Вторая была высокой, пять футов восемь дюймов или дажебольше, стройная, с длинными блестящими светло-каштановыми волосами, свисавшимидо талии. На первый взгляд ей было чуть за двадцать. Потом я встретилась с нейвзглядом и по выражению этой карей глубины добавила еще лет десять. Таксмотреть до тридцати не получается. Она выглядела уверенней блондинки, нокакая-то дрожь была в ее глазах, напряжение в плечах, будто она подавлялакакую-то глубокую боль. И казалось, что кости у нее под кожей сделаны изчего-то более хрупкого, чем обычная кость. Только одно может придать стольвысокой, повелительной женщине хрупкий вид: кровь сидхе. Ну конечно, это быломного поколений назад, совсем не то что мое родство с двором, но навернякакакая-то прапрапрабабушка полежала не с человеком и понесла дитя. Кровь фейрилюбого рода отмечает семью, но кровь сидхе остается навсегда. Если она есть,она уже не уйдет.

Я решила, что блондинка – жена, а шатенка – любовница. Изних двоих блондинка казалась более забитой, что и бывает при бурных мужьях. Онигнобят всех женщин, попадающихся на жизненном пути, но обычно хуже всегоприходится близким родственникам. Так было, во всяком случае, у моего деда.

Я вошла с улыбкой, протянув руку для пожатия, как с любымдругим клиентом. Джереми нас представил. Маленькая блондинка оказалась женой,Фрэнсис Нортон, высокая шатенка – любовницей, Наоми Фелпс.

Рукопожатие Наоми было твердым, рука прохладной на ощупь,эти необычные косточки ходили под кожей. Я самую чуточку задержала ее руку,наслаждаясь ощущением. За три года я впервые общалась с другим сидхе. Дажеприкосновение других фейри с этим не сравнится. Что-то есть в этой королевскойкрови, подобное наркотику. Если раз попробуешь, тебе всегда будет егонедоставать.

Она посмотрела на меня озадаченно, и недоумение было оченьчеловеческое. Я отпустила ее руку и постаралась притвориться человеком. Иногдаэто у меня получается лучше, иногда хуже. Я могла бы попытаться оценить еепарапсихически, посмотреть, нет ли в ней чего-то еще, кроме костной структуры,но невежливо пытаться читать чужие магические способности при первомзнакомстве. Среди сидхе это считается прямым вызовом, оскорблением – ты даешьпонять, что не веришь в способность собеседника защитить себя от твоейназойливой магии. Наоми вряд ли восприняла бы это как оскорбление, но ееневедение не было бы оправданием моей грубости.

Фрэнсис Нортон протянула руку, будто боясь прикосновения, иотдернула сразу, как только я ее отпустила. Я с ней поздоровалась так жевежливо, как с ее подругой, но концами пальцев ощутила заклинание. Та тоненькаяоболочка энергии, которая окружает всех нас, ее аура, уперлась мне в кожу,будто стараясь не дать дотронуться до женщины. Чья-то магия настолько сильнопропитала ее тело, что заполнила ауру, как грязная вода заполняет прозрачныйстакан. В некотором смысле эта женщина уже не была самой собой. Не одержимость,но нечто похожее. Определенно имелось нарушение нескольких человеческихзаконов, причем серьезное.

Я пробилась рукой сквозь эту клубящуюся энергию, сжала ейруку. Заклинание попыталось взмыть вверх по моей руке. Глазами здесь ничего неувидеть, но как, бывает, видишь во сне, так я могла ощутить, что по моей рукепытается всползти неясный мрак. Я его остановила чуть ниже локтя исосредоточилась, сдирая это со своей руки, как перчатку. Эта штука пробила всемои щиты, будто их и не было. Мало что на это способно. И ничто человеческое –точно.

Она посмотрела на меня большими-большими глазами:

– Что... что вы делаете?

– Я ничего с вами не делаю, миссис Нортон.

Мой голос прозвучал несколько отстраненно, потому что ясосредоточилась на том, чтобы содрать с себя заклинание. Надеюсь, когда яотпущу ее руку, оно ко мне не прилипнет.

Она попыталась забрать руку – я не выпустила. Она сталадергать руку – слабо, но отчаянно. Ее подруга сказала:

– Отпустите Фрэнсис! Немедленно!

Я уже почти освободилась, почти готова была отпустить ееруку, как вторая схватила меня за плечо. У меня волосы на шее встали дыбом, япотеряла концентрацию на собственной руке, потому что теперь я ощущала НаомиФелпс. Заклинание снова залило мне руку и прошло полпути до плеча, пока ясумела сосредоточиться и остановить его. Но и только. Отодвинуть его обратно яне могла, потому что слишком много моего внимания заняла другая женщина.

Нельзя трогать того, кто выполняет что-нибудь магическое илипарапсихическое, – если не хочешь, чтобы что-нибудь стряслось. Ихповедение яснее прочего сказало мне, что ни одна из этих женщин не занимаетсяничем паранормальным. Никто, хоть чуть-чуть обученный, такого не сделает. Яощущала остатки какого-то обряда, липнущие к телу Наоми. Чего-то сложного.Эгоистичного. Пришло незваное слово "прожорливость". Кто-то жрал ееэнергию, оставляя парапсихические шрамы.

Она отдернулась от меня, прижимая руку к груди. Ощутила моюэнергию – значит дар у нее есть. Это неудивительно, удивительно другое – она необучена. Может быть, совсем не обучена. Сейчас по начальным классам ходятинспекторы и тестируют детей на парапсихическую одаренность, мистический дар,но в шестидесятые эта программа была новинкой. Наоми умудрилась остатьсянезамеченной, и сейчас ей за тридцать, а со своими способностями она неразобралась. К тридцати годам необученные парапсихики становятся сумасшедшими,уголовниками или самоубийцами. Но эта весьма сильная женщина стояла и смотрелана меня глазами, где дрожали слезы.

– Мы сюда пришли не затем, чтобы нас тут... унижали.

Джереми подошел поближе, но ни к кому из нас не прикоснулся:уж он-то знал, что этого делать нельзя.

– Вас никто не хотел унизить, мисс Фелпс. Заклинание,наложенное на миссис Нортон, попыталось... присосаться к моей коллеге. МиссДжентри только пыталась оттолкнуть его, когда вы до нее дотронулись. Никогданельзя касаться того, кто выполняет что-то магическое, мисс Фелпс. Результатможет быть непредсказуем.

Женщина посмотрела на меня, на него, и по лицу было видно,что ни на грош она нам не верит.

– Пошли, Фрэнсис. Сваливаем к той самой матери.

– Не могу.

Голос Фрэнсис прозвучал тихо и приниженно. Она смотрела наменя, в глазах ясно читался страх – передо мной.

Она ощущала обернувшуюся вокруг наших рук энергию, связавшуюнас вместе, но думала, что это моя работа.

– Я вам клянусь, миссис Нортон, что я этого не делаю.Та магия, которую кто-то против вас использовал, сочла меня съедобной. Мненеобходимо отодрать ее от себя и дать вернуться в вас.

– Я хочу, чтобы ее не было, – сказала она, и вголосе ее зазвенели нотки истерики.

– Если я ее с себя не сниму, тот, кто вложил ее в вас,сможет меня выследить. Сможет найти. Узнает, что я работаю в детективном агентстве:сверхъестественные проблемы – волшебные решения. – Такой у нас былслоган. – И узнает, что вы приходили сюда за помощью. Вряд ли вы хотитеэтого, миссис Нортон.