Затем реконструкция вздрогнула.

– Данные по магнитному полю готовы? – Уточнил Клод.

– Переданы в реконструкцию.

– Объединение.

Объемная картина, демонстрирующая взаимодействие магнитных полей на космодроме, проступила из-под картины бетонных плит, проваливающихся в черную пустоту – зеленые пики, образующие правильную сеть вокруг разрыва, поднимающиеся и исчезающие в течении долей секунды.

– Вот оно. – сказал Клод. – Поле обрушили не мы.

– Электромагнитный импульс, сэр? Но это не взрыв, и его мощности не хватило даже для того, чтобы создать помехи «Серафам».

– Мощность ни при чем. Структура. Что бы это ни было, оно разрушило связи между плитами поля за доли секунды, а магнитное поле – лишь побочный эффект, след. Но теперь мы знаем, что искать. Дайте мне развертку по региону, радиус триста километров.

– Готовность одна минута.

Космодром на реконструкции продолжал проседать, плиты обрушивались под землю одна за другой, образуя узкий прямоугольный провал. «Серафы» Лейн и Крылова рухнули туда первыми, их край поля ушел вниз, и с противоположной стороны космодрома по нему тяжело заскользил еще один кар – квадратный бронированный грузовик.

– В машине еще два человека, сэр.

– Да, у меня есть данные. Это не важно.

– Он даже не вооружен, что они хотели…

– Это очевидно. Они не знали, зачем нам нужны дети, и хотели их спасти. Иначе прайм стреляла бы прямо в «Серафов», и биоконтейнеры оказались в зоне поражения.

– Спасти, сэр? От нас?

Клод грустно улыбнулся.

– Да. Более того, она не собиралась убивать ни Крылова, ни Лейн.

– Но они…

– Продолжайте реконструкцию.

Тревожная перекличка повисла над черным провалом – короткие фразы на стенограмме, обозначенные разными цветами. Лейн, Крылов и машины нападавших пропали из вида. К разлому устремились «Серафы» взвода поддержки, расставленные у корабля и в развалинах на краю поля. Двигатели воздушного маневра вспыхнули красным на термической картине реконструкции, но внизу, в холодном пылевом облаке, окутавшем провал, ничего не двигалось.

– По историческим архивам до сих пор нет результатов? – спросил Клод, рассматривая трехмерную карту огромного зала, лежавшего под космодромом все это время. Нечто вроде ряда ангаров с разрушенными перегородками и остатками разобранных на части кораблей.

– Нет, сэр, последние данные по базе датируются…

– Я знаю. Реактор базы давно мертв, все помещения законсервированы и закрыты, верно?

– Все данные по комплексу были уничтожены в ходе Второго глобального конфликта. Источников энергии под поверхностью не обнаружено.

– База располагала собственным термоядерным реактором?

– Да, он был законсервирован в общем порядке, и, видимо, отработав резерв топлива, остановился…

– Значит, что бы это ни было, в реакторах оно не нуждается. – Клод сдвинул диапазон видимости, и реконструкция засияла огнями. Подземный ангар, разделенный на ровные секции титаническими столбами, освещался сложными узорами, бегущими по полу и стенам. Лабиринт из квадратов, прямоугольников, и тонких прямых линий напомнил Клоду древние печатные схемы. Реконструкция замерла, и несколько долгих секунд он рассматривал узор, повисший в двумерной развертке отдельно от общей картины.

– Ультрафиолет, слабый свет, и магнитная активность. – тихо сказал он. – Как получилось, что мы раньше этого не видели?

– Сэр, электроника «Серафов» не реагирует на настолько слабые возмущение, а сканирование сквозь два метра железобетона не выявило…

Клод тихо рассмеялся.

– Слабые? Магнитные возмущения, генерируемые человеческим мозгом, еще слабее. То, что мы видим, имеет структуру, логику построения, а значит – и цель.

– Цель? – Красный иероглиф снова вспыхнул, на этот раз – в центре реконструированного узора. – У вас достаточно данных для определения цели этих… конструкций?

– Пока нет, но данные по магнитным возмущениям фиксируют узлы. – Узор свернулся, и его место заняла карта пустыни, с наложенными на нее линиями. Точно карта каналов, пролегающих под песком, с центрами-звездами, грандиозная невидимая сеть, загорающаяся и гаснущая. – Вспышка активности на поле – проявление всей этой системы, и она позволила нам увидеть ее центры… нервные узлы. Ближайший – вот здесь, сразу за старой Атлантой, а вот здесь, в Хоксе, еще один, с более сложной структурой.

– Разве под Хоксом есть подземные сооружения? В исторических архивах нет таких данных.

– Эти точки не под землей, картинка не была бы такой чистой. Они на поверхности, на первом объекте – скопление слабых узлов, в Хоксе – один очень мощный.

– Маломощные передатчики?

– Да, командор, своего рода. Если моя гипотеза верна – то это люди.

Знак вздрогнул, ритм его пульсации нарушился – словно интенсивный процесс вычислений отвлек часть энергии от передачи.

– Это меняет все… и ставит на свои места. Успех операции очевиден, даже если вы потеряете шаттл. Продолжайте.

«Серафы» обрушились на пол зала вместе с сотнями тонн бетона. Развертки технических данных, оживших по приказу Клода, окрасились в красный – поврежденные гидравлические системы, разбитый шарнир и наполовину оторванный головной модуль доспеха Лейн, сломанная оружейная консоль Крылова, заклинившая в одном положении. Падение прервало атаку прайма, и Клоду пришлось развернуть реконструкцию, чтобы снова увидеть вблизи красный маркер – как она отталкивается от края падающей плиты, прыгая навстречу ближайшему опорному столбу, скользит вниз вдоль него, и снова прыгает, уже в трех метрах от земли, уходя от обвала и гася скорость. Ее машина падает следом, недалеко от Крылова, врезается в бетон и остается стоять вертикально, поддерживаемая обломками. Системы наведения «Серафа» Крылова, сбитые с толку сменой обстановки, тратят почти секунду, чтобы опознать ее и навестись, но Крылов запрещает вести огонь, и пытается разложить вторую, заклинившую, консоль. Сердечный ритм Лейн растет. Ее поле зрения резко ограничено, электроника рекалибруется в ответ на поломку головного модуля, но Лейн мешает этому, задевая его в панических попытках встать и сбросить с плеча прайма, которой уже давно там нет. Которая использует эти секунды, чтобы обойти «Сераф» Крылова, волоча по полу многокилограммовый обломок железобетона…

– Нагато на связи, сэр.

– Статус?

– Связь в месте разлома не функционирует, передача данных невозможна – похоже на металлизированную пыль, поднятую взрывом. Внизу есть признаки жизни, возможно, это десантники из штурмовой группы. Противник не обнаружен, но…

– Статус биоконтейнеров?

– Они не повреждены, сэр.

– Эвакуировать выживших из штурмовой группы, затем поднять контейнеры. Гибсону оставаться в корабле.