Больше меня удивило другое письмо в редакцию, полученное несколько дней спустя, — на этот раз от человека, разделяющего мои взгляды, — Ноэля Б. Хершфилда, практикующего профессора медицины Университета Калгари: «На сегодняшний день новая дисциплина — психоневроиммунология — уже развилась до такого состояния, когда имеются убедительные данные, предоставляемые учеными, работающими во многих областях, о тесной взаимосвязи между мозгом и иммунной системой… Эмоциональная конституция человека, его реакция на продолжительный стресс действительно могут оказаться причинами многих болезней, которые медицина лечит, но чье [происхождение] пока неизвестно, таких как склеродермия, воспалительные заболевания кишечника, диабет, рассеянный склероз и легионы других заболеваний, рассматриваемых во всех подразделах медицины…»

Существование новой области медицины стало для меня удивительным открытием. Что такое психоневроиммунология? Как мне удалось узнать, это ни больше ни меньше наука о взаимодействии тела и сознания, неразрывном единстве эмоций и физиологии, формирующем человека, его жизнь, определяющем здоровье и болезни. Это пугающе сложное слово попросту означает, что данная наука изучает тонкое взаимодействие психики (сознания) и эмоций с нервной системой тела и ту важную связь, которую они, в свою очередь, образуют с механизмами иммунной защиты. Иногда эту новую область называют психоневроиммуноэндокринологией, чтобы подчеркнуть, что эндокринная, или гормональная, система также является частью нашей системы общих телесных реакций. Инновационные исследования выявляют то, как эта связь работает на всех уровнях, вплоть до клеточного. Мы обнаруживаем научные основания того, что знали раньше, но, к нашему большому несчастью, забыли.

В течение столетий многие доктора приходили к пониманию того, что эмоции играют большую роль в возникновении болезней и восстановлении здоровья. Они проводили исследования, писали книги, бросая вызов господствующей медицинской идеологии, однако раз за разом их идеи, исследования и открытия исчезали в своего рода медицинском «бермудском» треугольнике. Понимание связи между сознанием и телом, к которому пришли предыдущие поколения докторов и ученых, исчезло без следа, будто его никогда не было.

В «Медицинском журнале Новой Англии» за август 1985 года самоуверенно заявлялось: «Пришло время признать, что наша вера в болезнь как непосредственное отражение ментального состояния по большей части принадлежит к области фольклора».

Такого рода отрицания сегодня уже неправомерны. Психоневроиммунология — новая наука, о которой доктор Хершфилд упомянул в своем письме «Глоуб энд Мэйл», — заняла должное место, пусть даже ее открытия еще не успели стать частью медицинской практики.

Достаточно посетить медицинские библиотеки или онлайн-сайты, чтобы обнаружить растущую волну научных работ и журнальных статей, в которых обсуждаются новые открытия. Популярные книги и журналы сделали информацию доступной для большого количества людей. Широкой публике, во многом опережающей профессионалов и менее скованной авторитетом старых ортодоксальных знаний, не кажется такой уж пугающей мысль о том, что человека нельзя разделить и что удивительный человеческий организм — нечто большее, чем просто сумма его частей.

Наша иммунная система не существует изолированно от нашего повседневного существования. Например, было показано, что механизмы иммунной защиты, нормально работающие у здоровых молодых людей, оказываются ослабленными у студентов-медиков в напряженный период выпускных экзаменов. А иммунные системы студентов-одиночек страдали в наибольшей степени, что еще сильнее сказывалось на их здоровье и благополучии в будущем. Похожая взаимосвязь между одиночеством и снижением активности иммунной системы была выявлена у группы пациентов в психиатрическом стационаре. Даже если бы не было больше никаких других научных доказательств — а их предостаточно, — стоило бы задуматься о долгосрочных эффектах хронического стресса. Напряжение в экзаменационный период очевидно и краткосрочно, но многие люди, сами того не ведая, всю свою жизнь проводят под взором могущественного критикующего экзаменатора, которому нужно угождать любой ценой. Многие из нас живут если не в одиночестве, то в эмоционально некомфортных отношениях, при которых наши глубинные потребности не признаются или не уважаются. На многих, кому их жизнь может казаться вполне удовлетворительной, оказывают воздействие изоляция и стресс.

Как стресс может превратиться в болезнь? Стресс — это сложный каскад физических и биохимических реакций в ответ на сильные эмоциональные стимулы. С точки зрения физиологии эмоции — это электрические, химические и гормональные выбросы, регулируемые нервной системой человека. Функционирование наших основных органов, исправность механизмов иммунной защиты, циркуляция многих биологических веществ, участвующих в управлении физическими состояниями тела, испытывают влияние эмоций и сами на них влияют. Когда эмоции подавляют, как вынуждена была делать Мэри в своем детском поиске безопасности, это угнетение обезоруживает телесные механизмы защиты от болезни. Подавление — отделение эмоций от сознания и их переход в сферу подсознательного — дезорганизует и расстраивает наши физиологические защитные механизмы, из-за чего у некоторых людей эти механизмы нарушаются, становятся разрушителями здоровья, а не его защитниками.

За семь лет, в течение которых я был медицинским координатором отделения паллиативной помощи[1] в Ванкуверской больнице, я видел множество пациентов с хроническими заболеваниями, чья эмоциональная жизнь напоминала жизнь Мэри. Похожие психологические проблемы и копинг-стратегии[2] были характерны для обращавшихся к нам за паллиативной помощью людей, которые страдали от рака или дегенеративных неврологических процессов, таких как боковой амиотрофический склероз (БАС, известный в Британии как мотонейронная болезнь, а в Северной Америке как болезнь Лу Герига — великого американского бейсболиста, который умер от нее). В моей практике семейного врача я наблюдал те же самые паттерны у людей, страдавших от рассеянного склероза, воспалительных заболеваний кишечника, таких как язвенный колит и болезнь Крона, синдрома хронической усталости, аутоиммунных расстройств, фибромиалгии, мигреней, кожных заболеваний, эндометриоза и многих других болезней. Почти ни один из моих серьезно больных пациентов не умел говорить «нет», когда это было важно. Хотя на первый взгляд казалось, что личностные особенности и жизненные обстоятельства некоторых людей сильно отличались от случая Мэри, во всех этих случаях имела место склонность подавлять эмоции.

Одним из неизлечимо больных пациентов под моей опекой был мужчина средних лет, главный управляющий компанией, которая продавала акульи хрящи как лекарство от рака. К моменту его поступления в наше отделение недавно диагностированный у него самого рак успел распространиться по всему телу. Он продолжал есть акульи хрящи почти до последнего своего дня, но не потому, что все еще верил в их эффективность. Они гадко пахли — отвратительный запах можно было почувствовать даже на расстоянии, — а об их вкусе можно только догадываться. «Я их ненавижу, — сказал он мне, — но мой бизнес-партнер будет сильно разочарован, если я перестану их есть». Я убедил его, что у него есть полное право прожить свои последние дни, не неся ответственности за чужое разочарование.

Сказать, что на развитие болезней может влиять то, как люди привыкли жить, — значит затронуть очень щекотливую тему. Связь