У меня пальцы начинают подрагивать от волнения. Я же этого Романа Алексеевича со своего посвящения в студенты помню. А прошло уже двенадцать лет. Просто сложно забыть дерзкого кобеля, который в то время ничего собой не представлял, а сейчас город в своем криминальном кулаке держит. Сколько новостей я о нем пересмотрела и перечитала. Он буквально рос на моих глазах. И ведь добился всего, о чем тогда в пьяном угаре договорились. Построил себе огромный дом в пригороде, открыл ночной клуб, машины самые крутые из заграницы привозит, вертолетная площадка прямо во дворе. Не понимаю только, почему Артура в эту школу отдал? Она не новая, далеко от дома. Мог бы в частную мальчишку отдать, или вообще семейным обучением обойтись.

Так или иначе, теперь я учительница его приемного сына, а по совместительству племянника, и мне рано или поздно придется снова встретиться с ним лицом к лицу. И я безумно рада, что в тот вечер была в маске. За столько лет он уже и не помнит меня. А даже если помнит, что с того? Он дважды был женат, если мне не изменяет память. Позже был помолвлен с какой-то итальянкой, но у них что-то не срослось. А сейчас рядом с ним такие модельки крутятся, что вряд ли он повторит свой дешевый подкат к пресной училке. Мне уже не восемнадцать. Да и… должно же смутить его обручальное кольцо на моем пальце.

Стоит вспомнить о муже, как на завибрировавшем телефоне высвечивается «Степа».

– Я сегодня на тренировке задержусь, – сообщает он. – Ужинай без меня.

Муж у меня всегда краток. Боец под два метра ростом, кандидат в мастера спорта. Из-за прошлогодней травмы немного в депрессию впал, но уже становится бодрее. Я люблю его именно за то, что он такой, какой есть. Не притворяется быть кем-то другим. Он далеко не романтик и убежденный чайлдфри. Выходя замуж, я была уверена, что последнее не станет помехой нашему счастью, потому что я ежедневно окружена детьми. Но чем старше становлюсь, тем сильнее обуревает желание завести родного ребеночка. Хочется, чтобы меня не Дарьей Николаевной называли, а мамой. И от тоски порой тихо плачу в подушку. Пытаюсь Степе намекнуть о своей мечте, но он не понимает, а если и понимает, то делает вид, будто не слышит. Прямо сказать тоже не могу. Знала, за кого замуж иду. Он мне сразу все обозначил: на первом месте спорт, на втором – жена, на третьем – достаток. Больше ни для чего в его жизни места нет.

– Жаль, – вздыхаю я. – Я думала взять красного полусухого. Отметили бы мой первый день в новой школе.

– На выходных отметим. Давай, мне на спарринг пора.

– Целую.

Я откладываю телефон, тяжело вздохнув. Не думаю, что Степе все равно, понравилось ли мне на новом месте. Не спросил, как дела, наверное, потому что сильно занят, или потому что знает, что я все преодолею. Он никогда в моей силе не сомневается.

Переключаюсь на работу. Изучаю расписание уроков и решаю в пятницу все же организовать родительское собрание. Но для начала надо представить себя родителям. Почти час вношу в телефон их номера, создаю чат в мессенджере, приглашаю туда всех пап и мам и замечаю, что нервничаю, сохраняя номер Чеховского. Как он меня тогда назвал? Бабочкой?

Рефлекторно пальцами касаюсь шеи на месте татуировки и смеюсь, вспомнив, как сказала ему, что она временная. Надо не забыть надеть платок, а то еще сбудутся его предсказания – Елена Михайловна увидит и выводить заставит. Надо же! Столько лет прошло, а я до сих пор не забыла.

«Добрый день, уважаемые родители! Меня зовут Городецкая Дарья Николаевна. Я новый учитель первого «в». Сегодня познакомилась с вашими детками. Надеюсь, мы с ними подружимся. Приглашаю вас в пятницу на родительское собрание в 18:00 в кабинете «204». Желательно присутствие хотя бы одного родителя. Решим самые насущные вопросы и обговорим планы на текущий учебный год. Домашнее задание детям пока не даю. Всем удачной недели».

Разумеется, сразу сыплются десятки сообщений. Кто-то здоровается, другие спрашивают о расписании, третьи возмущены питанием в столовой. Чат разрывается от вопросов и спама типа «Потерялся наш кот, помогите найти» до возмущения, почему рабочие тетради родители покупают за свой счет. И только с номера Чеховского не приходит ни единого сообщения. Хотя заглядываю к нему в личку и вижу, что он онлайн. Интересно, читает? Листает? Или это вообще номер няни Артура? На аве какой-то цветок.

Вздохнув, осмеливаюсь написать вдогонку еще одно сообщение:

«С родителями отдельных детей хотелось бы встретиться в удобное для них время. Прошу папу Артура Логинова отписаться мне в личку».

Господи, зачем я это делаю? Веду себя, как девочка, мечтающая встретиться с олигархом, чья душонка запачкана самыми грязными грехами. Но с другой стороны – не избегать же его теперь! И его подопечный действительно срывает уроки, обижает одноклассников и нарушает школьные правила.

«Здравствуйте, Дарья Николаевна! Я сестра Артура Логинова. Вы просили написать вам».

Ну вот, не угадала. Это номер сестры.

Не успеваю набрать ответ, как девушка звонит мне.

– Алло, – отвечаю мягко.

– Дарья Николаевна? – слышу нежный голосок. – Меня зовут Лучиана. Не удивляйтесь, это мое настоящее имя. Мой папа итальянец. А то многие не верят, думают, Арти снова врет.

– Лусиана…

– Лучиана. Чэ. Чайка, – поправляет она меня, очевидно с улыбкой.

– Простите, Лучиана. Я все же хотела бы поговорить о поведении Артура с его законным опекуном. Вы оповестите его, пожалуйста. Если мы совместными усилиями не примем меры, мальчика могут определить в специализированную школу для трудных детей. Это в лучшем случае. Он сегодня курил. За это, как минимум, на родителя налагается штраф. Роману Алексеевичу тысяча по карману не ударит, но Артур – мальчик с определенным авторитетом. В нашей школе он самый богатый ученик. Многие дети захотят на него равняться. Дурной пример заразителен.

Девушка протяжно вздыхает. Похоже, дождаться ответственности от Романа Алексеевича даже сейчас, двенадцать лет спустя, задача не из простых.

– Я постараюсь, – отвечает она. – Во всяком случае, вы всегда можете обратиться ко мне или к Вере Ивановне. Это няня Арти. Иногда он к ней прислушивается.

– Буду иметь в виду. Но конкретно сейчас Артур нуждается во вмешательстве мужчины в его воспитание.

– Я вас поняла. Спасибо. Вы очень милая.

Мои губы растягиваются в улыбке. В тридцать лет приятно слышать комплименты даже от девушек, даже по телефону. Не то, чтобы я ими обделена, просто в юности они сыпались чаще.

Я прощаюсь с Лучианой и обнаруживаю сорок восемь непрочитанных сообщений в чате. Вечер обещает быть нескучным.

Твою мать, это самый тухлый вечер в моей жизни! Но у моей куклы сегодня днюха. Девятнадцать, как-никак. Почти взрослая. Хотя о взрослости говорить там слишком рано. Моя племянница на год младше, а ума куда больше.