Хэнк прослужил вполиции больше двадцати четырех лет, изкоторых шестнадцать– вотделе порасследованию убийств играбежей управления шерифа округа Джексон. Его слова отом, что ничего подобного он еще невидел, стали дляКелли холодным душем.

–Унас тут задержанный подозреваемый.

–Так быстро?

–Патруль остановил его наавтостраде Ай-пятнадцать запревышение скорости. Когда ребята заставили его выйти измашины, поих словам, он был насквозь мокрым открови. Я только что изкамеры, куда его поместили. Патрульные сказали правду. Он вкрови сголовы доног.

–Уже выезжаю.

Сходив втуалет, Келли заскочила вдуш, затем надела черный брючный костюм. Залпом проглотив двойную порцию крепкого черного кофе, она выдвинула ящик, вкотором лежал золотой значок снадписью: «Прокуратура округа Джексон».

Иногда Келли брала ссобой оружие, однако сегодня решила оставить пистолет дома. Первая женщина-прокурор округа, всвое время она получала много угроз. Кое-кому изветеранов непонравилось то, что их отодвинула всторону женщина, тем более индианка.

Хотя округ был маленьким инаходился впустынных землях насеверо-западе Невады, впоследнее время количество жителей внем росло экспоненциально. Келли уже нераз обращалась спросьбой всовет округа выделить ей еще пять заместителей, однако совет медлил, ссылаясь нанехватку средств. Никто изчиновников нехотел воткрытую отказать напросьбу правоохранительных органов обувеличении численности сотрудников, однако увсех уних были свои любимые проекты, также требовавшие финансирования. Вцелом совет состоял именно изтех людей, которых Келли терпеть немогла: они были готовы сказать все что угодно, лишьбы вышло каквыгодноим.

Прокравшись нацыпочках мимо комнаты тети Нойи, Келли заглянула вспальню детей. Бетани иБелла крепко спали надвухъярусной кровати. Белла обнимала розового плюшевого кролика, аБетани, спустив руку сверхней кровати, лежала, уткнувшись лицом вподушку. Поцеловав дочерей, Келли оставила нахолодильнике записку дляНойи, сообщив, что ей пришлось срочно уехать наработу, иона вернется, кактолько сможет.

Согласно обычаям племени, старики, которые уже немогли обслуживать себя, перебирались ксвоим молодым родственникам, чтобы те брали насебя заботу оних. Однако Келли вынуждена была признать, что Нойя помогала ей вгораздо большей степени, чем онаей.

Когда холодной ноябрьской ночью убили мать Келли, ей было всего двенадцать лет, иименно тетя Нойя взяла ее ксебе иобъяснила, что жизнь движется покругу ина самом деле мать покинула их ненавсегда. Слова тетки, сказанные вту ночь ивбесчисленные другие ночи, стали тем единственным, что непозволило психологической травме укорениться так крепко, что Келли, пожалуй, ине смоглабы ее вырвать.

Управление шерифа находилось недалеко отее дома. Прямоугольное кирпичное здание, вкаких вшестидесятых располагались офисные помещения, уже давно стало дляКелли родным иблизким. Она начала свою работу здесь двадцать лет назад вкачестве помощника шерифа. Сейчас Келли тепло вспоминала патрульную машину, нотогда, работая вночные смены, аднем учась наюридическом факультете, она могла думать лишь отом, какбы поскорее стать прокурором.

Войдя внутрь, Келли никого незастала застоликом дежурного инаправилась вглубь покоридору вкомнату длядопросов. Изкомнаты дляотдыха выглянула помощник шерифа, молодая девушка поимени Синди. Увидев Келли, она улыбнулась ипротянула ей пластиковый стаканчик скофе.

–Только что приготовила.

Взяв стаканчик находу, Келли сказала:

–Ты лучшая излучших!

Дойдя доконца коридора, она заглянула сквозь стекло содносторонним обзором вкомнату длядопросов, необращая внимания наХэнка иего напарника Сила, вполголоса разговаривающих шагах вдесяти.

Мужчина застеклом вэтот момент какраз садился. Он был худой, стемно-русыми волосами иосунувшимся лицом, болезненно-бледным. Келли сразуже мысленно отметила, что его большие карие глаза наполнены горем. Опустившись настул, мужчина принялся медленно раскачиваться взад ивперед. Келли отметила все это водно мгновение, однако впервую очередь ее поразила кровь.

Хэнк нисколько неприукрасил: казалось, этот человек искупался вкрови. Засыхая, кровь становится красновато-бурой, ноесли попытаться отстирать ее, скажем, спомощью сильного отбеливающего средства илимыла, она, высохнув, приобретет тусклый серый цвет, поскольку гемоглобин разрушится. Эта кровь была ярко-красная, изчего следовало, что ее было много изадержанный непытался ее отмыть.

Одежда неизвестного состояла изпростой белой футболки иджинсов, однако белого практически небыло видно из-за крови. Кровью были покрыты руки мужчины иего волосы. Лицо тоже было перепачкано кровью, словно он взял впригоршню кровавую грязь иразмазал ее покоже.

–Матерь божья…– пробормотала Келли.

Подойдя кней, Хэнк заглянул встекло.

–Да… ноон сказал, что невиновен.

–Тоесть?

Хэнк засунул руки вкарманы.

–Он говорит, это демон сказал ему так сделать.

–Демон?

–Так он говорит.– Хэнк кивнул.– Новот то, что ты должна посмотреть. Это снимки сместа преступления. Ты должна вспомнить.

Он протянул Келли папку. Внутри лежали глянцевые фотографии издела, окотором она думала каждый день стех пор, какшесть лет назад закрыла папку иотправила его вподвал, вархив нераскрытых преступлений.

–Это почти вточности напоминает…

–Вот именно,– перебила Хэнка Келли. Она быстро оглянулась наСила.– Он знает?

–Нет. Только ты ия.

Закрыв папку, Келли постучала ею Хэнка погруди, оставив прижатой ксердцу.

–Никто недолжен обэтом знать– пока.

–Понимаю.

–Хэнк, я говорю совершенно серьезно. Это должно остаться между нами. Дров наломали мы вдвоем, имне нужно время, чтобы убедиться втом, что этоон.

Кивнув, Хэнк снова посмотрел начеловека, сидящего вкомнате длядопросов.

–Ты правда думаешь, что этот тип может…

–Да,– сказала Келли, доставая изсумочки кретек[3].

Хэнк щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить. Выпустив облако дыма, Келли добавила:

–Каждый человек способен навсе, Хэнк. Просто его необходимо поместить внужные обстоятельства.

Ктому времени какДилан подороге домой заехал вмагазин запродуктами, «кровавая луна» побледнела домедно-оранжевой.

Домом было одноэтажное здание вмаленьком городке Джейнсвилл насамой окраине округа Кларк. Отец Дилана построил его своими собственными руками.

Его отец был крупный мужчина, высокий имускулистый, ивпамяти Дилана он остался великаном. Нетолько всмысле своих габаритов, нотакже ивследствие отчужденности, недоступности. Унего перед глазами возник образ отца, каким он видел его впоследний раз: лежащим набольничной койке сотходящими отнего трубками. Врач объяснял Дилану иего матери, что пули так сильно повредили легкие ипочки, что спасти ему жизнь неудалось.