Лицо Доры сморщивается, и она разражается громкими, глубокими всхлипами. Я смотрю на маму в полном недоумении, но она только улыбается.

– Кажется, учительница очень привязалась к своей ученице.

– Вздор! – строго отвечает Дора, сморкаясь в голубой платок. – Я просто в восторге. Теперь у меня будет куча времени, чтобы заняться каким-нибудь хобби, а ты… ну, ты… пойдёшь… в школу… такая взрослая…

Не в силах договорить, Дора берёт меня в охапку и так сильно прижимает к себе, что мне становится трудно дышать.

– Мы всё равно будем часто видеться, Дора, ты же живёшь в соседнем доме, – мямлю я, буквально размазанная по её плечу. – А мне будет полезно завести друзей и начать хоть что-то делать одной.

– Ты никогда не будешь одна, – доносится с земли утомлённый голос. – Если удача от нас отвернётся, то мы всю жизнь проведём вместе.

Мерлин. Я почти забыла, что он тоже здесь.

Разумеется, как и у всего на свете, у того, что ты ведьма, есть свои недостатки. Один из них – нам полагается иметь фамильяров.

Отчасти именно поэтому в шестнадцатом веке, когда началась охота на таких, как мы, ведьмам приходилось несладко. Люди прознали, что у каждой из нас есть волшебный дух-напарник, помогающий во всех делах, так что любая загадочная женщина с чёрным котом сразу вызывала подозрения.

Я очень хотела бы, чтобы у меня был милый, пушистый, нормальный кот, но, к сожалению, как и многое в моей жизни, мой фамильяр оказался сущим кошмаром. Наверное, вы представили себе очаровательное существо, которое питает ко мне безусловную любовь и всегда готово прийти на помощь, что бы ни случилось. Так вот, вы заблуждаетесь. Большую часть времени Мерлин тратит на то, чтобы подмечать мои недостатки и зло их высмеивать. Например, несколько дней назад он спросил, замечала ли я, что мои руки слишком волосатые для девочки.

До этого я ни разу об этом не думала. Теперь это единственное, о чём я могу думать.

Мерлин, как и все фамильяры, может менять облик, принимая любую форму, кроме человеческой. И он со мной навсегда. На всю мою жизнь.

И это очень печально.

Отправляясь со мной на экзамен, он решил обратиться шершнем, чтобы мучить всех ведьм беспрестанным жужжанием. Это продолжалось, пока мама не посмотрела на него своим коронным очень суровым взглядом. После этого он наконец-то угомонился, превратился в крысу и уселся у костра. Мама может быть крайне пугающей, когда хочет, всё-таки не зря её выбрали на должность Великой ведуньи.

– Мерлин, – вздыхаю я, – уверена, ты всё же рад за меня, хоть и не подаёшь вида. Теперь, когда я сдала экзамен, жизнь будет куда интереснее, не считаешь?

– Жизнь переоценивают, – отвечает он с зевком.

За это он тут же получает свирепый взгляд от Елены, фамильяра мамы, сидящей рядом с ней в своём любимом обличье бенгальской кошки.

– Мог бы хоть немного поддержать Морган, – шипит она. – Девочка столько трудилась, чтобы добиться своей цели, и, как её фамильяр, ты должен быть рад, что она достигла…

– Бла-бла-бла, – грубо перебивает её Мерлин. – Мы уже закончили?

– Вот честно, Морган, – говорит Елена, рассерженно выгибая спину, – не понимаю, как ты его терпишь.

– Это бывает непросто, – признаю я.

– Только подумайте, – мечтательно произносит Мерлин, не обращая на нас никакого внимания, – я мог бы сейчас быть на Бора-Бора с той чудесной ведьмой Лидией Купер. Вот кто по-настоящему талантлив!

Я закатываю глаза. Мерлин любит напоминать мне, что предназначался в фамильяры ведьме по имени Лидия Купер, моей ровеснице, которая живёт на острове Бора-Бора. К великому несчастью, как он считает, его отдали мне и обрекли на жизнь, полную страданий.

– Мерлин, прекрати, – возмущённо говорит мама. – Нам всем прекрасно известно, что это полнейшая чушь. Ведьму и её фамильяра соединяет сама судьба. У тебя не могло быть другой хозяйки.

– Не сомневаюсь, Лидия Купер сейчас пьёт кокосовую воду и любуется бескрайним бирюзовым океаном, – продолжает брюзжать Мерлин. – А я тем временем в глухом лесу посреди Эссекса умираю от скуки в компании кучки ведьм, пляшущих под дождём, и озадаченного мужчины с просто кошмарным вкусом в одежде.

– Что? – переспрашивает мама и озадаченно оглядывается. – О каком мужчине…

Мама поворачивается лицом в ту же сторону, что и Мерлин, и ахает.

– Дора! – восклицает она, хватая подругу за руку и указывая мне за спину.

Посреди леса стоит муж Доры, одетый в тёплую куртку. На лбу у него фонарик, а на шее висит фотоаппарат. Он с ужасом смотрит на всех нас, явно не веря своим глазам.

Дора поворачивается к нему и глубоко вздыхает:

– Ну вот опять.

– Дора? – бормочет он. – Что ты здесь…

– Привет, Говард! – жизнерадостно произносит Дора, махая ему рукой. – Вышел поискать барсуков, да? Стоило сказать мне.

Она поворачивается к маме.

– Не переживай, Эгги, у меня ещё осталось немного стирающего память зелья с прошлого раза. Я прослежу, чтобы он выпил его сегодня же вечером, так что всё это покажется ему обычным сном. Увидимся дома.

– Спасибо, Дора, – с улыбкой говорит мама. – Привет, Говард, рада повидаться.

Дора уводит мужа, который продолжает мямлить что-то невнятное, а мама поворачивается к остальным ведьмам.

– Ну, думаю, на сегодня это всё. С нетерпением жду нашей следующей встречи.

Ведьмы, всё ещё выкрикивая поздравления, забираются на мётлы и растворяются в темноте. Мама кладёт руку мне на плечо.

– Ты справилась, Морган. Я не сомневалась, что так и будет, – говорит она с гордой улыбкой.

– Вышло не сразу.

– Как будто мы не знаем, – бормочет Мерлин, но мне плевать, ведь ничто не может омрачить этот замечательный вечер, даже мой ворчливый фамильяр.

– Это не важно, – произносит мама, бросая на Мерлина строгий взгляд. – Главное, что ты всё-таки смогла. Готова к следующему приключению?

Я щёлкаю пальцами и выпускаю в воздух фейерверк, взрывающийся в ночном небе сияющей радугой. Мерлин, который теперь сидит на моём плече, превратившись в маленькую обезьянку, мрачно затыкает уши.

– Да, – отвечаю я с улыбкой. – Готова.

Спустя несколько дней после экзамена я просыпаюсь от громкого шёпота за дверью.

– Давай! Скорей! Пока она не проснулась!

– Уже иду!

– Осторожно, там доска скрипит.

– Которая?

– Вон та.

– Где?

– Ты знаешь! Вон та, вот там!

– Ах да, конечно, я не стану на неё наступать.