– Ну, смотри сама, – сказал сосед, – а то ветром унесет!

Романии ничего не оставалось, как вернуться домой. Дядя Гриша быстро ее опередил, потом повернулся и помахал рукой. Девочка добралась до трассы, которая вела в райцентр. До соседнего села Яблоньского было не так уж и далеко. Летом Романия с сестрами несколько раз ходила туда в магазин пешком.

«В Яблоньском мог остаться вчерашний хлеб, – подумала Романия. – Пока не метет снег, а только ветер, я успею сходить туда и вернуться».

Девочка повернула в сторону соседней деревни. Она ускорила шаг, но сразу же поскользнулась и растянулась на льду так, что шапочка слетела с головы. Рома оглянулась: никто не видел, как она упала? Вокруг – ни души, только унылый вой ветра. Ей пришлось снова идти по обочине дороги, где можно было зацепиться подошвами сапожек за лежалый снег. Ветер дул ей в спину, подгоняя вперед. Казалось, что он пронизывает холодом до самих костей, но Романия не собиралась отступать: она решила сходить в магазин и принести хлеб, значит, так и сделает.

Дорога до соседнего села летом казалась девочке короткой, а сейчас у нее появилось ощущение, что она не двигается вперед, а топчется на месте.

«Неправда! Я иду вперед, и, чтобы дорога показалась короче, буду считать свои шаги, – решила она. – Один, два, три, четыре, пять…»

Романия успела досчитать до трехсот, когда услышала позади гул машины. Она обернулась и увидела на дороге грузовик.

«Если там незнакомый водитель и он будет предлагать подвезти, я не сяду», – мелькнула мысль.

Девочке стало страшно. А вдруг в грузовике маньяк-насильник? Ей некуда было спрятаться, некого позвать на помощь, и она решила идти, не оглядываясь. Гул машины приближался. Вот она уже позади Романии, совсем близко! Девочка сделала неосторожный шаг, поскользнулась и перед тем, как провалиться в темную пропасть, успела увидеть перед собой большой грузовик.

Романия открыла глаза и не поняла, где она и что произошло. Она резко подняла голову, но дикая боль пронзила все тело, и она снова провалилась в темноту. Через некоторое время девочка снова открыла глаза, теперь стараясь не делать резких движений. Над собой она увидела небо, темное, зловещее и ужасно холодное. Что-то жидкое потекло по лицу, попало в глаза, окрасив темно-синее небо в красный цвет. Она медленно поднесла правую руку к глазам, протерла их и на ладонях увидела кровь. Болели висок и правая нога. Романия попыталась пошевелить ногой, но снова резкая боль пронзила все ее тело от пятки до головы, и девочка потеряла сознание.

Сколько времени Романия пролежала теперь, она не знала. Придя в себя, она уже не пыталась шевелиться. Глаза не открывались – они были залиты чем-то теплым. Девочка вспомнила, как услышала позади шум грузовика, потом поскользнулась и упала. А затем в одно мгновение пришла боль и она провалилась в темноту.

«Меня сбила машина, – внезапно осознала она. – Но где она? Где водитель грузовика?»

Ей стало страшно. Романия предположила, что пластина в ее ноге лопнула и теперь она не сможет идти, а на улице ветер и мороз. Девочка протерла глаза холодной ладонью и сразу же зажмурилась – с неба сыпал густой снег. Она дотронулась до лба и нашла там рану, которая болела и кровоточила. Романия потихоньку повернулась на бок и увидела, что ее шапочка валяется в нескольких метрах от нее на дороге, уже припорошенная снегом. Неподалеку от головного убора лежала ее варежка.

«Надо доползти до них, иначе я замерзну», – подумала она.

Перекатываясь с боку на бок, теряя сознание, Романия сумела добраться до своей одежды. Она натянула вязаную шапочку на голову, надела варежку, но это не спасло ее от холода. Ее знобило так, что стучали зубы. Дальше двигаться она не могла, поэтому свернулась клубком посреди дороги в надежде, что ее заметит проезжающий мимо автомобиль и довезет домой. Романия приложила варежку к ране на голове, но кровь не останавливалась, и вскоре ледяная корка дороги окрасилась в красный цвет. Девочке стало страшно так, как никогда в жизни. Она была одна-одинешенька, вокруг – только поля и заунывный вой разгулявшейся на просторе вьюги. Романии хотелось плакать от отчаяния и беспомощности, и наконец слезы хлынули у нее из глаз. Никто не услышал ее призывов о помощи, и Романия, спрятав под себя ладони, улеглась поудобнее и закрыла глаза – ее клонило в сон.

Романия не могла понять, не снится ли ей это, когда ощутила теплое и нежное прикосновение к ране на голове. Ей хотелось снова уснуть, но любопытство победило – она с трудом подняла тяжелые веки. Прямо перед своим лицом она увидела что-то непонятное – большие зубы, шерсть… И только когда «чудовище» лизнуло ей рану, она поняла, что это собака. Обыкновенная дворняжка почти сплошного черного окраса, с вислыми ушами. Собака, увидев, что девочка смотрит на нее, радостно вильнула хвостом и облизала ей лицо. Ее язык был мягким, не шероховатым, как у котов, и теплым.

– Боня! – произнесла Рома хрипловатым голосом. – Бонечка, не бросай меня!

Почему именно Боня, девочка не знала. Такая кличка пришла ей на ум сразу, когда она увидела рядом с собой дворняжку. Шерсть собаки была тоже припорошена снегом, который повалил с неба сплошной белой массой, но Боня, в отличие от Ромы, периодически от него отряхивалась. Романии стало не так страшно и одиноко, когда Боня, лизнув девочку в кончик носа, легла на дорогу рядом, прижавшись к ней всем телом. Рома чувствовала, как Боня дрожит от холода, поэтому обняла ее, прижала к себе. И ее снова сморил сон.

Мать и отец отказались ужинать, когда Ангелина накрыла на стол.

– Молока теплого попью на ночь, и все, – сказала Любовь Валентиновна.

– А мне чай принеси, дочка, – попросил Павел Тихонович. – Придавил грипп меня неслабо.

Ангелина принесла напитки родителям, и они попросили ее уйти, чтобы она не подхватила инфекцию.

– Сами ужинайте, – сказала девочке мать.

– Хорошо, – ответила Геля.

– И не забудьте о Ромашке, – напомнил отец.

– Не забудем, – пообещала Ангелина.

Злата уже сидела за столом на кухне и уминала тушеный картофель с утятиной. Геля присоединилась к ней, и, когда девочки поели, Злата сказала, что надо бы позвать Рому.

– Можно подумать, что она не слышит, как мы тут звеним посудой! – недовольно произнесла Геля. – Как королеве, нужно особое приглашение на ужин!

– Может, она уснула в своей комнате? Пойду позову, а ты мне чаю налей.

– Сходи, пусть соизволит подняться с постели и прийти на все готовое.

– Не злись, – улыбнулась Злата, выходя из кухни.

Девочка постучала в комнату сестры, но никто не ответил. Она толкнула дверь – было не заперто, кровать Ромы аккуратно заправлена, но самой ее в спальне не оказалось.

– Ромашка! – позвала она. – Ты где?

Никто ей не ответил. Злата заглянула во все комнаты, даже проверила туалет и ванную, но сестры нигде не нашла.