– О боже, – прошептала она так, что услышал лишь Тристан. – Это же ад!

– Это ад, – Джек стоял у двери убежища, хмуро наблюдая за кружением призраков снаружи.

Кроваво-алое солнце сжигало небеса и бросало на его лицо зловещую бордовую тень. Глаза под нахмуренными бровями казались темными колодцами.

– Закрой дверь, – посоветовала Сюзанна, окидывая его виновато-озабоченным взглядом.

Вина и чувство ответственности не давали ей покоя с той самой поры (до чего же давно это было!), как они спрятались здесь.

– Не смотри на них.

Она присела на низкий, весь в буграх, диван в дальнем от двери углу. Однако это было не так уж и далеко: убежище представляло собой крохотную лачугу с каменными стенами, соломенной крышей и одной-единственной комнатой. Никакой возможности уединиться; никакого места, где можно спрятаться от своего спутника. Этот диван был единственным крупным предметом мебели; помимо него сесть можно было только на шаткий кухонный стул. Когда Сюзанна с Джеком ссорились – а это было неизбежно, в таком-то тесном пространстве, – бежать было некуда. Один-единственный шаг за порог означал мучительную боль: призраки в ту же секунду вцепились бы в Сюзанну.

А Джека и вовсе ждала бы судьба хуже смерти.

Они проживали эту мучительную жизнь уже… Сюзанна потеряла счет дням с тех пор, как Инквизитор изгнал их обратно на пустошь. Настоящую пустошь, где земля горела кроваво-красным огнем и призраки охотились на любую глупую душу, что осмелилась ступить наружу.

На задней стене хижины красовались ряды аккуратных коротких черточек, выцарапанных в камне. Каждая черточка представляла собой день, прожитый Сюзанной и Джеком в их пустынной темнице. В последнее время она даже перестала их считать; на вид же было сложно сказать, сколько их прошло. Сюзанна перестала даже царапать новые.

– Джек, закрой дверь, – повторила она.

Джек поджал губы: он по-прежнему терпеть не мог, когда она командовала. Вместо этого он еще ближе подошел к выходу. На секунду сердце у Сюзанны остановилось: она подумала, что он и правда решится, шагнет наружу – и эта патовая ситуация разрешится. Однако он дождался, пока призраки, почуяв движение, зарычали и завизжали от восторга, а потом быстро отступил назад и пинком закрыл дверь.

– Не надо так, – упрекнула его она, когда он подошел и уселся рядом. – Ты только сильнее их разозлишь.

– А есть куда сильнее?

Шипение за окном подтвердило его слова.

– А так хоть есть чем заняться.

Сюзанна вздохнула. В этом и была проблема: они скучали. Есть и пить им было не нужно, однако рано или поздно придется выйти наружу. Просто чтобы не сойти с ума от безделья.

Сколько пройдет дней, прежде чем Джек по-настоящему шагнет за порог?

Сюзанна сделала глубокий вдох, готовясь заговорить, но Джек ее опередил.

– Я тут подумал… – сказал он, глядя в пол.

Сюзанна тут же захлопнула рот. Это было совсем не похоже на Джека: избегает ее взгляда, ведет себя так… нерешительно. Неуверенно.

– О чем? – спросила она, когда он вместо продолжения стал теребить шов футболки.

– Я думаю… – он на секунду задержал дыхание и затем выпалил: – Я думаю, нам нужно просто решиться – и все.

– Что? Ты имеешь в виду…

Он быстро взглянул на нее, и Сюзанна увидела в его глазах то, что он пытался скрыть. Страх. Страх боролся на его лице с решимостью – и проиграл. Хотя победа была близка.

– Мы не можем сидеть тут вечно.

– Можем, – возразила Сюзанна.

– Нет, не можем, – он поднял на нее разозленный взгляд, словно призывая поспорить. Она не стала. – Нужно просто решиться. Раз – и готово. А если не доберемся… – Он пожал плечами.

– Если не доберемся, ты станешь одним из них, – напомнила Сюзанна, кивая на маленькое окно, за которым все еще носились призраки.

– И ты тоже.

– Нет, – Сюзанна покачала головой. – Я не стану. Меня назначат куда-то еще, снарядят сопровождать другую душу. Причинить боль они мне могут, а вот убить – нет. Они не смогут превратить меня в подобного себе. А тебя могут.

Джек снова пожал плечами, словно пытаясь отмахнуться от ее слов. Проигнорировать их. Потом он шмыгнул носом и повел челюстью. Сел ровнее. Деланая храбрость, уменьшавшаяся день ото дня в течение того времени, что они провели вместе, внезапно вернулась.

– Ну и что? Чему быть, того не миновать.

– Джек…

– По крайней мере, ты освободишься.

Сюзанна поморгала, уверенная, что ослышалась.

– Что?

– Ты освободишься, – повторил Джек.

Сюзанна чувствовала исходящее от него напряжение.

– Если я доберусь – что ж, отлично. А если нет, по крайней мере ты больше не будешь тут торчать. Так?

Сюзанна не знала, что на это ответить.

– Я не освобожусь, – медленно проговорила она. – Мне придется опять стать паромщицей.

– Но отсюда ты сбежишь.

– Да, – согласилась Сюзанна. – Отсюда я сбегу.

Из этой клетки, которая была их единственным надежным укрытием на этой адской пустоши. Сбежит от Джека и чувства вины, от которого у нее сводило внутренности каждый раз, когда она смотрела на своего спутника.

Но потом, глядя на призрака, ей придется каждый раз гадать, а не Джек ли это. Когда эта тварь будет пытаться закогтить ее и убить ее подопечную душу, Сюзанна не сможет не думать: а вдруг где-то внутри еще живет искра, которая когда-то была Джеком.

Она будет задаваться вопросом: мучается ли он? Обрекла ли она его на вечные муки? Возможно, ему даже понравится эта маленькая месть, с легкой усмешкой подумала она и тихо фыркнула.

– Что такое? – спросил Джек, наблюдавший за ней, склонив голову набок.

Ему не терпелось разделить ее веселье.

Ему шло такое выражение. От него он казался младше, дружелюбнее. Разглаживались жесткие злые морщины, так часто появлявшиеся у него на лице.

Сюзанна не могла в точности сказать, когда он начал смотреть на нее так, но мало-помалу, за мучительно долгие часы, дни и недели, что они провели вместе, Сюзанна с Джеком нашли способ мирно сосуществовать. Разговаривать – по-настоящему! – и даже смеяться, жить в своем особом ритме. Подружиться.

И это она потеряет, если Джека схватят призраки, прижмут его к земле и превратят в подобного себе. Она потеряет друга. А еще – что еще важнее – человека, который смотрел на нее и видел ее настоящую.

– Я представила тебя в виде призрака, – призналась она. – То-то бы ты за все отыгрался.

Джек широко улыбнулся, хотя Сюзанна знала: в этом не было ничего особо смешного.