Таков трагический результат «отмены» на конституционном уровне идеологии. Таков итог разведения на образовательном уровне плюралистической демагогии. Такова оборотная сторона позволения шельмовать советское прошлое – хоть на бытовом, хоть на международном уровнях.

Малоизвестный факт: германские генералы, столкнувшиеся после нападения на СССР с небывалым всенародным сопротивлением, признавали, что проиграли войну не столько советским генералам, сколько советским… учителям. На советской школе лежала основная тяжесть в воспитании неустрашимых патриотов. При Сталине она с честью выполнила свой долг – пробудила в молодежи дух героизма, свободолюбия, идейности. Естественно, не без помощи других институтов социалистического общества, выстроенного по ленинско-сталинской модели.

…И вот уже сам президент Российской Федерации озаботился проблемами преподавания истории. Озаботится ли он привлечением к этому важнейшему государственному делу специалистов, владеющих вышеуказанной методологией? Должен бы, если урок пошел впрок.

Но, даже не открывая ничего принципиально нового, Хессе справедливо убежден, что Октябрьская революция в России была неизбежна и что гражданская война закономерно привела к образованию Союза Советских Социалистических Республик. Он точен, указывая: главным условием победы контрреволюции в Польше, Финляндии, прибалтийских республиках, входивших некогда в царскую Россию, было не предоставление им независимости, а то, что внутренняя и внешняя реакция прибегли к военной силе. То есть грубо подавили волеизъявление народов.

Интересны его суждения по национальным вопросам, всплывшим в период объединения советских республик. Он обратил внимание на спор между Сталиным и Орджоникидзе, с одной стороны, и грузинскими национал-уклонистами, с другой. В 1922 году последние противились ленинско-сталинскому плану создания Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики в составе Азербайджана, Грузиии и Армении. Они хотели, чтобы Грузия напрямую вошла в СССР. Серго Орджоникидзе в качестве первого секретаря Заккрайкома партии был взбешен саботажем национал-уклонистов, коих было большинство в ЦК Компартии Грузии. В этих условиях произошел инцидент с пощечиной, которую Орджоникидзе влепил одному из ветеранов партии – Акакию Кобахидзе.

Ленин был очень обеспокоен этим инцидентом, подверг критике не только Орджоникидзе, но и Сталина. Впрочем, позже выяснилось, что происшествие носило не политический, а личный характер: Кобахидзе нанес словесное оскорбление Орджоникиде, находясь у того в гостях, за что и поплатился оплеухой.

Мы знаем, что через некоторое время Ленин еще раз подверг Сталина критике – в так называемом «Письме к съезду». Антисталинисты, особенно те, что причисляют себя к коммунистам, любят цепляться за эти эпизоды в истории партии и раздувать их, доводя до состояния чуть ли не войны между Лениным и Сталиным.

Их излюбленный тезис: Ленин требовал сместить Сталина с поста Генерального секретаря ЦК партии. Хотя всем известно, что именно Ленин в 1922 году рекомендовал эту кандидатуру. Равно как то, что по его предложению еще в 1912 г. Сталина заочно кооптировали в Центральный Комитет РСДРП и в Русское бюро ЦК, и он с тех пор БЕССМЕННО находился в большевистских верхах.

Но Клаус Хессе дает иной контекст конфликтных событий: «…Нужно отметить увеличение недовольства и раздражительности Ленина. Исключенный из всех сфер активной деятельности в связи со своей болезнью и информированный о состоянии дел только поверхностно, он был не в состоянии оставаться лидером в той мере, в какой это было ранее, на протяжении многих лет…».

Автор напоминает о причинах ссоры Сталина с женой Ленина, который к тому времени перенес два инсульта, был полупарализован. Врачи строго-настрого запретили ему работать.

«ЦК решил назначить Сталина лично ответственным за то, чтобы предотвратить все личные и письменные контакты с Лениным до его выздоровления», – пишет Хессе. И продолжает далее, что конфликт произошел, когда Сталин узнал о нарушении Крупской режима, предписанного врачом.

Немецкий профессор подметил в факте появления документа, надиктованного смертельно больным человеком, то, что в упор не желают видеть антисталински ориентированные историки: «Среди написанного в нем множества соображений, которые должны быть приняты самым серьезным образом… влияние его болезни было таким же серьезным, как и масштаб его отчаянного положения».

От себя добавлю. Измышления относительно враждебности Ленина и Сталина друг к другу имеют те же истоки, что и любое антикоммунистическое злословие. Все с точностью до наоборот. История мало знает примеров подобного единения помыслов и дел, подобной кристально чистой дружбы, подобного идейного родства. Невольно на ум приходит выдающаяся аналогия – Маркс и Энгельс.

Желающих ознакомиться с подробностями отсылаю к одному из лучших исследований как в этой, так и в других областях сталинской тематики – книге А.Н. Голенкова «Сталин без наветов».

Читателя там ждет много открытий. Обоснованно и вдребезги разбивается мифическое утверждение о том, что Ленин требовал убрать Сталина с должности руководителя высшего партийного органа. Показана суть т. н. «ленинского завещания», которого просто не существует, ибо подобное было принципиально невозможно за всю историю РСДРП – РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. Показана не столько критика в адрес Сталина – учитывая гневливость Ленина, довольно сдержанная и незначительная, – сколько обоснование неоспоримого лидерства Иосифа Джугашвили ввиду его политического, делового, биографического превосходства над прочими претендентами на эту роль.

Основатель коммунистической партии и советского государства бывал резок в своих отзывах. Он словесно не пощадил никого из тех, кого позже разоблачили, как врагов народа: Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова, Рыкова, Шляпникова, Сокольникова, Томского, Раковского, Крестинского, Осинского и многих других. Вот только скрутить их в бараний рог и заставить держать ответ перед партией и народом Ленин не смог, не успел. Он завещал это Сталину, которого прижизненно сделал вторым человеком в фактической, а не кажущейся большевистской иерархии.

Политических претензий к Сталину – а это главное – Ленин почти не имел. О своем идейном наследнике он отзывался в превосходной степени или, как минимум, положительно, и лишь в конце жизни два-три раза упрекнул его в том, что можно отнести к разряду мелких, скорее бытовых недостатков. Которые, в общем, были свойственны также ему самому.

Поэтому строгие, но несущественные упреки были извинительны, как для уходящего вождя, так и для заступающего на этот пост. Зато, например, критика Ленина в адрес Троцкого, метившего стать хозяином партии и страны, свидетельствовала о внутреннем неприятии иуды и открытом сопротивлении тому решительно во всем.

Кроме того, есть опубликованные и неопубликованные сведения о том, что Ленин не выдвигал даже формального предложения о замене генсека. Хессе, ряд других авторов как бы мимоходом отмечают немаловажную деталь: тяжело больной, он в то время не писал, а диктовал, не всегда будучи в силах перечитать диктовку. Кто-то мог внести в текст изменения. Но и это мало влияет на истину.