Решили мы так, что пойду я передовым с моим полком, таково оно мое предназначение. Миромир станет с головным полком, вместе с дядьями. Миромир, пообещай же при всех заботиться о жене моей да детушках если сиротами останутся.

— Что ты брат. Живыми вернемся. А о том, что долг мой братский можно и не спрашивать, каждый из нас только так поступает, по чести и по совести.

— Ну и славно братья. Давайте, пора собираться, да как совсем рассветет под знаменами нашими выйдем на встречу неприятелю. Я поведу войско раз раненый батюшка наш князь в крепости остается.

Пошла чарка вина по кругу, разыгрались улыбки на лицах, сильнее зашумели голоса, только старый князь отошел в сторону да не стал к вину прикладываться.

— Где Ясмил, не видели его? Спрашивал он у Святослава, молодого голубоглазого парня.

— Вещун уехал засветло на своей кобыле, сказав, что к лесному духу, надобно. И девка его с ним.

— Что б его. Когда вернется говорил?

— Сказал только, чтобы не ждали раньше следующей луны.

И вот грянули трубы по взмаху руки молодого князя и все большое войско разом двинулось от стен крепости. Ратибор впереди, на высоком гнедом мерине на виду у всех, следом за ним поползли, покачиваясь из стороны в сторону и подпрыгивая, яркие знамена, дальше сплошным потоком поплыли конские гривы, гладкие и аккуратно расчесанные, а над ними конники в шлемах и в латах, суровые да молчаливые.

Вдоль дороги шли ратники, большей частью крепкие да молодые деревенские парни, большинство из них налегке, без шлема без щита с колом в руках да с кинжалом у пояса. Еще дальше по сторонам дороги толпился кой какой народец, вышедший на проводы, сзади в пыли бежали ребятишки, наперегонки друг с другом, кто кричал вслед, тщетно надеясь быть услышанным, бабы плакали.

Старый князь стоял на крепостной стене и колоколом отдавались у него на сердце шаги уходящего вдаль воинства. Смотрел он в синюю даль, а виделось ему как обнимал он сыновей одного за одним, как просил прощения у них, а они улыбались, глядя на него своими светлыми юношескими глазами, и было в их взгляде что-то новое, чего раньше не замечал он, что-то оставляющее одинокое, щемящее душу чувство, как от волчьего воя.

Глава 4. Лицом к лицу

На хорошем месте был поставлен табор у монголов, прямо у заливного луга, весною уходящего под воду реки, сбрасывающей оковы после зимнего сна, а летом пестревшего цветущими травами. Много больших шатров поднялось здесь на лугу и всю ночь напролет в поле у реки гулял большой табун лошадей.

Другой берег у реки в этом месте был крутым и до самого верха он был покрыт соснами. Это дикое, заброшенное место облюбовали еноты с лисами, и множество нор зияло здесь тут и там черными дырами у корней деревьев. Здесь в укромном, ничем ни примечательном для глаза уголке, между стволами двух огромных сосен, растущих одна возле другой, на большой высоте от земли сооружена была хижина, искусно скрытая сосновыми ветками. В хижине сидел Ясмил и внимательно наблюдал в небольшое оконце за происходившим на том берегу.

Неспокойно было в таборе с самого утра. Медленными, сизыми струями над остроконечными головами шатров поднимался прозрачный дым от костров. Вокруг табора резво и весело скакали конники, а между шатров сновали, копошились люди. Наконец, в поле за табором начали уже собираться группы конников и потянулись к ним от шатров пешие ратники, строившиеся в колонны. Когда вдалеке, над дорогою, у холма, показалось облако пыли люди у шатров оживились еще более прежнего, и все чаще стали доноситься крики.

В один момент начало вдруг резко темнеть, по небу заходили низкие облака, затем вдруг подул резкий ветер и солнце скрылось совсем. Над дорогою вдали сначала просто обозначились и начали понемногу расти фигурки всадников, а затем вслед за ними пошли и пошли выходить все новые, становясь на лугу и занимая все больше и больше места, ширясь и увеличиваясь в размерах словно пена у падающей воды. Наконец можно уже было различить знамена княжеского воинства.

Табор разом опустел. Последней отделилась от него и пошла галопом в поле группа конников под разноцветными и черными флажками. Впереди всех на три лошадиных корпуса выделялся всадник, идущий сильно пригнувшись вперед к шее лошади. Предводитель их «Туманчи»: сделал для себя вслух вывод Ясмил и заерзал на жестком лежаке, искусно сплетенном из тонких молодых осиновых сучьев.

Расстояние между двумя силами постепенно сокращалось. Обнаружив себя в непосредственной близости от неприятеля первые ряды конницы дружины князя остановились. Войска, идущие следом за ними, обходили стоящих и занимали позиции во флангах растекаясь тем самым все шире и шире по лугу. Пешие ратники начали выходить вперед из-за конницы, темной массою заполняя пространство поля.

На какое-то время обе стороны замерли, держась на расстоянии десяти шагов друг от друга, как внезапно со стороны монголы поднялось облако стрел и с дикими воплями передовой отряд степной конницы бросился вперед на неприятеля. Расстояние до первых рядов неприятеля конники пролетели в несколько мгновений, и издали было отчетливо видно, как вздрогнули ощетинились копьями шеренги пехотинцев ожидая удара. Конница ударила с ходу, смешались пешие и конные, крики, стоны и лязг металла поднялись над лугом и быстро дрогнул строй пехоты под натиском наступающих, начала она пятиться и бежать.

Именно в этот момент подошли сзади и ударили неприятеля передовые силы княжеской конницы. Впереди в первых рядах, своей рослой фигурой выделялся над полем битвы молодой князь, раздавая удары мечом налево и направо от себя. Пришел черед монгольским воинам разворачивать коней, покатились они назад, отступая и оставляя позади себя своих товарищей лежащими в траве, а над лугом в ужасе носились лошади, потерявшие своих всадников. Но не успели русичи перейти к погоне, как снова вступили в дело вражеские лучники, прикрывая отступающих, а вслед за стрелами новой волной полетела вперед свежая монгольская конница.

На этот раз сошлись крепко и стояли обе стороны. Со всех сторон окружали князя с дружиной неприятельские воины так что все труднее было разглядеть кто здесь за кого. Сзади на подмогу князю спешили основные силы, пробиваясь сквозь нахлынувших вражеских всадников, но вдруг запнулась конница и остановились воины, толпясь кучею возле флага. Неравными были силы впереди, а сзади продолжала накатываться еще и еще монгольская конница, и вот уже не стало почти видно ей сопротивления, только возле князя небольшой островок его дружины, окруженной монголами.