Глава II

Источник смрада отодвигается и я снова слышу тот же голос.

— Спасибо, отбраковка. Я уже и не думал, что сюда забредут какие-то идиоты.

Солнечный протуберанец тебе в уретру, выродок! Где мой револьвер? Кобура ведь должна быть как раз около правой руки.

Пробую пошевелить конечностью и невольно издаю стон. А до ушей доносится смех собеседника.

— Больно? Так и должно быть. Потому что жизнь — это боль, отбраковка. Раз чувствуешь боль, значит ещё жив.

На момент замолчав, добавляет.

— В твоём случае это, правда, ненадолго. Но тут есть и плюсы — не задержишься в этом гнилом месте.

Пытаюсь проморгаться, чтобы оценить ситуацию визуально. Голова раскалывается. Обе конечности едва двигаются. Странно. Не должно быть такого эффекта от обычного удара по черепу, пусть и сильного. Я ведь даже сознание не потерял.

— Падшая. Как же это будет восхитительно. И бракованный со Слезой в крови. Да сегодня просто праздник какой-то. Я ведь уже говорил тебе спасибо, да?

Зрение чуть проясняется и у меня выходит разобрать фигуру собеседника. Визуально — человек. Лицо покрыто мелкими чёрными наростами, но язв не замечаю. На теле длинный плащ, сшитый из разноформатных кусков ткани. А в правой руке длинная хреновина, которую я бы назвал посохом.

Остальных членов группы не вижу. Хотя нет, вон виднеются тонкие ноги Толба.

Как этот ублюдок так быстро к нам подобрался? Ближайшее укрытие — это стены дома по левому флангу. Но до них метров шестьдесят. Настолько быстро пробежать подобное расстояние невозможно. Как у него получилось это сделать?

Снова пробую добраться пальцами до рукояти револьвера и кривлюсь от невыносимой боли. А неизвестный подходит ближе. Уткнув свою палку в землю, опирается на неё, смотря на меня сверху вниз.

— Ты ведь уже поставил себе какой-то навык, да отбраковка? И поэтому не отрубился после удара моего славного посоха?

Молчу. Пытаюсь что-то придумать, но пока в голову не лезет ничего дельного. Мужик наклоняется, нависая надо мной своим уродливым лицом.

— Не можешь говорить? Ну, ничего, ты тогда послушай. Редко бывает такое, что рядом есть пара ушей, которые могут внимать.

Отходит в сторону, а я стараюсь успокоиться. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я ещё жив, а пальцы рук немного шевелятся. Возможно, получится добраться до оружия. Или придумать что-то ещё. Ключевой момент — не впадать в панику.

— Вот что с вами делать, отбраковка? Ты притащил сюда Падшую, пару кусков мяса и стёртого. Ну и себя, конечно же. Но с тобой всё просто — выпить и всё. А вот как быть с Ангелом? Такой улов мне ещё ни разу не попадался.

Где-то глубоко внутри мелькает мысль, что из этой передряги, возможно, выбраться и не выйдет. Кем бы ни был этот мужик, он явно давно живёт в Пустоши. А ещё управляет теми гигантами, что пытались нас зажать. Да и «крабами» тоже.

Мозг начинает раскачивать эту мысль, набрасывая сценарий развития ситуации на случай, если даже у меня выйдет с ним справиться, но я сразу же его обрываю. Сейчас не нужно пытаться выстроить стратегию. Надо просто действовать, как только подвернётся возможность.

— О, ты посмотри на этот экземпляр. Живая, тёплая, без корки на коже. И с капелькой безумия в голове. Возможно, я оставлю её себе. Посидит на привязи, поучится манерам. Сначала, конечно, будет брыкаться. Но как только начну жрать того бугая по частям, сразу станет, как шёлковая. Проверено.

Снова оказывается в поле зрения, левой рукой придерживая Аннет. Это сколько в нём силы, что вот так запросто фиксирует девушку в вертикальном положении?

Не успевает мысль потухнуть, как ублюдок отпускает посох, который падает на землю и расстёгивает на француженке комбинезон. Стягивает его полностью, заставляя упасть к её ногам. Проводит заскорузлыми и покрытыми чёрной коркой пальцами по телу. Засовывает ладонь между ног. Сжимает.

— Ты даже не представляешь, как я по этому скучал, отбраковка. Даже мужчины сюда редко заходят. А уж женщины… Да ещё такие. Свеженькие, не заросшие. Только возродившиеся.

Пробую разлепить пересохшие губы и это внезапно получается. Решаю попытаться поддержать беседу, чтобы потянуть время. Чем дольше я тут лежу, тем выше шанс того, что руки снова заработают. По крайней мере, я себя в этом старательно убеждаю.

— Ты же и сам… Отбраковка. Нет?

С натугой выдавливаю из себя слова, а собеседник разражается скрипучим смехом, не прекращая лапать Аннет.

— Думаешь? Не задавался вопросом, почему я тогда появился здесь, а не со всеми остальными? Да ещё в таком виде.

Вижу, как он кладёт ладонь на ягодицы девушки и покряхтывая начинает их сжимать. Но это не мешает выродку продолжить свою мысль.

— У всех нас другой статус. Мы приговорённые. Понимаешь? Те, кого отправили сюда в наказание. И в отличие от вас, у нас нет выхода.

Он сейчас о Городе? Или каком-то другом выходе? Ещё раз пробую пошевелить пальцами правой руки и субъективно кажется, они теперь слушаются куда лучше. Но этого всё равно мало, чтобы дотянуться до револьвера.

Опять разжимаю губы, озвучивая ответ.

— А ты искал? Выход?

Фразы приходится делать максимально короткими — иначе у меня попросту не получится их выговорить. Но как мне кажется, этого урода радует сам факт того, что с ним кто-то ведёт беседу.

— Отсюда? Конечно. Я пытался вырваться. Я убивал. Я умирал. Не раз и не два. Сбился со счёту, отбраковка. Тебя ещё могут вернуть в большой круговорот, а со мной покончено. Только малое кольцо. Жизнь, смерть, убийства. Понимаешь?

Прижавшись лицом к волосам брюнетки, шумно втягивает воздух, а потом укладывает её на землю. Разворачивается ко мне.

— Знаешь, что больше всего раздражает? Я не знаю, почему? За что меня приговорили. Они ведь могли всё оставить! Раз я всё равно заперт здесь навечно! Но поступили, как гнилое сучье отребье! Зачистили почти всё. Оставили лишь пару маленьких обрывков, чтобы я мучался и гадал!

Если отвлечься от ситуации, то всё это звучит интересно. Проблема лишь в том, что абстрагироваться у меня сейчас никак не выйдет. Всё, на чём сосредоточен мозг — выживание.

Но ответить ему всё равно что-то нужно.

— Какие обрывки? Что там?

Рассматривает меня с таким видом, как будто увидел экзотического зверя в зоопарке.

— Ты из тех, что любопытствуют до конца? Тех, что пытаются и пытаются выяснить, куда же они, бедолаги, попали и что тут такое происходит. Как же так, да? Он ведь только что поднимался по орбитальному лифту, а тут хлоп и оказался неведомо где. Ой, беда. Ой, жалость.

Скривив лицо, сплёвывает на землю.

— Кучка тупых идиотов, которые не могут понять очевидных вещей.

Шевелю пальцами, которые почти пришли в норму. Сейчас бы проверить всю руку в целом — одной рабочей кисти будет мало. Нужно же ещё донести пальцы до рукояти оружия. Но боюсь, это привлечёт внимание грёбанного ублюдка.

Вместо этого задаю ещё один вопрос.

— А всё же? Что ты помнишь?

Слова звучат уже чётче, но неизвестный этого не замечает. Уставившись вдаль, несколько долгих секунд пялится в никуда. Потом яростно взмахивает рукой.

— Ты лучше помучайся, отбраковка. Но не волнуйся. Перед тем, как тебя выпить, я всё расскажу. Спорим, будешь выть, проклинать судьбу и умолять меня сказать, что это просто шутка? Что ты сейчас просто умрёшь и на этом всё закончится?

Глядя на меня, снова издаёт скрипучий смех, а потом разворачивается спиной. Пользуясь моментом, напрягаю мышцы обеих рук и морщась от боли, пробую сместить их в сторону. Получается!

Правда внимание противника я этим нехитрым жестом тоже привлекаю. Развернувшись, мгновение пялится на меня. Потом за одно стремительное движение оказывается рядом. Опускается на колено.

Снова чувствую тяжелую вонь, что обволакивает всё вокруг. А ещё вижу его глаза. Чёрные, с тонким жёлтым ободком внутри.

— Ты что, тоже у нас с сюрпризом? А, бракованный? Что в тебе особенного? Я слышал, как дёрнулась твоя ручонка. Да и губки шевелятся. Слова вот бормочешь. Как? Не отключился из-за своего навыка, ладно. Но говоришь-то ты за счёт чего?

Смотрит мне прямо в глаза. А я раздумываю, что сейчас идеальный момент для выстрела из револьвера. Если бы не одно «но» — как только двину правой рукой, он прижмёт её к земле. Или просто врежет мне по голове, отправив в отключку. Посох он оставил на старом месте, но силы этому