я сам рулить буду, а ты молчи, слушай и водку подливай.

Гости уже выпили бутылку и начали вторую. Состояние похмелья начало отступать, всем полегчало, на синих носах начали проступать красные пятна. Ну, теперь пора, подумал Федор:

– А что Санька, говорят ты в шаманы хочешь податься?

Оба гостя сразу оторвались от закуски.

– А это ты с чего взял? – спросил электрик.

– Говорят ты вчера музицировал всю ночь, бубном стучал.

– Кто говорит, Марфа старая? У нее от старости и от нехватки мозгов давно в голове стучит. Слушай больше старых маразматиков, – улыбнулся Санька.

Давай лучше за хозяина выпьем, вот уж кто шаман так шаман!

– Ты обожди тему то менять, перебил его Федор. Говорят ты вчерась с бубном каким-то по поселку нарезал, было дело?

– Да кто тебе чушь разную задвигает? Ну я с этой бабкой поговорю! Мне зачем шаманить, у меня работа есть. Может ты для себя узнаешь, хочешь у Гриньки хлеб его отбить, так ты сразу и скажи, а то развел тут допрос.

– Подожди Санька, – вставил слово Гриша. А помнишь, когда старый шаман меня прогнал, ты к нему в ученики набивался. Мы еще тогда над тобой посмеялись.

– Было дело, молодой был, глупый, но теперь у меня работа, жена, детишек двое, не до глупостей уже. Да и что вы привязались? Пойду я домой, беседа что-то не идет, а дома работы, – непочатый край!

– Никуда ты отсюда не уйдешь, пока бубен уворованный, не отдашь!

– А вот ты куда гнешь, так бы сразу и сказал, а то все вокруг да около! Не брал я твой бубен – вон они оба за шкафом торчат. Глаза разуй! Пить вам мужики нельзя, и так полудурки, а так совсем дураками стали.

– Хватит, Федька, пусть идет, не он это, – сказал шаман. Другая мысль у меня есть.

Санька ушел, за ним встала со стола и Пелагея.

– И я пойду, делов – пропасть, корову доить, кур кормить, пойду я.

– И откуда у нее корова, – подумал вслух Федор, уже месяц как продала. Стой, – заорали оба в один голос, – стой Пелагея!

Пожилая женщина бодрой рысью понеслась по тропинке. Толстые ноги в калошах так и мелькали. Но легкий занос на повороте, скользкие калоши и грязь решили итог забега не в ее пользу. Ломая и сминая заросли сорной травы, мощный болид остановился лишь около мусорной кучи, тормозной путь составлял метров пять. Подняв Пелагею, участливо осведомившись не ушиблась ли она, приятели не стали крутить, а спросили прямо:

– Тебе зачем Пелагея бубен, верни и дело с концом.

– Да не брала я, и в глаза его не видела.

– А что рванула-то?

– Да вспомнила, чайник забыла выключить, вот и побежала.